И не получается ничего нормально сказать. Голосовые связки просто перерезает.

Нежеланный разговор по душам просто ломает меня.

— К тебе и пришёл, Мара.

Мне хочется кричать и злиться. Хочется просто… Просто что-то ядовитое в ответ прошипеть.

Но…

Не получается. Не могу.

Я медленно моргаю. От того, что долго смотрю — в глазах начинает слезиться.

— Поздно пришёл, Савв.

У меня получается выдавить колкие слова. Только сначала они мне колючками горло раздирают. Цепляются.

Я не знаю, что со мной происходит. Но сейчас я себя чувствую… Опустошённой, разорённой каким-то наглым варваром.

Двери души нараспашку, всё видно. Нервы — оголённые провода, сердце — наизнанку.

— Знаю, — он серьёзно кивает. — Знаю, Мар.

Наши взгляды сталкиваются. В его карих глазах — заметно сожаление. Злость на самого себя. Вкрапления растерянности.

Я же посылаю свою боль, не скрываясь. Она же бьёт по тебе, да, Дубинин? Когда осознаёшь, как плохо — бьёт?

Бьёт.

Тогда смотри.

Дыхание тяжёлое и прерывистое. Невысказанное осадком в лёгких оседает, не позволяя освободиться до конца.

— Мне жаль, — хриплый шёпот режет. — Очень жаль, Марьям. Я не смогу исправить всё, потому что в прошлое не вернуться. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы снова вернуть твоё доверие.

— Сил не хватит, — спорю я из последних сил.

— Посмотрим.

Уголок губ Саввы дёргается. То ли от улыбки, то ли от нового недовольства на самого себя.

Мышцы сводит, когда я поднимаю руку. В теле словно свинцовые проволоки, пронзающие насквозь.

Упираюсь ладонью в плечо мужчины. Надавливаю, пытаясь его оттолкнуть. Но по факту — только ближе становлюсь.

Дыхание перехватывает.

— Мам! — Кирюша недовольно зовёт, заходя на кухню. — Пить, ну.

— Конечно, милый.

Я встряхиваю головой. Отскакиваю от отошедшего Саввы. Начинаю суетиться, наливаю сыну морс.

Хочется себе по щекам надавать, чтобы в сознание прийти. Сын лепечет, я с ним разговаривать пытаюсь.

Морок постепенно уходит. Холодным дымком стекает по плечам, позволяя снова дышать.

— Хрумтики будешь? — я разворачиваюсь к сыну.

— Хум? — приоткрывает он губы. — Да!

— Отлично. Сейчас принесу.

Я быстро нарезаю яблоко и морковь. Выкладываю «хрумтики» на тарелке, чтобы Кирюша перекусил.

— Тебе пора, Дубинин.

Я спешно вытираю влажные руки, беру тарелку. Спешу к сыну, спасаясь бегством. Целую в рыжеватую макушку, напоминаю, что скоро спать.

— Я могу остаться? — Савва не сдаётся. Приходит следом.

— А ты тоже сказку хочешь послушать? — язвлю я.

— Хочу узнать, какие сказки нравятся ему.

— У меня нет времени с тобой разбираться, ладно? У меня полно дел по дому. Я не буду тратить время, чтобы тебя выгонять. А если ты мне сына разбудишь…

— Я уйду сразу после того, как он заснёт. Обещаю.

Я, конечно, юрист. Но Савва — бизнесмен. И они продавливают куда лучше. Я соглашаюсь.

Почему? Не найду объяснений для самой себя. Просто сейчас… Как-то сложно спорить. Без причин.

После разговора на кухне — я не могу окончательно прийти в себя. И не готова к новой схватке.

Я лишь надеюсь избавиться от Саввы, и что он сдержит обещание. Вот и посмотрим. Насколько он на самом деле готов прогибаться.

Потому что у меня больше не лишнего время. Посуда недомытая, детские игрушки разбросаны. Стирка пищала ещё до прихода Дубинина.

А я…

Я с Саввой душу демонстрировала.

Подхватив Кирюшу, я ухожу в ванную. Сын начинает капризничать, отталкивает зубную пасту.

— Давай, солнышко, — я протягиваю ему две щётки. — Какой будешь чистить?

— Я… Этой.

Хнычет недовольно, забирая с зелёными драконами. Пока Кирюша ещё не знает, что можно выбирать третий вариант — никакой.

Прошу, пусть будет так и дальше.

Хотя у сына гены такие, что он не долго терпеть будет.

— Кирюша!

Сын хихикать начинает. Это хорошо, что не плачет. Плохо, что в меня водой брызгает. Уворачивается, чтобы ещё добавить.

Моя футболка промокает, липнет к телу. Хорошо хоть ткань плотная.

— Не злись, мам.

Просит сокровенно, прижимаясь ко мне. Учитывая, что он мокрый — ещё хуже делает. Но я лишь улыбаюсь и целую сына в пухлую щёчку.

Переодеваю его в пижаму и подхватываю на руки. Несу в кроватку, попутно выключая везде свет.

Дубинин уже там. Глупо было надеяться, что он вдруг свалит?

Зато… У него дела и встречи в другом городе. Значит, несколько дней у меня будут спокойными.

Кирюша устраивается в своей кроватке, прижимая к себе плюшевого зайца. Прикрывает глазки.

Он или не замечает лишнего гостя в комнате, или ему всё равно.

На самом деле Кирюша ещё маленький, чтобы понимать сказки и запоминать, но ему иногда нравится слушать.

Просто мой голос, чтобы не в тишине засыпать.

Мой голос подрагивает, прыгает по тональностям. Всё потому, что Дубинин за моей спиной. Я кожей чувствую его взгляд.

Стараюсь игнорировать изо всех сил, фокусируя взгляд на сыне. Его реснички трепещут, он быстро засыпает.

Я на носочках пробираюсь к выходу из комнаты. Клянусь, если Савва сейчас на какую-то игрушку наступит и разбудит мне сына…

Но нет. Даже со своими габаритами мужчина легко лавирует по комнате. Избегает всех опасных зон.

— Всё, на выход.

Шёпотом приказываю я. Демонстративно и дверь приоткрываю. А Дубинин… Не спорит. Сдерживает своё слово.

Но уйти молча он не может, естественно.

— Знаешь, ты всегда была красивой. Но в роли мамы… Ты невероятно прекрасна.

Комплимент я принимаю молча, захлопывая дверь перед лицом мужчины.

Выдыхаю. Проветриваю квартиру, ведь словно всё его парфюмом пропиталось. Надеюсь отвлечься уборкой.

Кто-то убийства придумывает, моя посуду, а я его так избегаю.

Вот только… Мыть нечего. Я как-то растерянно смотрю на пустую мойку, а после — на загруженную сушку.

Но ещё полчаса назад всё было по-другому.

Савва что…

Посуду мне помыл?!

Дни без Саввы проходят… Спокойно и волнительно одновременно. У меня получается затормозить.

Не крутится в водовороте эмоций, а просто — замереть. Спрятаться за привычной ширмой.

Работа, консультации, забрать Кирюшу из садика, покататься на машинках. Проверить документы, назначить встречи…

Это затягивает очень быстро. Словно по кругу бегаю, и тем самым получается игнорировать эмоции.

Странное ноющее чувство в груди. Жжение в местах, куда смотрел Савва.

Но…

В пятницу всё меняется. Приносит новые краски в жизнь. Потому что наступает встреча с «химиками».

И Юрой.

Внутри трепещет волнение, скрещиваясь с неловкостью. После того как Юра озвучил свои желания. Как намекнул, что мы можем сделать брак настоящим…

Мне немного не по себе. Неловко, словно это я как-то повлияла, дала неправильные сигналы.

А ещё… Волнительно. Я не могу притворяться, что Юра совсем не цепляет. Просто…

Я задумываюсь об этом. Несколько раз предполагала возможное будущее с мужчиной. Если он не передумал.

Внутри не вспыхивали искры. Не было томительного, неудержимого предвкушения. Но при этом…

Наверное, мы смогли бы попробовать. Одно или два свидания. Чтобы понять — будет реакция или нет.

С Юрой не шторм из эмоций, а лёгкие волны. И это ведь тоже хорошо? Необязательно тонуть, чтобы быть счастливой.

— Они ещё не прислали правки? — уточняю я нервно.

— Нет, — учредитель недовольно хмыкает. — Видимо, будем снова разбираться на самой встрече.

— Вы, главное, не показывайте, как вы хотите этот контракт. В конце концов… Всегда есть другой вариант, ведь так?

— Так.

Лавров кивает, подтверждая, что рассматривает Дубинина как возможного инвестора.

Когда я предложила Юре вариант с инвестициями… Я хотела немного насолить Савве. И оттолкнуть его, чтобы не крутился вокруг.