Жак сжал кулак, но подождав пару секунд, смог выдохнуть и отпихнуть от себя лист. Денежные потери были неприятными, но на фоне расширения в Мантла — ничтожными. Нужно будет просто задать трепку службе безопасности потом и, наверное, закупить все же новых паладинов из «Кварц Корпс» — судя по информации ошибка Артура все же была доработана в новой модели… Хотя Жак в любом случае предпочел бы не появляться рядом с ними — воспоминания о травме генерала напоминали ему о том, что неожиданные инциденты случаются все время, а сам Жак все же был человеком ума и харизмы, а не охотником, так что он вполне мог и не пережить новый инцидент.

Отложив и этот лист Жак протянул руки к третьей стопке — самой тонкой, содержавшей только одно письмо.

Подтянув то к себе Жак внимательно осмотрел конверт — запечатанный и без каких либо опознавательных знаков — прежде чем задуматься. Кто именно мог послать ему подобный конверт?

Жаку приходилось не раз сталкиваться с самыми различными «неафишируемыми сделками» — таков был путь бизнеса — но конкретно в этом случае Жак не мог вспомнить, с кем именно он мог бы договариваться сейчас…

Хотя…

Неожиданная догадка пронзила разум Жака, что тут же вскрыл конверт и, перескакивая через строчку, принялся читать, прежде чем добраться до нужных слов и ухмыльнуться, после чего, не сдержавшись, рассмеяться, откинув от себя письмо.

Нет, сегодня он все же напьется — у него был прекрасный повод для этого!

Обычное письмо перед ним было написано от руки неровным почерком, будто у писавшего дрожали руки — но это было связано не с волнением, а, скорее всего, с проблемами с алкоголем.

« Дорогой Жак. Не знаю, как ты меня нашел — но судя по написанному, по тому, что ты меня все же нашел — и по предоплате — ты серьезен. В таком случае — за убийство Джонатана я возьму сто миллионов льен, цена не обсуждается. Подпись — Маркус Блек.»

Робин Хилл прильнула к экрану, глядя на покрывающуюся помехами картинку, в которой едва угадывалось прямое телевещание из Горы Гленн, и взглянула на мужчину — парня — стоящего на небольшом подиуме, за трибуной, после чего попыталась всмотреться лучше.

За бегающими помехами было слишком сложно разглядеть черты лица говорившего — а из-за прерывающегося сигнала было очень сложно уловить смысл сказанного, но Робин все равно внимательно следила за экраном, также, как и множество собравшихся вокруг нее единомышленников, в молчании старающихся уловить хотя бы что-то из сказанного.

К сожалению, лучшего варианта, чем передающий с жуткими помехами и пропажей сигнала экран у них не было — Атлас, а следовательно и Мантл, всеми силами уничтожали любую возможность любой связи с Гленн, даже если это была обычная телетрансляция…

Даже если это было подобное событие.

— Жители Королевства Гленн,- говоривший, чей голос был искажен из-за помех, чуть наклонился вперед,- Сегодня, второго октября, мы вспоминаем самое трагичное событие, самую ужасную ночь в нашей жизни…

Спустя еще секунду голос парня вновь прервался и Робин непроизвольно зашипела. Чертов Атлас и его правительство! Разве они не могли хотя бы на секунду, хотя бы на мгновение вынуть свои головы из задниц и понять, что не все события в мире сводятся к политике⁈ Разве не могли они хотя бы на один день, на один только час перестать рубить сообщение с Гленн, ради всех тех, кто погиб в «Трагедии Гленн»? Ради своих же жителей, что потеряли своих друзей, знакомых, членов семьи в том событии⁈ Разве не могли они просто дать увидеть поминальную службу по героям, выстоявшим против орды гримм⁈ Никто не требовал признать Гленн! Просто минута памяти в честь людей, отдавших свою жизнь в борьбе с гримм — общим врагом человечества!

Конечно же не могли, ведь Атласу всегда было плевать на любые жертвы, принесенные другими государствами. Им было плевать даже на Мантл — ради чего бы им делать исключение для другого государства на другом конце света? Даже если этого требовала простая честь и совесть…

Спустя мгновение механик из компании Робин потянулся к технике, стоящей рядом, и выругался,- Похоже, этот канал только что перекрыли… Конечно же, ведь все знают, что Мантл еще не до конца просрал уважение к другим людям, значит многие будут смотреть трансляцию из Гленн… Вот они ее вычислили и отрубили.

После этих слов раздался приглушенный гомон от соратников Робин, которая только сжала руку в кулак. Чертов Атлас и его политики! Все они, и их колониальная администрация в Мантле! Ни у кого из них не осталось ничего святого!

Поднявшись со своего места Робин привлекла внимание остальных, но спустя мгновение, когда глава их ячейки просто направилась в курилку, остальные люди вернулись к своему обсуждению.

Робин же, подойдя к нужной двери, открыла ту, после чего оказалась на улице в маленьком закутке между двумя старыми заброшенными жилыми домами… Хотя, о том, что они были заброшены, можно было судить только по отсутствию людей рядом — в бедных районах Мантла все дома выглядели одинаково.

Робин же, сделав шаг на улицу, вдохнула воздух, после чего поморщилась. Ха, где-то рядом открылся очередной завод Шни, и теперь сама мысль о том, что она могла «подышать свежим воздухом» казалась ей неуместной шуткой.

Чертовы Шни…

Робин прислонилась к стене рядом и выдохнула, глядя в небо.

Трущобы Мантла всегда существовали в полутьме — громада висящего над ними Атласа закрывала трущобы от Солнца… Конечно, кому из богачей Атласа не насрать на копошащихся у них под ногами людей, простых работников, что и работали на благо богачей⁈

Никто из Атласа и не знал, каково это вообще — работать… Каково это, когда ты работаешь три двенадцатичасовые смены подряд, чтобы помочь своим родным. Когда у тебя не хватает денег даже на отопление — ведь ты не отрабатываешь свою норму в шахтах… Каково это, когда мать погибает на производстве — нет, это не был химический завод и не сталелитейная. Кому к черту надо беспокоиться о безопасности на швейной мастерской — кого волнует, что очередной трехтонный контейнер оказался не закреплен вверху. Крепления стоят денег — и Шни умеют считать деньги.

Робин сжала пальцы в кулак до побеления, прежде чем зашипеть и разжать руку, непроизвольно сместив взгляд на рану. К счастью, докторам удалось спасти палец и Робин чувствовала, что тот постепенно восстанавливал свою функциональность — но пройдут еще недели и месяцы, прежде чем он перестанет болеть.

Ведь защитный механизм для станка стоит денег для Шни — а новые работники нет. В Мантле слишком много тех, кто готов ухватиться за любой подаваемый им с хозяйского стола кусок, одним больше или меньше…

Робин ненавидела Атлас. Ненавидела больше, чем все на этом свете. Больше, чем гримм или даже бандитов, когда то ограбивших ее в подворотнях Мантла.

Даже у бандитов была совесть. Если ты отдавал им все — они уходили и не трогали тебя. Но у Атласа не было ничего, кроме жадности. Даже отобрав у тебя все им было нужно больше. Не только деньги, не только ценности — они отбирали у тебя здоровье, семью, выбор… Они сдирали с тебя кожу живьем, жрали тебя изнутри, пока от тебя не останется только скелет — и даже этот скелет они кололи в труху.

« Новое удобрение от компании Шни — с натуральной костной мукой, всего двадцать пять льен за порцию!» — Робин сплюнула от ненависти, после чего выдохнула.

Мантл всегда не любил Атлас, но сейчас… Сейчас это было больше, чем просто нелюбовь. Это была ненависть.

Поэтому ли Атлас так боялся признавать Гленн? Чтобы у Мантла не было возможности взглянуть на другой мир?

Мир без тирании Советов? Мир, где правили не богачи, жрущие на обед бедняков Мантла, а национальный герой и победитель орд гримм? Мир, где не кучка жирных магнатов решали, кто и что должен покупать — а само государство, следящее за нуждами общества? Не мир прогнивших богачей — а нечто новое, нечто более совершенное?