Конечно же Озпин не тренировался ежедневно и большую часть времени был заперт в своей башне — но когда ты переживаешь тысячи и тысячи лет в самых различных условиях — ты учишься самому обширном арсеналу самых разнонаправленных навыков.

Возможно у Озпина не получилось бы победить Джонатана или Салем в магической дуэли — но ему и не требовалось этого. Каждое его воплощение, в каждом поколении Озпин добивался того уровня силы, что делало его как минимум способным к сражению с Салем.

И у Салем всегда хватало силы.

На самом деле, если бы Озпин хотел — он уже давно получил бы славу самого могущественного Охотника Ремнанта — если бы это было ему необходимо.

В подобных условиях видеть его движение для наблюдателей было особенно тревожно. Если Озпин сдвинулся со своего места, вышел из своей башни и направился в Атлас лично — это значило, что у Озпина был план, требующий этого. А если у него был план, требующий его личного появления? Вполне вероятно этот план включал в себя столкновение с противником, с которым никто кроме Озпина не мог справиться.

По крайней мере, никто из тех, кому Озпин мог доверить исполнение его плана.

У Озпина было множество множеств самых различных подчиненных. Могущественные охотники, влиятельные политики, изворотливые преступники — быть может все еще не до конца, но Озпин мог ныне с уверенностью сказать, что практически полностью вернул все свое состояние, что десятки лет назад он потерял после свержения монархии — свержение, что было произведено его собственными руками.

Нет, это не делало его всемогущим или всезнающим… И это было проблемой.

Когда Джонатан неожиданно возмутился Озпином — тот не углядел в этом ничего особенно ужасного. Было бы глупо предполагать, что Озпин никогда в прошлом не переживал подобное — разочарование в его методах и идеалах от его союзников происходили чаще, чем сам Озпин замечал это — еще один подобный случай не менял ничего в картине мира Озпина — разве что, может быть, немного оказывал влияние на его дальнейшее планирование…

Но Джонатан мог пойти по двум путям — он мог либо попытаться оборвать свои связи с Озпином и попытаться создать собственный порядок, стать отдельной политической силой на собственных условиях — либо же он мог попытаться присоединиться к Салем.

Джонатан поступил достаточно мудро, не выбрав второй вариант. Конечно же, Озпин мог поплатиться дальнейшим ослаблением — но это не значило, что у него не было возможности избавиться от неожиданно возникшей и столь внушительной угрозы.

Джонатан нанес удар по Озпину, по команде STRQ — достойная стратегия ослабления самого Озпина. Если убийство самого Озпина лишь по итогу позволяло тому скрыться и на долгие годы отправиться в тень — значительно проще было попытаться атаковать не самого Озпина, а его окружение, лишить его силы и способностей. Озпин, вполне вероятно, выбрал бы подобный путь на месте Джонатана.

И Джонатан… Действительно нанес удар. Так просто.

Могущественен или нет Озпин, он был не богом. Он не умел обращать время вспять, менять небо и землю местами и иногда он просто сталкивался с ситуацией, в которой он не мог победить. Даже если человек является величайшим оратором в мире — он не способен убедить пулю, уже стремящуюся к его голове из выпущенного ствола, остановиться.

Точно также Джонатан на недели удалился, прежде чем, использовав все доступные ему силы и ресурсы, нанести удар.

Озпин всегда считал Джонатана слишком обеспокоенным вопросами морали, саморефлексией, но он вполне отдавал себе отчет, что сомнения не означали неспособность сделать что-либо. Как показала информация о прошлом — задолго до того, как Джонатан стал королем он уже продемонстрировал это, ограбив банк Шни. Поэтому когда Озпин увидел руку Джонатана — подкуп и агенты, подстроенные ситуации и разговоры — и даже взглянул на Рейвен, возмущенную, но вынужденную подчиняться Джонатану — Озпин лишь кивнул сам себе. Значит, время пришло.

И Джонатан забрал себе команду STRQ — в полном объеме. Это не было каким-то тайным договором сильных мира сего в кулуарах, сколько просто случилось из-за действий одного против другого. Весьма удачных, по своему итогу, действий.

Нет, Озпин не был непобедимым — не существует никак абсолютов в этом мире. Озпина можно было переиграть, победить, даже убить или обмануть. Джонатан не был первым, кому это удалось — и, вполне вероятно, не последним.

Конечно же Озпин не оставил свое поражение просто поражением, сделав ответный шаг, серьезно усложнив жизнь Джонатану и поставив его перед серьезным выбором, что должен был по итогу все же вывести Озпина вновь на лидирующие позиции — но…

Ситуация была не идеальна.

Джонатан, пусть и не идеально, но все же вырвал нужный ему кусок из плоти Озпина — не особенно до того интересуясь политикой и не обладая опытом или умом Озпина.

Но что произойдет дальше?

Что произойдет через пять лет, десять, двадцать — сто?

Джонатан был магом — что, если Озпин, разыграв свою руку, однажды, через десятки поколений, столкнется с Джосайей Гудфеллоу, таящим в себе воспоминания об Озпине — и немалую обиду на него?

Опасная, столь опасная ситуация…

Забавно, но пока Джонатан выигрывал время, стараясь составить подходящий план действий в отношении Озпина — Озпин делал тоже самое. У обоих из них было достаточно причин для того, чтобы опасаться друг друга и опасаться собственных неоправданных провоцирующий действий. Каждый из них внимательно взвешивал на весах все свои варианты, искал пути друг у другу и…

И потому Озпин лично отправился на саммит.

Потому, что у него все еще оставались сомнения. Потому, что он должен был выбрать.

И потому, что Салем не могла упустить эту возможность.

Саммит… Салем помнила множество саммитов из столь долгой и столь далекой своей прошлой жизни. Собрания могущественных, мудрых, влиятельных. Тайные, открытые. Большие, малые. Те, что действительно становились огромной проблемой для Салем, те, что не имели никакого смысла кроме повода для очередного вечера празднеств, и те, что организовывала она сама или ее подчиненные. Еще один саммит.

В тысячах тысяч подобных вариантов Салем могла только пробежаться взглядом по очередным новостям о еще одном геополитическом кризисе и, едва не зевая от скуки, отложить от себя новости, вернувшись к своему планированию, не обращая внимания на подобное.

О нет, вполне вероятно, что она бы воспользовалась этим шансом, нанеся человечеству страшный удар, погрузив мир в хаос и выпустив свои орды гримм в мир, сея хаос и смерть, но в этом не было ничего обычного.

Как может быть рутинен ежемесячный отчет для работника, уже несколько десятков лет молчаливо подписывающего документы в своей кампании, также с рутинной незаинтересованностью Салем создавала эти ужасающие трагедии и мировые кризисы.

Еще одна мировая война, еще один теракт, еще пара десятков мировых лидеров мертвы — события, ложащиеся в ее послужной список, и без того полный подобными заслугами.

И все же, в отличии от сотен подобных, в этот раз Салем внимательно следила за саммитом.

Конечно же, причина в этом была не в том, что она была заинтересована в гражданской войне Мантла и Атласа — или же в том, чтобы она, по какой-то причине, была заинтересована в том, чтобы этого не допустить. Нет, еще пара десятков миллионов людей и пара государств были незначительной мелочью, недостойной внимания Салем.

Но именно в этот раз взгляд Салем был внимательно прикован к саммиту — если точнее, то к одной из центральных фигур надвигающегося саммита.

Джонатан Гудман.

Салем внимательно наблюдала за тем, как Тириан и его орда расходных материалов продвигались вперед, желая определить силы Джонатана, опознать, действительно ли он был магом, узнать его способности…

И она своего добилась.

Озпин, при всей своей невероятной гибкости ума, был весьма закостенел в своих взглядах.