И вот, через множество рук, желаемое Озпином письмо с приглашением на официальный ужин проделало путь на стол Озпина — так что никто не мог точно утверждать, как именно Озпин получил то — множество совпадений и третьих рук, различить которые было фактически невозможно — и желанное Озпином действие было исполнено… К значительному удивлению вероятного наблюдателя.

Однако, даже в случае, если потенциальный наблюдатель мог проследить весь путь Озпина и его крайне обширную сеть контактов, то это не отвечало на куда более простой вопрос, что стоило задать потенциальному наблюдателю значительно раньше.

«А зачем Озпину это было нужно?»

Зачем Озпину было появляться на праздновании Кали ее дня рождения — учитывая то, что ни Гира, не тем более Джонатан не восприняли бы его появление в качестве дружеского жеста с его стороны? Ответ на этот вопрос был достаточно прост и вместе с тем несколько сложнее, чем можно было предположить.

Озпин желал проверить Джонатана.

Убийство Джонатана представляло для Озпина значительные проблемы — при всем возможном бахвальстве КРСА те не без причины считались лучшей секретной службой Ремнанта и заняли бы достойное место даже в памяти Озпина в дальнейшем среди множества иных выдающихся примеров секретных служб — огромные государственные ресурсы, легальная поддержка и технология свободной телепортации обеспечивали их крайне высокий статус среди возможного списка других претендентов на титул «самой могущественной службы Ремнанта.» Обеспечить в таком случае устранение Джонатана — или его близких, если такая нужда возникла бы в Озпине, было бы крайне сложно даже учитывая его невероятно обширные связи и опыт… Но все же не невозможно.

В любом ином случае Озпин, пожалуй, предпочел бы один из самых старых и проверенных его трюков, до того не подводивший его никогда. Переждать своего соперника.

Озпин был бессмертен и подобная особенность включала в себя множество новых возможностей, в том числе среди доступных ему политических ходов. Всего сотня или две сотни лет — Озпин мог с гарантией избавиться не только от мешающему ему противника, но и от его наследия, наследников и установленных им правил — всего десяток поколений с гарантией превращали труды даже самых великих из людей в историю прошлого.

В прошлом это оставалось одним из наиболее предпочтительных вариантов, что любил избирать Озпин — иногда самым простым и подходящим из действий являлось бездействие… На протяжении долгого времени. Никто не мог жить вечно, кроме Озпина и Салем… И потому текущая ситуация не до конца укладывалась в привычные планы Озпина.

Магия. Магия которой обладал Джонатан являлась переменной, искажающей планы Озпина.

Мог ли он предпринять тот же шаг, что он совершал до этого в прошлом и просто позволить пескам времени поглотить Джонатана? Мог — но лишь в той ситуации, в которой гибель Джонатана от его почтенного возраста была бы предопределена. Однако магия — неизвестная переменная в этом уравнении — означала то, что в этот раз действия Озпина, возможная попытка просто «переждать» эпоху Джонатана была опасным риском… Возможно даже — ошибкой.

Поэтому Озпин должен был действовать — куда более активно, чем он предпочел бы во всех иных условиях… Хотя для обычных людей планы, растягивающиеся на годы и декады стали бы великолепной демонстрацией для слов «долгая игра» — для Озпина, привычного к векам вдумчивых интриг подобные действия ощущались фактически импровизацией на ходу… От которой сам Озпин успел знатно отвыкнуть за прошедшие тысячелетия его жизни.

Убийство Джонатана было бы… Сложноосуществимым мероприятием. Но, пожалуй, не невозможным. По крайней мере его «политическое» убийство. Вероятнее всего, избавиться полностью от могущественного телепортера, способного прыгать по всему Ремнанту по щелчку пальцев было бы слишком сложным действием даже для Озпина, однако правильно сказанные слова в нужные уши могли обрушить Гленн… С переменным, впрочем, результатом — Озпину не стоило забывать о магии, неизвестной переменной в отношении Джонатана.

Но, даже исключая возможность избавления от Джонатана — вероятность чего не была гарантирована всем опытом и интригами Озпина — существовал вопрос более первоочередный в определении стратегии Озпина. И этот вопрос заключался в том, стоило ли Озпину избавляться от Джонатана вовсе.

Да, Джонатан был молод, опасен и амбициозен, однако все эти качества могли быть и помощью в миссии Озпина — в избавлении от Салем. Вопросы мироустройства, гражданских прав и свобод мало заботили Озпина — слишком мало по прошествию всех столетий его бесконечной борьбы с Салем. Борьба Озпина заключалась не в том, чтобы обеспечить качественную свободную жизнь населению Ремнанта — что было бы, безусловно, приятно, но вторично по отношению к настоящей проблеме, решению которой Озпин посвятил, в прямом смысле, вечность своего существования. Экзистенциальный вопрос о самом существовании Ремнанта как такового. Уничтожение Салем стояло вопросом перед Озпином куда более важным, чем история тирании в несколько поколений. Цепи или свобода — сам этот выбор не значил бы ничего в том случае, если не осталось бы никого, способного на этот выбор.

И Джонатан обладал магией. Если на свете и существовали способы, что Озпин рассматривал в качестве возможного неизведанного пути разобраться со своей вечной противницей раз и навсегда — магия, безусловно, относилась к тем.

Озпин, конечно же, обладал собственной магией — и по его собственным оценкам весьма неплохой — однако в его случае магия являлась конечным, невосполнимым ресурсом… И за прошедшие тысячелетия он потерял много — сейчас Озпин не обладал даже сотой частью своих прошлых магических сил, а каждое его новое действие лишало его и тех крох, которыми он обладал. Возможно, если бы он обладал знанием о Салем, что он обладал сейчас, тысячи лет назад, когда его сила все еще была велика — возможно…

Но сожаления о прошлом давно перестали волновать Озпина. Он пережил слишком много, чтобы продолжить предаваться унынию. И поэтому Озпин рассматривал возможности Джонатана через весьма определенную линзу — линзу его полезности.

Так или иначе, однако Джонатан был шансом — шансом Озпина на то, чтобы избавиться от Салем навсегда. И устранение Джонатана бы означало отказ от этого шанса.

Полезность Джонатана против его опасности — вот какая проблема встала перед Озпином.

Если Джонатан все еще мог послужить планам Озпина, если он мог предоставить помощь, в которой нуждался весь Ремнант в вечной войне против Салем, если он мог закончить ее… То Озпин должен был воспользоваться этим шансом.

Но лишь в том случае, если сам Джонатан мог помочь ему — если он не стал бы проблемой, возможно, даже большей чем Салем. Третий вечный игрок на арене — возможно, способный к убийству двух иных — представлял из себя… Большую потенциальную проблему.

И текущее состояния Джонатана несколько… Обескураживало Озпина — и вместе с тем не давало покоя его мыслям. Джонатан чрезмерно погрузился в политические игры этого мира — противостояние с Гирой и политиками этого мира, забыв о борьбе с Салем практически полностью — как будто бы и не было раскрытия тайн о Салем ему, о гримм и о настоящей природе бесконечной невидимой войны Ремнанта. Как будто бы, зная о природе вечного сражения Озпина, Джонатан предпочел избрать мелочные политические интриги и правление государствами вместо сражения с Салем.

Пожалуй, Озпин понимал Джонатана — когда-то, столетия, тысячелетия назад он был подобен Джонатану — сражение с Салем стало для него отвлеченным «фоном» его жизни. В то время он также заботился о людях, направлял государства…

И поплатился за свое решение. Неоднократно.

Салем была противником, которого нельзя было оставлять без внимания. Все остальные действия, не касающиеся напрямую выживания человечества, были вторичны. Просвещение народов и выбор наиболее предпочтительного метода правления тем были важны, безусловно… Но значительно менее важны, чем уничтожение Салем.