Да, жизнь девочки важнее всего. И если выбирать — жизнь важнее тайн. Но я старался сделать всё, чтобы выбирать не пришлось.

Вроде получилось.

— Ужасно, — Мара себя за плечи обнимает. Подрагивает, но не от холода. — Но я всё ещё не понимаю. Чем ты так Герману обязан? Ты сказал, что он тебе помог. В чём? Не каждый будет так рыскать ради друга.

— Были причины. Герман… Мы приехали.

Я резко увожу тему, радуясь подобной возможности. Я и так себя едва не выпотрошил перед Марой.

Ещё меньше хочу казаться ей слабым или жалким.

Только не таким, нет.

Марьям… Из тех девушек, которым хочется подставлять твёрдое плечо и собой закрывать. А не вот это всё.

Детское кафе привлекает внимание Кирилла. Он с горящим взглядом осматривает официантов в костюмах, восторженно приоткрывает рот.

А я радуюсь, что смог сыну радость доставить.

— Кися, — показывает мне. — А вде тельный?

Я прочищаю горло, пытаясь разобрать бормотание сына. Марьям с ним разговаривает так, словно каждую букву понимает.

Для меня же это пока ребус.

— Чёрная кися? — уточняю. — Думаю, где-то может быть… Давай пока выберем что-то покушать?

— И сай! Маме нуен сай.

— И чай?

Я таким гордым никогда не был. Как в момент, когда начинаю понимать собственного сына.

И даже получается усадить его рядом с собой. Я листаю меню, а Кирилл на каждую картинку показывает.

— Не вздумай заказывать всё, — шипит мне Марьям, когда сын отвлекается. — Он хочет всё, но это не значит…

— Я не буду заказывать всё меню, — успокаиваю её с улыбкой. — Я думал, что ты лучше выберешь, что ему нужно. А посмотреть картинки ведь не помешает?

Девушка поджимает губы, словно пытается удержать улыбку. Значит, я всё делаю правильно. Кирпичик за кирпичиком вывожу новый фундамент доверия.

— Я сам!

Кирилл пытается удержать меню самостоятельно. Строго смотрит на меня, когда я пытаюсь помочь. Ну точно как Мара!

Дует губы, выбирая самые яркие блюда. Я серьёзно киваю, но не успеваю спросить ничего, как Кирюша убегает восвояси.

К детскому уголку, где аниматор развлекает.

— Так всегда, — объясняет мне Мара. — Он никогда не сидит на месте. Поймать почти нереально.

— Ясно. Говорю же, весь в тебя.

— Почему это?!

— Потому что ты такая же непоседа. Вечно ищешь, куда бы влезть.

— Неправда!

Фыркает как девочка, желая спорить до победного. А мне не жаль. У неё в глазах огонёк просыпается. Слепит.

Я наслаждаюсь нашим простым общением. Без лишних обсуждений или новых ссор. Просто и спокойно.

— Работа идёт, — пожимает плечами. — Ничего интересного. Вливаюсь в роли самостоятельного юриста.

— Уверен, что у тебя всё отлично получается. По-другому и быть не могло.

— Не подмазывайся.

— Что? И не пытался. Это я так завуалированно себя хвалю. Какой из меня наставник получился.

— Дубинин!

Марьям громко возмущается. Возмущённо пыхтит, пытаясь придумать, как со мной разобраться.

Явно жалеет, что мы в публичном месте, и в меня ничего швырнуть нельзя.

А я наслаждаюсь. Видеть Мару такой непосредственной и открытой — дорогого стоит.

— Но серьёзно, — произношу до того, как меня салфеткой задушат. — Ты молодец. Тебе же этот город нравится?

— Что за резкая смена темы? — подозрительно прищуривается. — У меня тут работа. И семья. И да, мне тут нравится.

— Это вопрос без подвоха. Просто уточняю. Если ты тут останешься, значит мне нужно потихоньку переводить сюда дела.

— Угу. Химики говорили, что о тебе слухи ходят. Что ты ищешь различные фирмы для инвестиций. Словно инвестиции сюда хочешь перевести.

— Да. Это так. Я планирую полностью перевести сюда все дела, чтобы не дёргаться лишний раз.

— Хм. А что по химикам думаешь?

Марьям делает глоток чая, невзначай к окну отворачивается. Спрашивает аккуратно, но я ловлю нотки заинтересованности.

Лиса.

Хочет выведать, что я предложить готов?

Я бы согласился на любые условия в обмен на свидание с Марой. Но боюсь, она это воспримет как подкуп. И лишь отдалиться.

Значит, по-другому действовать буду.

— А ты хочешь меня отвадить или заинтересовать? — уточняю.

— Просто разговор поддерживаю.

Плечиками пожимает, а взгляд — хитрый.

Но это хорошо. Значит, со мной сейчас профессионализм не включает. Можно поговорить. Брони нет.

— Думаю, — соглашаюсь я. — Опрос показал, что многим покупателям продукция нравится.

— Нравится, — Мара кивает. — Я сама пользуюсь, довольна. Я уточняю для того, чтобы понимать. От тебя предложения ждать, или я спокойно другого инвестора рекомендую.

— Значит, не всё там так чисто. Если меня ждёшь.

— Савва, — усмехается игриво. — Тебя я не жду. Изучаю варианты. Там условия хорошие предлагают, но мне просто личность инвестора не нравится. Мои загоны.

— А моя личность, значит, нравится? Можешь воспользоваться пятьдесят первой. Не свидетельствовать против себя.

Возвращаю старую шпильку, а Мара лишь глаза закатывает. Усмешку за кружкой прячет.

Сообщаю девушке, что предложение будет в понедельник. Фирма хорошая, так-то. А встреча с Марьям… Это перекроет любые недостатки.

Медленно нас затягивает в разговор. Отвлечённый, не по работе. Медленно и аккуратно, но Марьям рассказывает о том, как жила в это время.

Делится маленькими историями о Кирилле, которые вызывают улыбку. Он… Невероятный, да. Весь в мать.

Крутится вокруг. Для еды усаживается рядом с Марьям, с радостью поглощает спагетти, хотя выбирал совсем другое.

— А отом вав, — взмахивает ладошками. — И дива скафала, фто там…

Я даже не вникаю, а просто наблюдаю за ними. Как Марьям улыбается сыну, расспрашивает подробно. А он восторженно говорит об аниматорах.

Мелькает секундное ощущение семьи. И я цепляюсь за него. Удерживаю всеми способами.

И сделаю всё, чтобы это ощущение стало постоянным.

— А потом он… Так! И оп… Всё номально.

Кирюша взахлёб рассказывает, как спасали его машинку. Сын уронил её на асфальт, а Савва… Как герой вставил колёсико обратно.

Я с улыбкой это вспоминаю, потому что… Эти двое так похожи друг на друга, что даже раздражает. Хотя бы внешности радуюсь, это мой сын. А так…

— Давай помогу.

Савва предложил, а Кирюша его внимательным взглядом смерил. Недоверчивым и серьёзным. Словно примерялся, насколько можно доверить мужчине свою машинку.

У Саввы, в более взрослых чертах, такое же происходило, когда он новый проект изучал. А теперь сам стал предметом изучения.

Кирюша с недоверием протянул машинку. Перед этим убедился, что у меня не хватает сил.

А Дубинин… Все мужчины дети, да? Потому что едва не засеял от такой важной просьбы. С двойным усердием принялся за работу.

Машинку спасли. Савва в глазах сына стал почти героем.

А я просто радовалась, что мне не нужно будет успокаивать расстроенного Кирюшу.

— Вот, — сын демонстрирует машинку. — Класс?

— Класс, милый.

Мама треплет его по волосам, а сама на меня поглядывает. С прищуром и любопытством, на дне глаз мелькает беспокойство.

У неё такой взгляд… Какой только у мам бывает. Будто она всё-всё в моих мыслях прочитала, а теперь переживает и мысленно совет пытается вложить в мою голову.

И неважно пять мне лет или двадцать пять — мама всё считывает.

Она поднимается, обещая принести Кирюше перекусить, а сама мне на дверь указывает. Детская привычка просыпается. Вытянуться по струнке и придумать оправдание.

Но это с отцом больше работало. Для него мне всегда хотелось быть идеальной и умненькой, не разочаровывать. С мамой проще.

— Что у вас с Саввой? — уточняет она с тревогой, прикрывает дверь на кухню. — Он теперь будет постоянно с Кирюшей?

— Планирует, — я обнимаю себя за плечи. — Я пока ничего точно не знаю, мам. Он говорит, что отступать или пропадать не собирается. Я в этом не сомневаюсь.