— От меня? — выделяю главное. — А от кого нужно? От моего сына?

— Погоди, — Савва подаёт вперёд. — А как Кирилл связан с моими поисками донорами?

Его взгляд становится жёстче. Ореховый цвет глаз почти в чёрный кофе превращается.

Савва прикасается к бороде, потирает. На переносице морщинка становится глубже.

Очень знакомый вид.

Думает. Он думает! Анализирует. Цепляется за все мои слова, разбирает их на составляющие.

Играет?

Или получает подтверждение, что его догадки правильны?

Ведь я вроде убедила мужчину. Объяснила свои варианты возраста сына, отвела его от удара. Но этого будет мало.

Дубинину всегда мало.

Он по кирпичикам разберёт, каждую крупицу информации найдёт, если будет нужно. Если действительно уверится, что…

— Да откуда я знаю! — вскрикиваю слишком громко, вздрагиваю, как и Савва. — Что у тебя там в голове! Приехал в мой город, проходу мне не даёшь. Если от меня не нужно — от кого?! Муж? Сын? Кому ты ещё жизнь хочешь испортить?!

— Даже если хочу и планирую. То Кирилл…

— Я почитала. Донорами не только ведь родственники становятся. Мало ли кто тебе подошёл! Как ты свою базу собираешь! А теперь ты… Ты вдруг…

— Мара.

Ошарашенно выдыхает мужчина. Морщинка разглаживается, остаётся лишь слабый след.

Я сбиваю мужчину с толку, не давая закончить анализ данных. Отстрачиваю его осознание.

Хорошо.

— Ты серьёзно? — выплёвывает слова. — Ты подозреваешь, что я стал бы использовать ребёнка?! — рявкает. — Твоему сыну сколько там? Два через месяц? И я что… На органы его разберу?

— Ты никогда ни перед чем не останавливался. На всё шёл ради цели.

— Хочу. Пойду. Но это же… Бред!

Хлопает ладонью по столу, подрываясь. Я вжимаюсь в спинку кресла. Мужчина отворачивается, долго смотрит в окно.

Я сквозь костюм вижу, как мужчина напряжён. Мои нервы тоже натягиваются. Не рискую сейчас что-то сказать.

— Я готов на всё, что Ляле достать донора, — разворачивается ко мне. — На очень многое… Что выходит за рамки моих полномочий.

— Незаконное, — скалюсь я.

— Не я так сказал, — хмыкает, лавируя в признаниях. — Но я езжу. Ищу доноров, пока в банке доноров нет совпадений. Я ищу другими способами.

— Из-за каких-то генетических особенностей?

— И это знаешь. Не перестаёшь меня удивлять. Да, из-за генетических особенностей это сложнее. Но использовать ребёнка… Забив на закон даже. Это всё равно… Это ведь не по-человечески, Мар.

Савва выглядит так, словно готов взорваться от переполняющих эмоций. Его реакция пугает.

Слишком резкая, чтобы быть спектаклем.

Получается…

Я сама себе надумала?

Или он сейчас лишь выкручивается, чтобы после нанести удар?

— Не по-человечески.

Я повторяю эхом. Циничная ухмылка сама лезет на лицо. Не могу я по-другому.

Вся состою из атомов, которые заряжены на одно — реагировать. Вибрировать в ответ на определённый раздражитель.

— А всё остальное ты по-человечески делаешь? — хмыкаю, откидываюсь на спинку стула. — Савв, ты ведёшь себя… Скажи мне, что из этого было по-человечески? Развестись со мной одним днём? Растоптать? На аборт отправить? Заставить работать с тобой? Преследовать… Моему мужу на работе проблем доставить. М?

Я заикаюсь только раз. Про аборт говорить сложнее всего. Особенно с тем, что я уже чуть не проговорилась.

Но такие условия «игры».

Невозможно получить информацию, ничего не дав взамен. А Дубинин не спешит рассказывать сам. Приходится лавировать.

Но если цена за спокойствие и знание, что сыну ничего не угрожает — суд об опеке меня пугает всё меньше.

Лучше будет суд, чем Кирюша внезапно заболеет.

Лучше постоянный контакт, чем риск для моего малыша!

— Мара, — мужчина давит кончиками пальцев на глаза. — Всё в кучу смешала. Но давай по порядку. Ни к каким проблемам твоего… мужа, — хмыкает. — Я отношения не имею.

— Да? Савв… Давай честно, ладно? Уже без всей этой мишуры. Я правда… Я очень устала.

Признаюсь, приспуская броню. «Честно» у меня не получится. Не там, где касается Кирилла. Но в остальном…

Посылаю прямой взгляд, отбрасываю в маску в сторону. Даю увидеть, что ничерта мне не легко тут быть.

Невозможно всё время оставаться сильной. У меня не хватает на это сил.

Может, мужчине именно этого хотелось? Увидеть меня раздавленной?

Во время развода я этого не дала. Была сильнее, чем когда-либо. Вот Дубинин и вернулся, дополучить хочет.

Возможно мне кажется, но взгляд Саввы становится другим. Тяжелее, но при этом… Не таким цепляющим. Словно все мысли внутрь него направлены.

— Давай честно, — соглашается, возвращаясь в кресло. — Ответ за ответ. Я — тебе, а ты — мне. И обсудим всё.

Я же говорила.

Невозможно узнать, не заплатив в ответ.

Но раз уж я сама пришла… Пора уже точку ставить.

— Балабанова твоего я не трогал, — твёрдо произносит Савва. — Не в курсе, что там у него за проблемы.

— Я знаю, что ты врёшь, — гневно выплёвываю. — У Юры начались проблемы как только ты появился.

— Тогда советую переговорить с мужем. Что он там придумал. Или у вас всё плохо? И он любую возможность придумает, чтобы тебя удержать. Общий враг.

— Проверку запросил один генерал. Его дочь — ведёт бизнес. А её инвестор…

— Я? Ты это проверяла?

— Да. Естественно.

Я больше не такая наивная, чтобы на слово верить. Проверила всё сразу, что можно было в интернете найти.

Как вроде репортажа с открытия нового филиала, на котором и Дубинина упоминали.

— Возможно, — соглашается Савва. — У меня десяток таких фирм, не знаю кто чья дочь. Меня интересует прибыль, а не связи.

— Опять врёшь. Я тебя знаю, Савв. Ты любишь полезные знакомства. Не раз об этом говорил. Я твоих друзей помню. Где не прокурор, там — его помощник.

— Нет, с прокурорами — это Паша любит дружить. Но я понял о чём ты. Хочешь — я узнаю, что там на самом деле происходит. Пара звонков. У меня нет нужды как-либо Балабанова подставлять.

— Да? А разве…

— Мой черёд. Когда ты с ним познакомилась? До нашего развода?

— После.

— И насколько…

— Мой черёд.

Савва хмыкает. Наша игра в пинг-понг продолжается. Но даже нравится мне. Так намного проще.

Подавать и отбивать.

Всё как на работе.

Я не доверяю Дубинину, но при этом верю его словам. Зачем Савве врать про то, что он ни при чём?

Мог бы наоборот, добавить. Мол, проблем будет только больше, если я не… А дальше нужное подставить.

— Ты действительно не собираешься причинять вред моему сыну? — я сглатываю. — Мы сдавали много анализов разных… Мало ли как ты получаешь свои данные…

— Он чем-то болеет? — мужчина мгновенно напрягается.

— Нет. Но я немного паникёрша в этом плане. Не в этом вопрос.

— Во-первых, донорство двухлетним ребёнком запрещено в нашей стране. И во многих других. Второе, это незаконное донорство без согласия! И третье… Я бы не причинил вреда ребёнку. Боже, Мара! В самом деле. Никогда такой мразью себя не считал.

— Да? На аборт отправил случайно?

— Ты действительно хочешь это обсуждать? И все причины? Мне их проговорить?

Его голос становится пугающе низким. Савва словно скалится, готовясь наброситься на меня.

Предупреждает, что понял уже правду?

Причины…

Цепляюсь за это.

— В любом случае, мой черёд, — отводит взгляд. — Клянусь, что ничего плохого Кириллу не сделаю. И вообще не планировал к нему лезть. Но я не понимаю… Ты же не идиотка, Мара. А ведёшь себя как… Откуда вообще пошло, что я буду детей похищать? Как какой-то чертов торговец органами.

— А ты не понимаешь? Ты заявился. У тебя дочь больная.

— Марьям, погоди…

— И разговор как ты ищешь донора. И странное внимание. Очень много знаков. У меня был повод для беспокойства. Ты должен меня понять, Дубинин. Я тебя не знаю больше. И я… Я просто волнуюсь за своего сына. Как любой родитель. Ты разве не так волнуешься? Не гиперболизируешь проблему?