Сын всё больше привязывается к Дубинину. Это естественно, раз тот любой свободный момент использует, чтобы провести время с сыном.

Пока мужчины заняты, я успокаиваюсь. Выпиваю стакан холодной воды, выдыхаю. Разбираю эмоции на крупицы.

Сожалею, что ушла.

Нужно было кому-то сказать.

— Я могу помочь, — раздаётся голос Саввы. — В чём бы ни была проблема.

— Кир…

— Я включил ему мультики. А теперь — расскажи мне. Пожалуйста, — лишь на чуточку смягчает тон. — Я не буду просто стоять в стороне, когда тебя трясёт. Я могу помочь. И я помогу.

— Не можешь не вмешиваться, да? Всё самому нужно контролировать.

— Я мог бы сам узнать, благодаря моим связям. Но я этого не хочу. Я здесь, с тобой пытаюсь выяснить. Договориться.

Это такое себе послабление, но… Для упрямого Дубинина действительно шаг вперёд.

В груди стягивает от волнения, я отворачиваюсь. Сердце постепенно разгоняется, пульсирующими ударами стучит.

— Это мой неудавшийся кавалер, — я произношу с напускным безразличием. — Он… Свидание прошло неудачно. Я написала заявление в полицию. Но его не нашли.

— Хреново искали значит.

— Да нет. Старались. Но… Я же работала в суде. Я знаю, какая раскрываемость у подобных дел. Я сделала всё, что от меня зависело.

До сегодняшнего дня. Когда просто струсила. Хотя могла… Нагло Дубинина использовать. Его мышцами воспользоваться.

Я слышу шаги за спиной, но не оборачиваюсь. Резко вдыхаю, когда Савва останавливается вплотную ко мне.

— Я спрошу только раз, — произносит медленно, стараясь подобрать правильные слова. — Ты можешь не отвечать. Я больше… В этом плане я копать не стану. Как тебе комфортнее. Он тебя тронул?

— Зачем тебе знать?

— Чтобы понять, насколько сильно его ронять, затягивая в участок.

— Савва.

Я возмущаюсь, глаза закатываю, а мужчина молчит. Он действительно вопрос не повторяет. Не намекает, что всё ещё ждёт ответ.

Почему-то Дубинину рассказать проще, чем было Юре. Может потому, что с Саввой я не стараюсь казаться лучше…

Или мужчина и так знает всё худшее обо мне. Что ещё одна открытая тайна сделает?

— Нет, — я качаю головой. — Напугал? Да. Оставил пару синяков от хватки? Да. Остался у меня какой-то ненормальный страх перед прикосновениями? Да, фантомный. Но… Нет, в остальном нет.

— Тогда… Ронять буду сильно, но не головой.

— Серьёзно? Я не просила помогать…

— Не просила. Но это не значит, что я не сделаю всего, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.

— Вау!

Кирюша с восторгом рассматривает свою «другую» комнату. Пришло время привести сына в квартиру Дубинина.

— Вот. А это можно? А это?!

Малыш носится, рассматривает игрушки. Сгребает их, пытается удержать ручками.

Внутри скребёт странное ощущение. Будто лозой окутывает, сдавливает органы. Квартира Саввы пропитана его энергетикой, запахом.

Я пришла сюда ради Кирюши. Чтобы всё сделать правильно, дать ему возможность привыкнуть.

Но самой нелегко. На моей территории проще. А тут… Словно всё принадлежит Савве. Хранит его отпечаток.

— Мам!

Кирюша топчет ножками, добираясь до меня. Вручает мне игрушки, а после идёт дальше нагребать.

— Солнышко, — зову я его. — Ты можешь потом поиграть. Они тут останутся, хорошо?

— Но дядя Савва дал мне. Они мои…

Нижняя губа сына начинает подрагивать. Он прижимает к себе трансформера как главное сокровище.

Я делаю шаг к Кирюше, готовлюсь всё объяснить. Но Савва опережает меня. Первым присаживается возле сына.

— Ты можешь забрать, — спокойно произносит. — Но что потом?

— Потом? — сын хмурится. Маленькая копия Дубинина. — Я буду иглать.

— Но ты ведь сюда снова придёшь. А игрушек тут не будет. Чем ты будешь играться?

— Но я хочу сейчас.

— Играйся, ты ведь никуда не уходишь. Теперь это твоя комната. У тебя же есть комната дома? И у бабушки. Теперь будет и тут. А везде игрушки?

— Да. Моя?

Кирюша задумчиво осматривает комнату. После этого начинает улыбаться. Ему нравится, когда всё «его».

По-другому теперь смотрит. Спокойнее перебирает игрушки, понимая, что никто не заберёт. Они будут тут в безопасности.

— А мамина? — Кирюша резко спохватывается. — Где мамина? Маме нужно спать. У бабы есть комната. У мамы. А тут?

— Ну…

— Без мамы я не буду!

Кирюша тут же срывается с места. Я бросаю игрушки, подхватываю его. Мой позвоночник жалобно поскрипывает, но я крепко обнимаю малыша. Успокаиваю его.

— У мамы комната там, где я сплю, — объясняю я. — Тут я ночевать не буду. И ты тоже, — пока что. — Просто играть и отдыхать.

— Хм… А у тебя?

Сын поворачивается к Савве. Обдумывает всё. Такой взрослый не по годам. Дубинину всё ещё нужно время, чтобы разобрать лепетание Кирюши.

У меня же встроенный переводчик.

— У меня есть своя спальня тут, — усмехается Савва. — Хочешь, покажу?

— Да!

Сын активно кивает, и я передаю его на руки Савве. Когда они уходят, я осматриваюсь.

Уже видела детскую, инспектировала, чтобы ничего острого и опасного. Но лишний раз не помешает.

Повышенная потребность в безопасности не отпускает. Зудит после того, как я Арсения увидела.

Но я встряхиваю головой. Следую за голосами Дубининых, желая сегодня провести день хорошо.

У меня картинг по плану, когда Кирюша наиграется. Так что… Сосредоточусь на этом.

Телефон в кармане начинает вибрировать. Номер незнакомый, но я к этому привыкла. Отвечаю.

— Дубинина Марьям Радомировна? — уточняет хриплый мужской голос.

— А кто спрашивает?

— Это капитан Свиридов. Из полицейского участка. Звоню по поводу вашего заявления. Вашего же?

— Да, да. Я Марьям. Заявление по поводу… Нападения? Я думала, этим уже никто не занимается. Мне не звонили долго.

— В деле появились новые показания. Гражданин Гусаров пришёл к нам с повинной. Поэтому вам нужно подъехать в участок, чтобы уточнить некоторые детали.

— Хо… Хорошо.

Я справляюсь с эмоциями. Беру себя в руки. Учу по квадрату, как учил психолог.

Назначаю встречу через несколько часов. К этому времени я успею всё решить.

Но в голове не укладывается, что сейчас всё решиться. Что этот камень с души я смогу сбросить и похоронить. Так внезапно…

Я перевожу взгляд на открытую дверь спальни Дубинина. Оттуда доносится смех Кирюши. Он что-то радостно рассказывает Савве, а тот терпеливо слушает, кивая и вставляя пару слов.

Это не может быть совпадением. Несколько дней назад я рассказала мужчине, и сразу всё решилось?

Он решил? Сдержал своё слово?

Дубинин больше не поднимал эту тему. И я решила, что мы просто забудем. А он, оказывается…

Савва что-то сделал. Он приложил руку к тому, чтобы Арсений не остался безнаказанным.

— Именно так, — Савва улыбается сыну. Но замирает, когда видит мой растерянный взгляд. — Марьям?

— Кирюш, а выбери игрушки, которыми я могу поиграться, — я отправляю сына в детскую. — Или мне с тобой?

— Сам!

Провокация срабатывает. Мой самостоятельный малыш уже несётся в другую комнату. Оставляет нас с Саввой наедине.

— Мне звонили из полиции, — заявляю я прямо. — Мы же не будем играть в непонимание?

С каждой секундой напряжение растёт. Я чувствую себя незащищённой рядом с мужчиной.

Особенно потому, что в груди растёт благодарность. Яркая, тёплая. Оплетает тугими верёвками. Я не знаю, как себя вести.

— Я ведь обещал тебе, — Савва делает шаг ко мне. — Ты будешь в безопасности. Этот урод больше тебе вреда не причинит.

— Но как ты это сделал? Ты даже не знал его имени!

— У меня есть связи. Ты помнишь Германа, так?

Знакомого Дубинина. Который погиб. Но успел стать настолько хорошим другом, что Савва о его любовнице и ребёнке заботился.

— Ты хотела знать, как мы сдружились. Он мне помог, — мужчина произносит сухо, с нежеланием. — Я сплоховал, Мара. Нужно было с головой в бизнес уйти, чтобы отвлечься. Я повёл себя как слабак, расклеился. Не оценивал риски так жёстко, как обычно. Просчитался.