Сколько я ловил его в последний момент? Перехватывал, не давая поцеловать землю.

А Марьям…

Наши поездки на карт — моё «любимое» занятия. Видеть, как любимая женщина рассекает на скорости. Рискует пострадать. И не иметь возможности ничего сделать.

Только внимательно следить за каждым поворотом, надеясь, что помогать не придётся.

Но это всё пустяки. Потому что после у Марьям горят глаза. Улыбка широкая и тёплая. Она вся энергией счастья наполняется. И это для меня главное.

— Кир!

Я рычу, когда сын едва не на ходу спрыгивает с детского мотоцикла. Но Кирилл на меня даже не реагирует. Бросается по дорожке вперёд.

— Мама же!

Кричит мне в ответ, оправдываясь. И если честно… Да, это хорошее оправдание. Действенное.

Только сейчас я замечаю Мур, спешащую к нам по алее. Она устало улыбается. День явно был сложным для неё.

— Как вы тут?

Она целует Кира в макушку, а после её близость достаётся мне. Притягиваю Марьям к себе, коротко целую.

Наслаждаюсь мягкостью её губ, лёгким цветочным ароматом духов. Нежностью кожи.

— Пап, мама — моя, — пыхтит Кирюша с детской ревностью.

— Твоя-твоя, — Марьям смеётся, запрокидывая голову. — Пойдём домой? Папа обещал нас накормить ужином.

— Да? Вау! О, голуби, смотли!

Кир тут же срывается с места, уносится вперёд. Пока сын отвлечён, я могу провести время с «только его мамой».

Марьям прижимается ко мне. Ведёт пальчиками по моей щетине, тепло улыбается.

— Закончила всё? — уточняю я.

— Ага. Наконец, — морщится, строит несчастные глазки. — Я устала, я страдала. Мне нужна реабилитация.

— Думаю, я знаю, как повысить тебе настроение.

Смотрю на неё многозначительно, а после медленно наклоняюсь. Марьям сама подставляет губы под поцелуй.

Прикрывает глаза, наслаждаясь моей близостью.

И такие моменты — очень ценны для меня.

Показывают, что я справился. Я исправил собственные ошибки, смог вновь завоевать мою любимую женщину.

Это было непросто. За этот год нам пришлось много чего пройти. Научиться снова быть друг с другом.

Марьям училась вновь доверять мне. Я — учился доверять априори. Выцепил у девушки номер её психолога, сам сходил.

Копал глубоко, долго. Разбирал моменты, которые мне жить мешали. Что так сильно во мне сидело, что я сам едва всё не разрушил.

Разрушил. Не поверил Марьям. Пусть для болезненного слова, но отправил Мару на аборт. Предложил собственного ребёнка убить.

Это будет вечно в моей памяти. Не для того, чтобы корить себя каждый день. А как напоминание, ориентир.

Как много ошибок я сделал. И что их повторять нельзя.

Потому что снова мне так не повезёт. Если облажаюсь — на этом всё закончится.

Наша тактика «день за день» — была хороша. Ориентируемся только на сегодняшний день. Не припоминаем прошлое, не загадываем будущее.

Просто наслаждаемся одним днём, берём из него самое лучшее. И это помогало. Мы выстраивали прочный фундамент, на который уже после можно было возложить багаж прошлого.

И у нас получалось.

Но и лажать нельзя было. Если всё оценивать по одному дню, а он плохой…

В общем, я выкладывался на полную. И ловил от этого особый кайф. Потому что реакцией мне были светящиеся глаза Марьям. Задорный смех Кирилла.

И для меня нет ничего важнее нашей семьи.

— Я даже двигаться не буду, — заявляет, падая на кровать. — Всё, нет меня.

— И даже манговый чай не будешь? — усмехаюсь.

— Манговый? Ну… Подлец ты, Дубинин. Знаешь, чем меня подкупить.

Знаю. Ведь смогу убедить Марьям, что нам стоит жить вместе. Для неё это был серьёзный шаг. Но она решилась.

Я доказал, что мне можно доверять.

Теперь осталось дело за малым. Вручить кольцо и вернуть ей статус жены.

Но это после. Ни к чему спешить. Для Марьям комфортнее двигаться в медленном режиме. И я уважаю это.

Шаг за шагом.

День за днём.

Главное, что в каждый из этих мгновений — мы счастливы.

Конец!