Лишь вибрирующее ощущение в груди.

— Я подумаю, что можно узнать и сделать, — обещает Юра, мягко прикасается к моей ладони. Я отслеживаю это движение, поэтому не дёргаюсь. — Но мне до конца недели нужно вернуться в столицу.

Я киваю. Я не жду мгновенной помощи.

Пока перевезу маму к себе. Комплекс у меня под охраной. Сын будет с ней оставаться. Осторожность не помешает.

А дальше буду действовать по обстоятельствам.

— Ты можешь поехать со мной, — внезапно предлагает Юра. — Вряд ли Дубинин тебя выследит за это время. В новой обстановке обдумаешь всё.

— Я не хочу напрягать, — сомневаюсь в этой идее.

— Не напрягаешь. Поедешь?

Я не воспринимаю предложение Юры с восторгом. Ехать вместе… Это кажется неправильным.

Немного царапает в груди страхом. Остаться с мужчиной наедине, в чужом городе…

Спрятанные инстинкты вновь мигают, чтобы не глупила и не делала ничего, из чего потом выбраться сложнее.

Глубоко вздыхаю, прогоняя беспокойство. Я ведь знаю Юру достаточно, чтобы доверять ему. Чтобы сына на него записать!

Может, я не знала мужчину долго до фальшивого брака. Но знал интернет. И те, с кем я работала.

И проведя мини-исследование, я убедилась, что Юре можно доверять.

Можно и сейчас, так? Это ведь лучший вариант.

Уехать, сменить обстановку. Успокоиться и обдумать без призрака Саввы за спиной.

Я соглашаюсь. И спешно собираюсь, пытаясь успеть всё за короткий срок. Юра выезжает рано утром и из-за назначенных встреч ждать не может.

Поэтому всё успеваю за один вечер. Пакую вещи, объясняю всё Кирюше. Открываю больничный через знакомую.

Раньше бы я жутко переживала, что подвожу людей. Хотелось быть ответственной и профессиональной, но сейчас мне плевать.

Генеральный меня подставил. Почему я должна стараться ради него?

— Мы о таком не договаривались, — шипит Игорь Валерьевич, когда я ему сообщаю о больничном. — Ты обязана отработать, Марьям!

— Я болею, — даже не стараюсь сделать свой голос хриплым. Упаковываю вещи сына.

— Слушай…

— Я беру больничный на два дня. А могу продлить до конца отработки. Хотите?

— Я тебе рекомендации испорчу.

— А я — вам. Мне тоже есть что рассказать. Поэтому, Игорь Валерьевич. Мы либо сотрудничаем. Либо воюем.

Наверное, генеральный улавливает что-то в моём голосе. Потому что больше не спорит.

А я сама удивляюсь своей хладнокровности.

Но у меня вместо крови — жидкий азот. Состоящий из праведного гнева, дрожащей злости.

Всегда так происходит, когда страх отпускает.

Плачу — воюю.

Так было и при разводе. И когда увольнением грозили. И сейчас.

Потому что я сама Дубинина загрызу, если он к сыну прикоснётся.

Вначале я была растеряна. Сейчас — плевать. Хочет он чего-то или нет. Что на самом деле задумал. Как это опасно.

Я буду готовиться к худшему варианту. А по ходу дела разберусь.

— А там машинки будут? — сынок крутится вокруг меня.

— Мы поищем, — обещаю, вытаскивая из-под него футболку.

— А шоколад?!

— Это точно будет.

— И мы пойдём в парк?

Кирюша поднимается на ноги, покачиваясь на кровати. Выглядит таким взволнованным и радостным, что злость мгновенно на счастье меняется.

— Даже не знаю, — постукиваю пальцем по губам. — А вдруг нет?

— Должны. Парк. И машинки там.

— Ну не знаю. Может, нам кто-то расскажет про секретный парк?

Понижаю голос до шёпота. Карие глазки сына загораются восторгом. Доверчиво тянется ко мне, а я перехватываю.

Ловлю на руки это визжащее чудо, расцеловываю его. Удерживаю, несмотря на брыкания.

— Какой ужик мне попался, — причитаю. — Как крутится.

— Мам! Я не ужик. Я — Киилл!

— Да?

Я заваливаюсь на кровать, едва не столкнув чемодан. Прижимаю к себе сына, продолжаю гладить его по волосам.

Успокоение нахожу в том, что он рядом. Кирюша — моя доза. Всего. Счастья. Смеха. Энергии. Уверенности.

Для него мне хочется сделать всё. Весь мир подарить без повода.

Сын просится поспать сегодня со мной. И я с радостью соглашаюсь, хотя обычно не поощряю.

Но сегодня мне хочется чувствовать его рядом. Держать ладонь животике, отмеряя дыхание.

Умом понимаю, что Кирилл не может стать донором. И Юра прав. Похищение ребёнка — даже для Дубинина слишком.

А чувствами — худшее представляю.

Решаю действовать по уму, но в отношении того, что чувствую.

Кирюша подскакивает рано, взбудораженный поездкой. Мы собираемся. Сын внимательно каждую игрушку рассматривает, собирая свой портфель.

Мне самой так легко. Впервые за эту неделю!

Поэтому когда звонит Юра, за полчаса до встречи, я напрягаюсь. Если он сейчас отменит всё — я сама поездку организую.

— Я уже подъехал, — оповещает мужчина. — Немного не рассчитал время.

— О, — замираю у плиты. — Мы ещё не готовы. Хотя бы минут десять…

— Я не тороплю. Просто сообщаю.

— Поднимешься?

Спешно впускаю Юру в квартиру и возвращаюсь к готовке. Кручусь, стараясь успеть всё и сразу.

Мне нравится утренняя суета. Я её обожаю.

Раздосадованно шипеть, когда что-то пригорает. Стонать, если забыла чайник включить. Слушать полусонное лепетание сына.

Есть что-то особенное в таких простых моментах.

Волшебное.

— Это место Кирюши, — качаю головой, переворачивая сырники. — Он начнёт капризничать.

— Понял, — Юра без споров пересаживается. — Чужое место надо уважать.

— Спасибо. Кофе будешь?

Получив кивок, занимаюсь этим. Устанавливаю кружку перед мужчиной. Сыну подогреваю вишнёвый морс.

Замираю с лопаткой в руке, заметив то, как Юра отслеживает каждое моё движение.

— Что? — ловлю его внимательный взгляд.

— Ничего, — встряхивает русыми волосами. — Просто подумал, что мы сейчас как в идеальном видео про семью.

— Из-за завтрака? — усмехаюсь. — Если ты мне достанешь информацию про Дубинина, Юр, я тебе готова до конца года завтраки готовить.

— А я достал, — огорошивает. — То, что получилось в такие сжатые сроки. И новости тебе не понравятся.

— Мне ничего о Дубинине не нравится.

Подбираюсь, отмахиваюсь с напускным безразличием. Но крепче сжимаю лопатку, ожидая рассказа.

Дрожь проходит по телу, застревая в позвоночнике.

— Официально не женат, — Юра произносит медленно. Будто считывает, не причиняет ли боль рассказом. — Он недавно переехал. На новом месте — о его жене или дочери ничего не слышали. Живёт один. Периодически мотается за границу на выходные.

— Хм, — впитываю в себя эти факты, собирая цельную картину.

— Компания, как же, «КлинХим»…

— Химики? «ХимКлин»?

— Да. На Дубинина они вышли сами. В тот день были ещё встречи, которые Дубинин передвинул из-за задержки с химиками.

— Передвинул заранее? Или потом?

— В последний момент.

Юра кивает, подтверждая самые невозможные догадки. Это всё — случайность. Обычная, невыносимая случайность.

Статистически нулевая вероятность столкновения, которая с нами случилась.

Получается, Дубинин не для доступа к Киру ко мне полез?

Нет. Он встретил днём маму с малышом. После — меня. И шанс прижать меня появился быстрее, чем он бы сам придумал.

Я тру ключицу. Под кожей колит от волнения.

Дубинин приехал по работе. Узнал, что у меня есть ребёнок. Встретил меня. И решил воспользоваться этой возможностью.

Тогда есть шанс, что всё закончится быстро? Ну, у него были надежды на что-то другое. Без моего сына мог всё решить, раз не искал его.

Так что…

Есть хороший шанс, что всё наладится.

— Довольно, — хмурюсь, подбирая слова. — Разнообразные факты.

— Что смог, Маш. Через знакомых кинул клич. Что рассказали урывками, то и передаю.

— Я не с претензией! Ты что. Я очень благодарна, Юр, за помощь. Просто это слепить надо. Но, вроде, не всё так страшно?

— Это не всё.