Жону Арку всегда нравились герои. Как они могли не нравится Жону, если все мальчишки мечтают о подвигах, свершениях и невероятных достижениях, представляя себя на месте победителей орд гримм и спасителем прекрасных принцесс?

Жон практически вырос на историях о свершениях его героического прапрадедушки — и, из более недавних легендарных событий, спасении Гленн, произошедшем пятнадцать лет назад — когда самому Жону было всего два года.

Выросши на этих сказках, Жон даже потребовал от своих родителей в самом раннем возрасте, когда он вообще мог сформулировать эту мысль — в пять лет — отдать его на курсы физической подготовки…

Правда, как оказалось чуть позднее, слушать рассказы о героических событиях прошлого и участвовать в тех было двумя очень различными вещами. Например, слушая героические рассказы Жон мог пораниться только в том случае, если бы в порыве своего детского энтузиазма свалился бы с кровати. На курсах физической подготовки? Если Жон не получал два десятка тумаков за время той, то это значило только то, что он еще не окончил свою разминку.

Конечно же никто не и планировал учинять физическое насилие над ребенком пяти лет, что просто решился попробовать свою руку в физической активности с далеким прицелом на опасную физическую работу — охотник, военный, пожарный — но даже самые беззаботные детские игры могли привести к множеству травм, если ребенок был к тем не готов к тем.

И как же Жон был не готов!

Родившись и до того момента прожив жизнь с семью сестрами, матерью и отцом, с которым Жон виделся лишь в те редкие минуты, когда тот возвращался домой после своей очередной миссии — восхищение героическим отцом-охотником также стало причиной восхищения Жона героями в детстве — Жон всегда был укутан в семь одеял и едва ли понимал, что иногда боль, раны и даже умышленные пинки были не просто вещью, что ему всегда стоило избегать, а правдой жизни. Особенно в том случае, если он хотел быть героем.

Но осознание того, что для того, чтобы быть героем недостаточно было представлять себя героем — нужно было также перерасти свою боязнь боли, быть готовым тренироваться до изнеможения — и точно избавиться от его любимого кроличьего ночного костюма. А ему нравился его голубой костюм!

Поэтому с тренировками у Жона не задалось с самого начала. Нет, физически у Жона не наблюдалось никаких проблем — он не просто развивался на уровне вместе со всеми детьми, но и рос достаточно физически развитым — пусть и немного нескладным и неловким. К тому же в Жоне оказалось немало упорства — но вот задатков боевых навыков Жон не продемонстрировал ни во время своего первого, ни во время своего последнего занятия в той секции. То есть, конечно же, Жон мог тренироваться и говоря строго поднимал тяжести лучше всех в секции, но стоило только чуть-чуть приблизиться к условиям боя, насколько их можно было так назвать — просто попробовать заставить Жона ударить манекен напротив него или, не дай Братья, дать ему в руки затупленное оружие — как Жону умудрялся проиграть боксерской груше с разгромным счетом, то свалившись лицом в ту после неудачного шага вперед, то промазать мимо той и удариться головой в результате падения из-за непросчитанного шага вперед.

Несмотря на это, Жон отходил не просто одно занятие, а целый год в секцию, прежде чем принять суровую правду жизни — он просто органически не подходил к тяжелой жизни охотника.

Конечно же его мать всегда утешала Жона тем, что тренер просто не смог найти подход к Жону — в конце концов, физически с Жоном все было в порядке, по своим физическим характеристикам он вообще превосходил всю свою группу — но просто отмести от себя, пусть и неприятную, но все же правду Жону было сложно. Жон Арк, все свое детство восхищавшийся героями, выросший на историях о тех, рассказах и легендах… Просто не подходил для того, чтобы быть одним из них.

Или все же нет⁈

Ведь, как было сказано, Жон Арк продемонстрировал как минимум одно качество настоящего героя — героическое упорство.

А это в свою очередь вылилось в то, что героически упорный Жон Арк героически перепробовал все способы приблизиться к своему идеалу героя.

Бокс закончился тем, что, забыв надеть капу, Жон Арк лишился своего первого молочного зуба. Боевые искусства научили Жона, что танцевальные па, с которыми он был знаком с самого детства благодаря своим семерым сестрам, хотя и помогли развить в нем гибкость и грациозность, мало походили на классические боевые приемы Мистральского — затем Вакуанского — а затем Менажерийского — боевых стилей.

Однако все робкие попытки матери убедить Жона, что некоторые люди иногда интересовались и не менее героическими, но куда менее травмоопасными занятиями — например, фотографией и шахматами — разбивались о детскую непосредственность Жона и желание быть самым героическим героем, что только существовали во всем мире — и потому Жон начал искать другие, необычные углы, под которыми он мог увидеть свою детскую мечту, о героизме, в реальности.

Художественная гимнастика — взяв которую Жон начал думать о крутых акробатических пируэтах комиксовых супергероев — окончилась сломанной рукой в результате неудачного приземления. Мысли о гениальном инженере оружия превратились в конце концов в тысячу льен ущерба, что должны были выплатить его родители — к счастью самих родителей, отец Жона зарабатывал достаточно хорошо даже для охотника. А когда Жон заикнулся о том, что он станет ученым и попытался попасть в кружок любителей химии — уже в более чем отдающем себе отчет возрасте двенадцати лет — его мать, с истерическими нотками в голосе, просто запретила Жону отправляться туда, где он наверняка вызовет взрыв, даже если из всех реактивов ему доверят только воду и краску.

По итогу Жон поступил в обычную общеобразовательную школу, отучился в той, всегда плетясь в середине. если не ближе к концу списка успеваемости — ведь глупая математика не могла помочь ему стать настоящим героем — и вышел из своей школы в семнадцать лет обычным парнем, чей высокий рост и даже какие-никакие прослеживающиеся мускулы скрывали его совершенно не боевую натуру, скрываясь в свою очередь под его любимым растянутым худи с Тыквенным Питом. И неважно, сколько раз его сестры скажу ему — Тыквенный Пит был клевым!

Однако даже череда неудач — которую стоило бы назвать бесконечной в отношении Жона — и тот факт, что он окончил самую обычную школу — не смогли потушить горящий в его душе огонь героизма — хотя и нанесли изрядный ущерб его уверенности в самом себе.

К вящему ужасу его родителей, но то, что они не знали не могло им помешать, не так ли?

Поэтому, приняв твердое, мужественное и ответственное решение… Жон тихо забрал клинок его прапрадеда и отправился в Бикон с целью стать охотником. В Бикон для того, чтобы оказаться как можно дальше от его живущей в Мистрале семьи. Причем, в Вейл он отправился совершенно официально, с разрешения его семьи!

Правда, его семья была уверена в том, что в вещах Жона находились исключительно его одежда и учебники для того, чтобы попытаться стать учителем — но Жон, в общем-то, и не врал в этом отношении. Он действительно попытается стать учителем… После того, как станет охотником.

А в это время сам Жон будет рад рассказать матери о том, как проходит его учеба… Немного подкорректировав свои рассказы о Биконе и заместив их на «Первый Педагогический Вейла.» Да и в целом его мать слишком сильно переживала об этом — даже если бы он сказал, что отправляется в Бикон — что с того? Это просто школа, не будут же его бросать против гримм на первом учебном занятии? Ну а если уж Жон поймет, что действительно не может стать охотником, то он сможет просто уйти из Бикона и действительно стать учителем — в общем, никаких проблем с его планом!

Никаких проблем… Кроме одной.

Как оказалось, в академию охотников было крайне сложно попасть!

То есть, конечно же, Жон подозревал, что его план столкнется со сложностями на пути его исполнения — но ведь не на самом же первом повороте! Жон вообще никогда не обращал внимание на момент между «Жон отправляется в Вейл» и «Жон заканчивает Бикон» такую незначительную мелочь, как «Жон поступает в Бикон» — подобное событие изначально подразумевалось Жоном как нечто само собой разумеющееся…