Если тысячи лет их сражение происходило по одному сценарию — необязательно этот сценарий не мог измениться однажды.

Да, сотни раз Салем убивала Озпина, уничтожала его государства, побеждала его армии и заполоняла мир гримм — но это происходило не потому, что Салем была безмозглым болванчиком, способным исключительно на то, чтобы порождать новых и новых гримм, подчиняясь командам безмозглого кукловода. Нет, у Салем была цель — самая простая и благородная цель на свете…

Салем просто хотела умереть.

Конечно же она предпочла бы, чтобы ее смерть произошла таким образом, чтобы Озпин ухватился за голову и завыл от бессилия и боли, но это не было обязательным условием. Салем была готова умереть и без фанфар, в своей кровати, и даже по итогу свершения сложного ритуала, или любым образом. Салем не боялась, как именно она умрет если по итогу она просто сможет умереть.

Пожалуй даже, если бы Джонатан потребовал от ее гримм начать разводить цветы для того, чтобы убить ее — Салем согласилась бы. Ей было все равно, она ненавидела человечество — но ее ненависть к человечеству была ничтожной по сравнению с той ненавистью, что она испытывала к самой себе, к своей жизни. По сравнению с ее… Усталостью.

Насколько проще было бы, если бы Салем просто была мертва.

Никакой нужды сражаться с Озпином. Никакой нужды играть в политические, военные игры. Никакой нужды что-то делать, куда-то бежать…

Испытывать боль.

Салем была согласна на любые условия — если только кто-то сможет найти условия для ее гибели, но…

Но Озпин не понимал этого.

Взгляд Озпина закостенел куда больше, чем взгляд любого человека. Да, Озпин взглянул на любую ситуацию в мире с большего числа сторон, чем любой человек на свете, меняя тела и маски, мужчина и женщина, человек и фавн, силач и слабак, герой и пьяница, судья и преступник…

И в этом заключалась главная слабость Озпина.

Уверившись в полноте своих знаний Озпин стал отвергать все, что выходит за рамки его знаний. Как может река течь вверх? Как может время бежать вспять?

Как может Салем не желать уничтожить мир?

Нет, уничтожить мир в качестве последней своей мелочной мести Салем, в общем-то, не была против, но это не было ее финальной целью. Если Джонатан сможет убить ее без уничтожения мира — нет, если он мог убить ее только тогда, когда она откажется от уничтожения мира — никаких проблем. Салем была согласна на любые условия.

Проблема заключалась только в том… Как именно Салем могла протянуть руку в Джонатану с этой единственной целью?

Озпин уже рассказал Джонатану о Салем, о ее деяниях, и Озпину не было нужды приукрашивать деяния Салем, достаточно было просто их перечислить. Даже если Салем не ставила своей главной целью уничтожение мира — она все также совершила бесчисленное количество деяний, что делали ее однозначным злом. Пытки, убийства, войны, геноцид — Салем совершила так много вещей, что она забыла больше, чем мог бы перечислить любой человек, живущий в Ремнанте — кроме, пожалуй, Озпина.

И Джонатан воспринимал Салем в качестве своего врага — и, с позиции Салем, ее желания умереть, это было неплохо. Если Джонатан изобретет способ убить ее — Салем было все равно, сделает он будучи ее врагом или союзником.

Однако вместе с тем это и закрывало некоторые возможные пути для Салем — если Салем станет врагом Джонатана, то вполне вероятно, что Джонатану станет сложнее находить способ ее убийства. Вполне вероятно, что Джонатану требовалась информация о Салем, о ее проклятии — и в данном случае Салем была готова предоставить эту информацию, но Джонатан не был готов ее принять. Джонатан видел ее врагом, а значит любая информация, что она могла передать Джонатану, будет воспринята им с недоверием, скорее даже как ложь — и никакой возможности, по крайней мере на данный момент, исправить это, Салем не видела.

Салем была бы рада стать союзницей Джонатана, как минимум ради исполнения этой мечты, но сделать это в данный момент было невозможно… Особенно невозможно это было из-за существования Озпина.

Джонатан и Озпин не сходились в своем восприятии мира, но это не значило, что она могла рассчитывать на помощь Джонатана в исполнении своих планов. И именно этот факт, факт того, что даже будучи противниками друг другу они были союзны как минимум в вопросе борьбы Салем означало то, что Озпин все также имел некоторый контроль над восприятием Джонатана, пусть и неполный, но достаточный для того, чтобы помешать Салем дотянуться до столь важной фигуры современного мира.

А это в свою очередь значило, что Салем должна была раз и навсегда оборвать эти связи.

До этого не раз и не два, множество раз Салем играла с Озпином в подобные игры, перетягивая агентов с одной стороны на другую, настраивала их против Озпина, влияла на их восприятие…

Далеко не всегда подобные деяния с ее стороны становились удачными — в том, что касалось подковерных интриг Озпину не было равных.

Конечно же, иногда, пользуясь случаем или обстоятельствами, Салем выигрывала у Озпина — даже сейчас директор Хейвена, Леонардо Лайонхарт, легко сдался под ее напором — жалкий испуганный второсортный охотник, проскочивший на пост директора исключительно по недосмотру самого Озпина, тогда отвлеченного мириадом других дел и приступами самосожаления, не подходящий ни своими административными или политическими способностями, ни своей боевой силой, ни даже личной харизмой…

Единственной причиной, почему он вообще забрался в кресло директора был тот факт, что он оказался удобен правящим политическим элитам Мистраля.

Для множества мафиозных кланов Мистраля человек без связей с остальными правящими элитами и без каких либо амбиций был удобен, не нарушая статус кво он не провоцировал никакой новой дележки власти и не подвергал опасности сложившийся порядок…

Хорошие времена порождают слабых мужей…

Сломать его было омерзительно легко — в отличии от множества слуг, что Салем обрела в прошлом Лайонхарт не был интересен ничем. Простая безыдейная кукла, чья мотивация для службы была самой безынтересной и банальной из всех.

Страх за свою жизнь.

Озпин, вероятно, был слишком погружен в свое самобичевание в тот день, когда согласился раскрыть информацию о современном мире Лайонхарту.

Для Лео даже не было особенных причин переживать о собственной жизни — с фигурой Джонатана на горизонте все, что было нужно сделать Лайонхарту, если он действительно переживал о своей жизни, это просто найти дружбу Джонатана.

Гира сделал также и сейчас находился под очень и очень качественной защитой от Джонатана — такой защитой, что Салем предпочитала не рисковать и не лезла к тому даже имея некоторые планы на его личность.

Хотя, то, как быстро сдался Лайонхарт, возможно, было не только показателем его слабости, но и его внутренним желанием — возможно, с самого начала Лайонхарт просто хотел быть на стороне Салем — возможно он даже сам себе не мог признаться в подобном…

Салем было все равно и Лайонхарт не интересовал ее иначе, кроме как ее обходной путь для того, чтобы подобраться к Джонатану ближе.

О да, Салем не была особенно искусна в тонких манипуляциях, но ее опыт был невероятен. Намек здесь, недосказанность там, внимательный взгляд и слова о том, что «эту информацию никто не должен был знать» — и Лайонхарт превратился в самую важную из ее пешек — груженый ослом вьючный мул.

Лайонхарт должен был принести Джонатану информацию о самой Салем — считая самостоятельно, что он предает Салем, и не подозревая, что именно на подобное и рассчитывала Салем — после чего вбить финальный гвоздь в крышку гроба отношений Джонатана и Озпина, заставив их окончательно разойтись в своих взглядах.

Салем просто хотела умереть. В ее планах не было обязательного пункта о том, что она должна была уничтожить мир при этом — нет, это стало бы неплохим финальным подарком к ее похоронам, но тот, кто просит, выбирать не может.