Действительно, телепортация Джонатана была его огромным козырем — козырем, о котором были осведомлены некоторые наиболее влиятельные и могущественные игроки Ремнанта, но не общая популяция мира. И если об этом не знают люди — создается впечатление, будто бы это не играет роли.

Джонатан мог легко телепортироваться вокруг Ремнанта, оказываясь в любом месте и в любое время, и это заставляло многих влиятельных и могущественных игроков отмечать этот факт, плясать вокруг способностей Джонатана… Но факт того, что эта информация была скрыта от основной массы населения вызвал точечную слепоту в глазах наблюдателей.

Озпин был наиболее могущественным и древних существом Ремнанта, привычным к тому, чтобы играть судьбами целых народов и поколений — но никто не знал об этом. Никто даже не подозревал, сотни и тысячи лет, о том, что это было так. Озпин не планировал раскрывать эту информацию.

Салем контролировала армии гримм, посылая тех против человечества и фавнов Ремнанта, но на свете жило не больше десятка людей, что догадывались или знали о ее существовании. Салем была в тени — всегда в тени — и молчаливо смотрела за тем, как рождаются и умирают Королевства этого мира.

Джонатан умел телепортироваться. Об этом знали влиятельнейшие люди этого мира — но…

Конечно же Джонатан не решиться раскрыть этот секрет населению, не так ли? Озпин скрывал свою силу, Салем скрывала свое существование — конечно же Джонатан будет играть по правилам могущественных сущностей этого мира и скрывать свой секрет — не так ли?

Что же, в этом заключался парадокс ситуации. Играя по правилам двух древних сущностей — Джонатан не мог выиграть. Просто потому, что он не посвятил этой игре сотни лет своего опыта. Он просто не мог выиграть партию, подчиняющуюся правилам противника, потому же, почему новичок не мог выиграть никакой партии против суперкомпьютера.

Но Джонатан хотел выиграть. Нуждался в этом.

Я не стану пешкой Озпина. И я уничтожу Салем.

А значит, возникает вопрос — как Джонатану сделать это?

Поменять правила игры.

Не пытаться выдавить Озпина из теней, где он давно сплел свою паутину — и не пытаться переиграть Салем на ее подготовленном поле сражения с гримм. А сделать ход, что оба игрока не могли предугадать — потому, что тот не укладывался в правила их поединка.

Раскрыть армии свои способности к телепортации.

Но простое бессмысленное раскрытие подобной информации хотя и было «против правил» войны Озпина и Салем — не было козырем в рукаве Джонатана. Если бы он просто произнес информацию об этом — то добился бы не более, чем раздражения со стороны двух вечных противников. Нет, если Джонатан желал использовать силу своего хода «против правил» — ему нужно было сделать свой первый ход и своим последним, использовать возможности своего «неконвенционального» хода на максимум.

Захватить Мантл и Атлас самостоятельно.

Как ни посмотри, но действия Робин не были идеальны. После своей победы она не была бы столь же жестока, как Адам — но не была бы и мягка. На месяца улицы Атласа окрасились бы кровью — ради прекрасного Мантла будущего Робин бы сожгла Атлас дотла… И вместе с тем не пошла бы полностью на поводу у Гленн.

Она была бы рада помочь Гленн, направить силы на поддержку тех — но это не было бы безусловной поддержкой. Робин не допустила бы Гленн до рычагов власти в Мантле и Атласе, и через некоторое время в стане союзников произошел бы раскол — Гленн и Мантл не могли интегрироваться столь сильно, как Гленн и Менажери, за это короткое время — и при всех силах Гленн — Мантл, оправившийся от своих проблем, достаточно быстро начал бы сталкиваться лбами со своим союзником в решениях и в политике, просто потому, что Мантл не был Менажери — это был промышленный, ресурсный и народный кладезь. Мантл был слишком силен, стоило тому оправиться от потрясений, чтобы легко уступить Гленн лидирующую позицию в альянсе…

Но если мы выведем Робин из игры и в качестве «срочной меры» введем войска Гленн в Мантл? Вместе с тем не дав и намека на то, что мы готовились к этому — используя телепортацию для того, чтобы не дать никому опомниться…

Завоевание Мантла и Атласа. В считанные часы.

Армия Гленн ворвалась на улице городов, в своем непонимании крутящих головами по сторонам, и к моменту, когда военные обеих сторон смогли осознать происходящее — все было кончено. Танки Гленн смели блокпосты Атласа, а военные Гленн «взяли под охрану» штабы Мантла. Мантл и Атлас были завоеваны за восемь часов.

Восемь.

Главный козырь Джонатана заключался даже не во внезапности, а в открытой наглости его действий. Он не стал придерживаться неписанного кода поведения политиков — длительные махинации и сложные интриги в высших кругах — а быстрым и открытым движением ввел войска, взяв Мантл и Атлас под контроль.

Робин была погружена в кому — она очнется. Через две или три недели — Мантлу был нужен их символ, а Атласу нужно было пугало.

Адам чуть подпортил планы Джонатана, начав действовать самостоятельно — но это и помогло Джонатану с его стороны.

Как легко погибнуть в суматошной перестрелке на улицах Атласа…

Робин проснется — но не сразу. Через пару недель, когда армия Гленн укрепится до конца. Когда она наладит «временной командование миротворческой миссией» и «временные администрации зоны ответственности миротворческого контингента»…

Когда Гленн окончательно вопьется в завоеванное государство и пожрет Мантл и Атлас до конца.

Тогда Робин очнется — через пару недель отчаянной битвы за ее жизнь и здоровье…

Но яд Атласа будет коварен. Он оставит на теле Робин следы — и Робин, через пару месяцев после удачной революции, передав бразды правления своей подготовленной наследнице, Фионе Таймс, уйдет на покой. На тихий спокойный отдых на предоставленном государством поместье с полным пансионом…

Конечно же под охраной Гленн. Это ведь зона ответственности их миротворческого контингента. Как жаль, что Фронт Освобождения Мантла так и не смог подготовить собственные секретные службы…

Фиона будет контролировать государство, выступая лицом. Робин будет символом. Гленн же…

Глен будет обеспечивать мир, порядок и административное управление — для разрешения кризиса Атласа и Мантла.

Столько, сколько того потребует ситуация. Исходя из своих дружеских и союзнических обязательств перед Мантлом и Атласом.

Доктор Полендина метался по своему дому, одновременно являвшемуся клиникой, кабинетом протезиста и научно-исследовательской лаборатории в панике, впервые за годы своей жизни в Мантле переживая о том, что он так и не сподобился завести себе подходящего помощника, ныне вынужденный полагаться исключительно на свое слабое тело, лишенное возможности передвижения, и на мощь его механических ног, быстро перебирающих по полу в попытке перенести Полендину от одного стола к другому, от книги чертежей и к набору деталей.

«Какой ужас… Какой ужас…» — разум доктора Полендины пребывал в ужасе, в шоке — как и он сам, метаясь от одного ряда к другому — «Мистер Кварц, вы говорили, что до этого не дойдет!»

Отношения Полендины к своему патрону всегда было доверительным, если не сказать — дружеским — мистер Кварц всегда представлял из себя влиятельного, но вместе с тем открытого и доброго покровителя для старого сброшенного со скалы научного почета в Атласе ученого. Он пожертвовал огромные суммы для того, чтобы Полендина смог открыть свою клинику протезирования в самых бедных районах Мантла — покрывал все расходы, от проживания самого Полендины до деталей необходимых для обеспечения народа Мантла, из-за чего Мантл мог вздохнуть чуть свободнее, а сам Полендина мог только восхищаться добродушием мистера Кварца.

Более того, мистер Кварц выделял баснословные деньги на личный проект самого Полендины, разработку первого искусственного охотника, его практически дочери — не по праву крови, но по праву ауры, души, и вложенного в ее создание труда — его Пенни.