Я как тактический пояс, напичканный гранатами. И Савва чеку вырывает. Одну за другой.

И я взрываюсь. Так же.

Раз за разом.

Падаю на стул, прикрывая глаза. Внутри от этих взрывов всё разрушается. Моя броня трещинами идёт.

— Мара, — зовёт меня Савва. Тихо, спокойно. — Не заводись так. Я не хотел тебя задеть.

Хотел. Мужчина ведь не дурак. Должен понимать, что дёргает меня постоянно. Не даёт выдохнуть.

Или действительно просто пытается поддержать разговор, как-то развлечь себя, пока остальные не вернулись?

— Не называй меня так, — прошу я строго. — Я уже говорила. Мара это для мужа. На бывших мужей льгота не распространяется.

— Хорошо, — идёт на мировую. — Марьям.

— И так тоже. Марьям Радомировна я.

— А если не так строго? Мы, всё-таки, не чужие люди.

— Маша. Для всех я — Маша. Раз уж ты так хочешь.

Выпаливаю с тяжёлым вздохом. Последние крупицы самообладания куда-то испаряются.

— Маша? — Савва окидывает меня долгим взглядом. — Нет, не подходит это сокращение.

Я пожимаю плечами. Не мужчине судить. Он-то себя Савелием перед друзьями не называет.

Я чуть усмехаюсь. Савелий и Марьям. Сошлись носители редких имён.

Я поэтому выбирала сыну обычное имя, простое. Чтобы в будущем ни проблем, ни насмешек не было.

Кирюша — прекрасное ведь имя. И я безумно люблю его обладателя.

А мама настаивала, что Елисей тоже чудесный вариант. И надо его выбирать. Чуть не извела меня этим именем.

Нет уж. Хватит меня одной.

Мне всё детство не нравилось моё имя. Одногодки коверкали, пока я не стала просто Машей представляться. В привычку вошло.

Пока я не встретила Савву. На работе все полным именем звали, по-деловому. Приходилось терпеть. А Дубинин…

Мне нравилось, как он меня «Марьям» называет. Раскатисто и нежно одновременно. По-особенному звучало.

Одёргиваю себя. Это всё в прошлом. Вот пусть и называет Машей.

Не подходит ему сокращение, видите ли.

А мне инвестор Дубинин не подходит.

Но я же терплю!

Даже сосредоточиться на работе пытаюсь, хотя это получается отвратительно. Ни строчки не понимаю из прочитанного.

Не подходит, блин.

— Почему? — поднимаю взгляд на Савву, поджимаю губы. — Ты сказал, что сокращение не подходит. Почему?

— Потому что, — флегматично отзывается мужчина. Откидывается на спинку, рассматривает меня. — Не твоё это. Маш — их куча. А Марьям это что-то особенное, редкое.

— Ага. А Мара так вообще уникальное. Одна и для одного. И… Ох.

Боже, спасибо.

Спасибище!

Я не очень религиозный человек, но сейчас в чудо готова поверить.

Тянусь за телефоном, который оживает. Юра звонит. Икнулось? Почувствовал, что о нём говорю?

Савва считывает надпись «муж». Мрачнеет пуще прежнего, улыбка в оскал превращается. Думал, что я вру?

Нет, дорогой, правда замуж вышла.

— Привет, милый, — отвечаю с улыбкой, стараясь сделать голос максимально слащавым. — Как ты? Так рада тебя слышать.

— Ох, какой приём, — хрипло смеётся Юра. — Слушает кто-то?

— Да, я тоже соскучилась.

— Слушает. Понял. Это даже хорошо. Значит, не сможешь мне отказать. Я в город приезжаю. Думал, может, увидимся?

— Что?

— Увидимся. Сегодня. Слышал, открылся новый ресторан. Может там посидеть.

— Юр…

Мне неудобно отказывать мужчине. Тем более, когда Савва пристально наблюдает. Словно каждое моё слово анализирует, запоминает.

Говорят, рано замуж по глупости выскакивают. Врут.

Я в двадцать замуж по любви выскочила.

А вот второй раз…

Второй — да, по глупости.

Я была растеряна, испугана и с бушующими гормонами. Ломалась под навалившимися проблемами. И Юра оказался рядом как нельзя вовремя.

Это был брак по расчёту. Никаких чувств и обмана. Просто так нужно было. И мне, и мужчине. Помогли друг другу.

— Не отвечай сразу, — просит Юра. — Подумай. И когда одна будешь — позвони с ответом «да».

— Юр, — я не сдерживаюсь, смеюсь. — Хорошо.

— Хорошо — поужинаем?

— Хорошо — я подумаю.

Мы с Юрой иногда встречаемся, когда он бывает проездом в городе. В основном из-за всякой бумажной волокиты.

Мы неплохо общаемся. Наверное, нас даже можно назвать друзьями. Поэтому я не против встретиться с Юрой.

Надо только время найти.

— Невежливо, Марьям Радомировна, во время работы с мужем разговаривать, — цедит Савва, дёргает уголком губ.

— А у меня перерыв. И он закончился.

Я выдыхаю, когда в комнату возвращаются остальные мужчины. Возобновляются переговоры.

Рабочая атмосфера вытесняет смятение из души. Я сосредоточена и собрана. И Савва больше не задевает меня провокационными вопросами.

Поэтому следующий час оказывается действительно плодотворным. Я делаю пометки по правкам, которые мужчины уже согласовали.

И записываю все пожелания Дубинина. Мне нужно будет потом объяснить их химикам: хорошо это или плохо, чем грозит.

Я буквально выползаю из офиса. Голова гудит, а свежий воздух пьянит. Замираю, пока мороз пощипывает кожу. Двигаться не могу.

— Подвести? — предлагает Савва, догоняя меня на крыльце.

— Не утруждайся. Скоро за мной муж заедет.

— Как скажешь. Увидимся.

Надеюсь — не в этой жизни.

Дубинин исчезает с поля зрения. И только тогда я могу полноценно дышать. Облокачиваюсь на перила.

Стою так, пока не начинаю замерзать. Лишь после этого вызываю себе такси. К сыну хочется счастливой уехать, всё внимание ему посвятить.

А пока у меня голова совсем другим забита. Не могу так быстро отойти. А звонок начальства только добивает.

— Что ты там на встрече наговорила такого? — огорошивает Игорь Валерьевич.

— Простите?

Я мысленно чертыхаюсь. Ещё какие-то проблемы? Неужели клиенты пожаловались?

Мне казалось, что всё хорошо прошло. Я была не в лучшей форме, но химики остались довольны. И вроде голос у Игоря не злой.

— Не знаю, как ты умудрилась всех впечатлить и очаровать, — продолжает начальник. — Но я получил два звонка. Химики хотят дальше с тобой работать.

— Я не специалист, — возражаю сразу. — Я подготовлю свои рекомендации. Но по отрасли я не смогу консультировать.

— Им и не нужно.

Скажите это Дубинину. Который меня каждым вопросом в краску вгонял. Уверена, мужчина не успокоится.

Нет. Не могу я с химиками работать. Ещё одну такую встречу я просто не переживу.

— А второй звонок? — спохватываюсь, чувствуя неприятное царапанье под рёбрами. — От кого?

— Их инвестор. Дубинин, представляешь? А, ну ты уже однофамильца встретила.

— Зачем он звонил?

— Договор с нами подписать. Хочет твои личные консультации получить. Так что у вас встреча завтра.

— Мам, — сын тянет меня за собой. Активно перебирает ножками. — Сюда.

Я с улыбкой следую за сыном, пытаясь понять, что Кирюша задумал на этот раз. Держась за мою руку, он пытается забраться в клумбу.

Я торможу его, но сын действует быстрее. Заваливается в снег, радостно смеётся. Поднимаю его, отряхиваю. Поправляю шапочку на рыжих волосах, пока Кирюша ловит снежинки на варежку.

— Маленький разбойник, — целую его в нос. — Шкодничаешь?

— Да, — радостно кивает малыш. — Нихотю.

— В садик не хочешь? Нужно, мой хороший. Это работа такая. Ты — в садик. Я в офис поеду. А после обеда заберу тебя.

— Спать?

— Да, заберу до того, как вас положат спать. А вечером пойдём на машинки. Договорились?

Кирюша хмурится, сводит брови на переносице. Явно обдумывает моё предложение. После кивает, протягивая мне ладонь.

Я жму, а после подхватываю сына на руки. Время уже поджимает из-за того, что сын пытался остановиться возле каждой лавочки.

А мне ещё нужно заехать в офис, провести встречу. И… И поговорить с моим начальником.

Потому что я не буду встречаться с Дубининым. Не буду!

Он не может заявиться спустя два года и вести себя так, словно мы отлично ладим. Делать вид, что всё хорошо.