Мне известно, что большинство людей посещают Храм по праздникам, но у меня с богиней особенные отношения, учитывая положение моей семьи. Я отчетливо ощущаю присутствие Баррики, когда обращаюсь к ней, при этом возникает довольно странное и пугающее чувство – будто моя воинственная сестра заглядывает мне через плечо во время молитвы. Но меня не так просто запугать. В конце концов, я живу с Августой.
Гладкое лицо богини, как мне кажется, приобретает недовольное выражение.
– Не смотри на меня так, я уже в пути, – бормочу я.
Поднявшись по деревянным ступеням, с удовольствием вдыхаю соленый воздух и чувствую себя так, словно выбрался из затхлой, тускло освещенной пещеры на свет. Палуба еще мокрая от росы, тихо поскрипывают над головой реи, белые паруса надуты, судно несется вперед. Солнце висит над самым горизонтом. Я, похоже, ошибся, время сейчас совсем раннее. Горизонт виден со всех сторон отлично. Я медленно поворачиваюсь по кругу, разглядывая совершенно прямую линию. Губы сами собой растягиваются в улыбке. Небо чистое, теплого голубого цвета, морская гладь похожа на покрывало глубокого синего оттенка с белыми вкраплениями. Я чувствую, как кружат у корабля любопытные морские духи, а духи воздуха играют с парусами. Раз они в настроении поиграть, то и я тоже.
К мачте направляется один из членов экипажа, он кивает мне, потом встает на приступок и начинает забираться вверх. Я слежу, как он уверенно двигается, хватается за веревки, минует флаги. Парень покрепче – его брат, по словам капитана, – уже наверху и приветственно ему кивает. Тишину нарушает лишь плеск волн. Ничего похожего на то, где я бывал раньше.
Поворачиваюсь, оглядываясь, и замечаю свою новую подругу – или нового врага. Надеюсь, за оставшиеся дни мне удастся завоевать ее расположение. Сейчас она стоит у релинга[10] и разглядывает море. Я думал о ней вчера днем после нашей встречи на пристани, задавался вопросами, кто она такая, с какого корабля. Я привык быстро переключаться, но на этот раз все оказалось сложнее. Я испытывал необъяснимое желание найти девушку, узнать о ней больше, попытаться убедить, что я не такой плохой человек, хотя, понятное дело, лучше забыть о ней.
Обрывки этих мыслей кружились в голове даже тогда, когда меня нашли и вернули домой офицеры гвардии королевы.
Я встаю всего в нескольких футах от девушки и так же склоняюсь к релингу. Теперь я могу, хоть и украдкой, разглядеть ее лучше. Мускулы ее тела настолько хорошо развиты, будто она зарабатывает на жизнь физическим трудом. Лицо с легким загаром усыпано веснушками, вокруг вьются выбившиеся из косы светлые пряди. Пухлые губы сжимаются, когда она поворачивается и замечает меня. Ее глаза удивительного цвета зеленого мха сужаются – теперь она смотрит на меня с прищуром и совсем не дружелюбно.
– Доброе утро, – говорю я, улыбаясь, и жду, что ответная реакция будет похожей. Ничего подобного. Девушка ухмыляется, поворачивается спиной к релингу и поднимает голову. Теперь взгляд ее устремлен ввысь, к людям на реях.
– Что они делают? – Еще одна моя попытка.
– Выставляют паруса, – отвечает она, не поворачиваясь. – Преобладающий ветер[11] дует из Алинора в Мелласею. Нам надо пройти поток, иначе доставим вас прямо к врагам.
Мне кажется, она вовсе не считает эту идею такой уж плохой. Похоже, по утрам она не особо дружелюбна.
Я замолкаю на несколько минут и сосредотачиваюсь, чтобы воздействие моего очарования стало сильнее.
– Извини, позволь мне начать сначала. Скажешь, как тебя зовут?
– Селли, – неохотно отвечает она. – Селли Уокер.
– И ты… Прости, я не знаком с названиями должностей на… лодках.
– Это корабль, – поправляет она. – А я простой матрос.
Судя по тому, как она хмурится, это больное место.
Мы снова замолкаем и разглядываем паруса. Полагаю, она следит, правильно ли мужчины действуют. Я позволяю фокусу внимания сместиться и разглядываю духов, кружащих в воздухе, словно золотые пылинки.
Заговорить мы пытаемся одновременно.
– Селли, если я…
– Послушайте, подумайте хоть минуту…
Затем оба замолкаем и смотрим друг на друга. На ее щеках под веснушками появляется румянец.
– Что вы хотели сказать, принц?
– Неважно. – Я мотаю головой. – Что ты хотела мне сказать? – Все же рискну и улыбнусь. – Я внимательно выслушаю, обещаю.
Она смотрит с подозрением.
– Ладно. Я хотела сказать, что можете не стараться подружиться со мной. Капитан на вашей стороне, а мое слово, поверьте, никакого веса не имеет.
– Но твое мнение важно для меня. К тому же, если ты Селли Уокер, это значит, что корабль принадлежит твоей семье, и твое слово не может ничего не значить.
Есть и еще более важная вещь… но об этом я предпочту умолчать, чтобы не смущать ее.
Она опять презрительно фыркает, поворачивается и смотрит прямо мне в глаза.
– Слушайте, я провела год под командованием капитана Ренсы, выполняла все ее приказы, будь они прокляты, и ни разу не слышала слов похвалы. Если бы вы, принц, не поднялись на борт этого корабля, я бы уже сбежала и направлялась к отцу.
– Вот как. – Я вздрагиваю, сам того не желая. – И что же сейчас?
– А сейчас мне надо ждать не меньше полугода, чтобы его увидеть. И это в лучшем случае. – В голосе слышатся нотки воя дикого животного. – Благодаря вам. Я знала, что вы…
– Знала, что я очарователен и прекрасен? Что наши пути вновь пересекутся?
– Что вы принесете мне только проблемы, – заканчивает она.
В голове возникает мысль, но я пока не понимаю, что с ней делать.
– Селли, можно тебя спросить?
– А мой ответ вас остановит?
– Я… я действительно тебе не нравлюсь? – Я с трудом сохраняю лицо серьезным, но стоит посмотреть ей в глаза, как желание улыбаться проходит.
Она хотела, чтобы я оказался в глупом положении. Чтобы меня никто не воспринимал всерьез – впрочем, в этом нет ничего нового.
Вчера я не обращал внимания на то, что она мне говорит, на ее обидные слова. Похоже, сейчас она готова их повторить.
Селли качает головой.
«– У него был плащ, расшитый пайетками из настоящего золота.» Помните? – Интонации голоса меняются, но и это не сулит мне ничего хорошего. – У принца. У вас, то есть. Я вас совсем не понимаю. Для вас все вокруг – несерьезная игра. И вы понятия не имеете, какова жизнь окружающих.
– Послушай, я сочувствую по поводу отца, но…
– Я не виноват, так? Нет, вы не виноваты, а просто у меня характер такой, с причудами.
Я открываю рот возразить, но не нахожу слов и закрываю его. В споре я могу победить любого, но в этом случае я сам усложнил себе задачу.
– Можете не пытаться подружиться, – продолжает Селли. – Я буду работать, а вы не мешайте. – Она отворачивается, и внезапно ее лицо озаряет улыбка. – Лучше подружитесь с ним, – говорит она, кивком указывая на сутулую фигуру.
Я обращаю взгляд в ту же сторону и вижу человека очень бледного, сгорбленного, с лысой головой и чисто выбритым лицом. Судя по походке, он не моряк – вероятно, тот самый пассажир, о котором вчера вечером упомянула капитан. Надо извиниться, что моя экспедиция изменила его планы.
Мужчина поднимает голову, и я вздрагиваю, узнав его.
– Уоллеслии? Киган Уоллеслии?
Он смотрит на меня, не отводя взгляд.
– Доброе утро, ваше высочество, – произносит он подчеркнуто вежливо. – Я полагал, в это время вы еще в постели.
Подтекст нетрудно уловить: «Я бы не вышел на палубу, знай, что могу тебя встретить».
– Как ты здесь? – спрашиваю я, пытаясь представить, как именно Киган Уоллеслии мог оказаться на борту торгового судна.
– Похоже, плыву, как и вы, на Остров Баррики, – отвечает он с заметным недовольством.
И я, несмотря на его раздражение, делаю то, что делал с одиннадцати лет, – стараюсь разозлить его еще больше.
– Только представь, какое замечательное будет исследовательское путешествие. Это твой единственный шанс увидеть Остров. Ведь его даже нет на карте, Уоллеслии. Неужели тебе совсем не интересно? Потом сможешь написать монографию и прославиться.
