По другую сторону стояло то, что касалось не Гленн, а лишь самого Джонатана Гудмана.

Непознаваемая магия, способная исцелять смертельно и неизлечимо больных — также легко, как уничтожать города по одному приказу. Удивительные технологии трансмутации праха, способные превращать один вид праха в другой по требованию — не только играясь со спросом и предложением в экономическом смысле, но и обеспечивая доступ к самым редким видам праха по требованию. Ходили даже слухи, что первая опытная установка для создания синтетического праха также была почти готова для запуска…

За спиной Джонатана Гудмана стояли тени. Синдер — та, кого журналисты уже прозвали «молодой волчицей Гленн» — кто-то, впрочем, пошел дальше и уже говорил о «королеве Гленн.» Информация об отношениях Джонатана и Синдер до сих пор не вышла в свет полностью — медленно телевидение делало свою работу, но Джонатан пока не рисковал объявлением во всеуслышание о происходящем в его личной жизни…

Однако работа журналистов заключалась в том, чтобы замечать те вещи, которые не были открыты для взгляда простого обывателя. Не говоря уже о том, что Джонатану в этом году должно было исполниться уже тридцать лет — по официальной информации — впрочем, не то, чтобы потеря года уже как-либо могла значительно сказаться на общей картине его возраста. Ему должно было исполниться тридцать лет — и он все еще оставался один. Конечно же у людей начали возникать вопросы — возникать теории, от безумных — до тех, что опасно близко приближались к правде — не говоря уже о том, что Гленн все же оставалось монархией в данный момент — а значит кто-то должен был принять мантию наследника после Джонатана. Тридцать лет было идеальным возрастом для того, чтобы окончательно определиться со своим жизненным партнером, начать задумываться о детях…

Даже Синдер начала иногда поднимать эту тему — хотя она, конечно же, перескакивает через несколько ступеней…

Перед тем, как говорить о детях — необходимо добраться до… Процесса, что к ним приводит.

А эту черту Джонатан пока не смог переступить.

Пока.

Рядом с Синдер находилась Нио — непоседливая, одновременно умудряющаяся сочетать в себе гиперактивность и лень, и тоже добравшаяся до четвертого курса академии охотников — готовящаяся стать первой выпускницей академии Гленн — в числе других. Вместо Синдер, уже прошедшей не только все круги размышлений и даже стажировку в КРСА — и получив не только официальное приглашение на работу, к которому Джонатан не имел отношения, но и заждавшееся ее повышение «в связи с вступлением в должность» — Нио по итогу все же остановилась на ремесле охотницы… Практически — опыт Атласа и интеграции охотников в военную силу государства. Нио решила встать у основания только зарождающегося в данный момент института «специалистов» Гленн — особой боевой силы, вынесенной чуть в сторону от стандартного армейского командования в качестве особой боевой силы быстрого реагирования и «решения задач», слишком сложных для обычных солдат.

Вернал подумывала о том, чтобы последовать за Нио — или вернуться в частную армию под руководством Рейвен Бранвен — в конце концов именно оттуда Вернал и отправилась обучаться в Гленн — в конце концов там были ее друзья, своеобразная семья. А Эмбер…

А Эмбер теперь работала на обучения Янг владению ее новообретенными силами.

Джонатан много думал об этом неожиданном повороте судьбы.

Могло ли случиться так, что лишь по некоему совершенно случайному совпадению событий Эмбер оказалась Девой Осени, и что она раскрыла свои силы именно в тот момент, когда Джонатан так сильно нуждался в них, пробравшись во внутренний круг Синдер и Нио?

Джонатан знал, что чудеса случаются — но если это и было чудом, то Джонатан должен был удостовериться в том, что это чудо не было следствием чужих махинаций.

Конечно же в момент зачисления в Гермес квалифицированные специалисты провели проверку поступающих будущих охотниц — их прошлого, отношений, способностей… И проверку весьма значительную по объему и качеству. Нескольких подходящих кандидатов в прошлом отсеялись из-за этого — и Эмбер… Конечно же не была в среде тех.

Если бы у Джонатан — или поставленного им на это место агента — возникли бы какие-либо сомнения о потенциальной сокоманднице его дочерей — она была бы сметена с места, забыта — или, что также вероятно, взята под наблюдение всеми силами, которыми только обладали КРСА и Гленн, на столько, сколько потребуется времени для Гленн для того, чтобы вычислить стоящую за ней фигуру — или все же убедиться в отсутствии той.

Однако когда Эмбер только подала свои документы в Гермес и КРСА начали проводить рутинную проверку ее личности… Они не обнаружили ничего необычного. Или, по крайней мере, ничего необычного из того, что должно было стать причиной для наблюдения за той.

Сирота из Мистраля — пробыв несколько лет в небольшом приюте та нашла приемных родителей, после чего те, соблазненные рабочими условиями мигрировали в Гленн — естественно, вместе с дочерью, что в это время заканчивала свою подготовительную школу охотников.

Прилежная ученица, отличные оценки, активность вне пределов школы как раз подходящего уровня для «отличницы», небольшой круг общения, состоящий из школьных друзей, соседей и пары встреченных случайно людей — те в свою очередь столь же обычные и невпечатляющие, как и она сама.

Единственным, что могло в теории вызвать подозрение в КРСА и у Джонатана был только факт того, что Эмбер была родом с Мистраля — вотчины Аифала — но не мог же Джонатан подозревать каждого ребенка в качестве пешки Аифала? Более того, Джонатан даже пошел на то, чтобы обеспечить наблюдение за Эмбер в период принятия решения о ее зачислении и месяц позже — и ничего. Самая обычная ученица, среди сотен таких же — прилежная учеба, отличные рекомендации учителей, со скрипом налаживаемое социальное взаимодействие…

И вот, спустя полгода, Эмбер неожиданно оказалась девой — именно в тот момент, когда Джонатан нуждался в той для того, чтобы отбить атаку Озпина, нанесенную через Янг.

Аифал? Без сомнений, Аифал. Кроме него так тщательно размыть все возможные следы, спрятать Эмбер, лишь для того, чтобы жестом фокусника раскрыть карты и явить Эмбер тогда, когда Джонатан нуждался в ней, мог только Озпин — и Джонатан мог придумать в своей голове запутанный пространный план Озпина, вовлекающий Эмбер, конечно же, однако… Он не видел в этом смысла.

Аифал вместо Озпина прекрасно ложился, закрывая все пробелы в возможном размышлении о том, кто и каким образом решился отдать Эмбер в руки Джонатана, но не отвечал на главный вопрос…

Зачем?

Если Салем были нужны девы — а, если Озпин тогда говорил ему правду, то Салем нуждалась в них — зачем отдавать Эмбер ему в руки?

Единственным логическим объяснением этого было то, что Аифал, а значит стоящая за его спиной Салем, желали помочь Джонатану защититься от нападок Озпина…

Иными словами, кукловод предоставил ему все инструменты для сражения с Озпином.

А если это было так, то возникал вопрос…

Не играю ли я на руку Салем, сражаясь с Озпином?

Но, даже если так, то Джонатан не мог понурить голову и вернуться к Озпину в объятия. Потому, что они были различны…

И потому, что они оба показали свою готовность идти по головам своих союзников.

Джонатан поднял руку, после чего провел ту по своему лицу, стараясь стереть усталость и мысли, в которые он вновь начал погружаться, вернувшись к куда более приятным воспоминаниям.

По крайней мере мы вернули себе то, что принадлежит нам по праву.

Когда Атлас пал, а войска вошли в Мантл — Джонатан никак не мог заставить колеса бюрократии крутиться быстрее — некоторые вещи просто не делаются за один день. Нельзя за один день интегрировать Мантл в экономические и административные нормы Гленн. Нельзя за один день успокоить толпу. Нельзя за один день разобраться с армией.

Джонатан мог выделить дополнительные силы, отдать указания — быть настойчивыми или расслабленными, резкими или методичными, радикальными или консервативными — но неважно, сколько раз он отдаст приказ, потребует одно или другое, подпишет он за день десять или сто документов — в конце концов интеграция Мантла заняла время — и время немалое.