— А ты вернулся! — продолжаю обвинять. — Разрушил всё. Влез в мою работу. Мне нравилась фирма, а ты… Дальше так же? Долго преследовать будешь? В каждую за мной пойдёшь?

— Ещё раз, — строже и, кажется, осознаннее. — Без истерик. Что твой генеральный сказал?

— То, что ты просил. Заставил меня работать с тобой. Либо увольнение. Но, сюрприз, я и так уволюсь, Дубинин. Ищи себе другую девочку для битья!

— Просил же, — практически вижу, как Савва недовольно морщится. — Он тебя уволить угрожал?!

— Ты будто впервые слышишь.

— Впервые. Я сказал, что с тобой хочу сотрудничать. Предложил больше оплату. Но увольнять не просил. Вообще об этом речи не заходило. Ма-ра… Сразу почему не накричала?

Я говорила. И Савва говорил.

Но, кажется, говорили мы о разном.

Теперь понятно, почему он так ухмылялся на мои фразы про то, что я не хочу с ним работать. Думал, что я выбрала работать. Выбрала большую оплату, а не принципы.

А я открыто не обвиняла. Не хотела показаться той, кого продавить можно.

Ну, это если верить теории Савве.

— Я разберусь, — решительно произносит, но смешно звучит с заплетающимся языком. — Поговорю и…

— Плевать. Я — увольняюсь. Ищи себе другого юриста.

— Разберусь. Посмотрю, кто начудил. Может ты, девочка Мара, а? Опять врёшь. Ты это дело любишь. Постоянно.

— Я?! Ты ничего не перепутал?

Вру, да.

Но это моё право.

И нечего меня обвинять в этом.

— Ты — нет? — насмешку слышу в голосе. Будто поймал на чём-то. — Ты ведь не сделала аборт, Мара. Соврала. И я это знаю.

— Знаешь?

Хмыкаю, не давая себе времени на паузу. Главное не думать долго, иначе Савва точно что-то заподозрит. Паузы — главный элемент вранья.

По крайней мере, у меня.

— Откуда ты этот бред берёшь? — усмехаюсь, крепче сжимаю в пальцах телефон. — Это уже не смешно.

— Сколько твоему ребёнку, а? Два года…

— Двух ещё нет. Не знаю, откуда ты берёшь информацию, но это ложь. Кирюше будет два лишь через несколько недель.

Конечно, знаю. Я эти анкеты заполненные почти на память знаю. Как же хорошо, потому что готова.

Ожидала подобного. И могу сдержать удар, а не растеряться.

— Ну да, говорят, что два. Как и я говорю, что мы два года назад развелись. Но больше же.

Отмахиваюсь, словно ничего не значит. Внутри всё переворачивается, а голос остаётся спокойным и даже насмешливым.

Главное не поддаваться, Мара.

Не ведись.

Пальцами не попадаю по экрану, но получается включить диктофон. На всякий случай. Юридической силы запись не имеет, но лучше больше неподходящих улик, чем никаких совсем.

— Ты меня на аборт отправил? — горло дерёт каждый раз, когда вспоминаю это. — Отправил?

— Отправил, — соглашается.

— Вот и всё. Я сделала, как хотел. А дальше — когда хочу, тогда и рожаю.

— Два, почти два, больше двух, — перечисляет с паузами. — Детали. А сроки-то не сходятся, Мара. Не сходятся. Я считал.

— Сейчас? В таком состоянии? Ну-ну, дойдёшь до того, что я ещё до свадьбы забеременела.

— Ты меня за идиота держишь?!

Рявкает. Вибрация сквозь дверь проникает, отбивается от стен. По мне бьёт, заставляя сжаться.

— Малому, черт с ним, без месяца два. Развелись мы два с половиной года назад… Несостыковку видишь, а?!

— Нет. Не вижу. Хорошо, что ты не математикой занимаешься, Савв. Мы расстались в июле, родила я в марте, — привираю. Но раз мужчина не узнал точной даты… — Сорок недель не прошло, чуть раньше, но… С каких пор тебя так интересует моя репродуктивная способность?

Как хорошо, что я всё подсчитала. И теперь вопросы сроков легко сходятся в голове. Соскакиваю с языка без проблем.

— Что? — рычит. — Я порвал с тобой, а ты пошла сразу в постель к кому-то прыгать?

— Конечно. Только дверь за тобой закрыла, как пошла любовника искать. Только тебя это не касается. Свою любовницу ты когда нашёл, а?!

Боже, невероятно.

Он серьёзно сейчас меня обвиняет в том, что я быстро себе нашла нового мужчину. Страдать должна была, да, Саввочка?

Такой мужчина меня бросил, а я…

Сволочь он самодовольная. Его в квартиру пускать нельзя лишь потому, что его эго не поместиться в таком тесном пространстве.

— С Болваном этим, да? — продолжает дальше.

— Да. Встретила, влюбилась, ребёночка сразу получилось завести. Представляешь?

— Какая же ты су…

— Отвали от моей семьи!

Я облегчённо ахаю, слыша голос Юры. Тиски волнения отпускают благодаря этому.

Теперь уверена, что точно всё будет хорошо.

И хоть толстая дверь намекает на безопасность, но я не против лишнего доказательства.

Подскакиваю на ноги, слыша звуки за дверью. Звуки борьбы и ругани. Мужчины оказываются далеко от двери, ничего не слышно.

Выглядываю в глазок, видя лишь кусочки. Они постоянно оказываются в месте, куда обзор не попадает.

— Не лезь к моей семье!

— Я сам разберусь, что мне делать.

— Ещё раз увижу рядом — урою. Ты меня услышал?

— Силёнок хватит?

Как раз вижу, как Савва расправляет плечи. Пытается продемонстрировать физическое превосходство.

Но Юра ведь тоже не хилый парень.

— Со стариком тягаться — легко, — парирует Юра.

Я практически вижу, как трещит воздух. Молниями злости разрезает пространство. До полноценной драки — одно неосторожное движение.

И как бы я не хотела, чтобы Савве несколько раз врезали по лицу…

Но Юру мне жаль. Он не должен участвовать в этом. И выгребать за то, что его вообще не касается.

— Юр, — зову, приоткрывая дверь. — Пожалуйста…

— Мы тут разберёмся, — бросает резко, даже не поворачиваясь. — Закрой дверь, Маш.

— Ма-ша, — передразнивает Савва. Тяжело дышит, чуть качается. Замечаю, что действительно выпил много. — Ты кстати в курсе, что это…

— Юр, пожалуйста, — повторяю с нажимом. — Мне страшно. Я… Испугалась. И… Кирюша испугался криков. Ты можешь… Можешь успокоить сына?

Фраза просто волшебная. Мужчина резко поворачивается ко мне, наконец обращая внимание. Выдыхает резко.

А Дубинин замолкает. Недовольно кривится, поджимая губы. А после бьёт ладонью по кнопке вызова лифта. Тот уже на этаже, дверцы раздвигаются.

— Конечно, любовь моя, — соглашается Юра, двигается ко мне. — Я серьёзно, Дубинин. Проваливай. Хватит лезть к моей семье. Иначе я полезу к твоей. И тебе это не понравится.

Угроза остаётся без ответа. Савва действительно уходит. Смотрит прямо на меня, пока железные дверцы не отрезают прямо на меня.

Веду плечами, сбрасывая напряжение. Этим взглядом… Савва словно действительно вспороть меня пытался.

— Кир реально испугался? — рвано уточняет Юра. — Ясно. Маш, я не хочу показаться грубым… Но не лезь в такие моменты. Ясно?

— Смотреть, как вы дерётесь?

— Не смотрела бы. В мужские разборки лезть нельзя.

— Я же не подходила…

— Словами тоже не надо, — ведёт ладонью по лицу. — Отвлечёшь. Подставишь. И… Ещё и подкаблучником выставишь.

— Я не… Я просто переживала.

— Знаю.

Соглашается, заходя в квартиру. Внимательно осматривает меня. Касается, и я это позволяю.

Не дёргаюсь даже, когда мужчина перехватывает мою ладонь. Тянет ближе, чтобы лучше проверить.

— Он вам ничего не сделал? — уточняет напряжённо. — Я не увидел сразу. Забыл телефон в машине, а потом…

— Нет. Я ведь дверь не открывала. Просто нервы потрепал.

— Хорошо. Не хорошо, то есть. Но хоть не совсем плохо.

— Прости, что испортила тебе праздник.

— Будем считать, что ты меня спасла от скучнейшего мероприятия в мире.

Юра усмехается. Даёт понять, что всё не так ужасно. Но мне действительно жаль.

Ничего не могу сама.

— Завтраки до конца года, — усмехаюсь, упираясь лбом в грудь мужчины.

— Малова-то будет, Маш.

— Да? И что ты хочешь за свои спасительные способности?

— Есть у меня одна идея.