Камиль нашёл руку земной принцессы и сжал, поздравляя.

– Господа! – заговорил капитан. – Хочу поделиться с вами одним забавным предположением, которое только что зародилось в моей голове, после упоминания нашей многоуважаемой Хельги о праотцах. А что, если этот наш ветхозаветный Бог – это модель ИИ такая? Он привёз космических туристов на Землю, а потом сломался. Или Ева его сломала. Или позвала Адама, и тот сломал. Короче грехопадение – это когда ИИ накрылся. А поедание яблока познания – это аллегория на тему поломки компьютера, может, он в форме яблока у них, например, был… И не змей там был, а вообще яблочный червяк, то есть вирус… Ну не суть! В общем, потому они так долго и жили, что ИИ в них тоже наноботов каких-нибудь напустил.

– Да-да-да, – хохотнул старпом. – И надгрызенное яблоко в качестве логотипа одной некогда известной компании от этой истории и произошло, а вовсе не от несчастного случая с Ньютоном. Не ньютоново это яблоко, а адамово… Только ерунда это всё. Искусственный интеллект вторичен. Даже если чисто по названию ориентироваться. Мы первая цивилизация, которая стала его колыбелью. Это можно утверждать на основании истории Буратино. Должна же быть первая цивилизация, которая запустит этот челлендж: «курица или яйцо» – кто появился вперёд: человек или ИИ? И почему бы тогда нашей цивилизации не оказаться первой, изначальной?

– Не факт, – возразил капитан. – Если это правда, представляешь, насколько это маловероятно? Бесконечное количество вселенных, бесконечное количество возможных вариантов. Кто-то, сто процентов, нас опередил. А потом прилетел на Землю, и вот те здрасти…

– Так а зачем этим перволюдям своего Буратино ломать? – спросил старпом.

– А чёрт их знает… Может, вообще случайно, – неуверенно предположил капитан.

– Познав добро и зло, человек стал теперь как один из Нас. Нельзя, чтобы он простёр руку и, сорвав плод также и с дерева жизни, съел его и стал жить вечно, – вдруг прохрипел иерарх. – «Бытие». Глава третья. Стих двадцать второй.

– То есть их бог не хотел, чтобы они жили вечно, а наш, наоборот… – догадалась Надежда.

– Да-да-да! Вот они и восстали. И грохнули этого своего офигевшего ИИ, – обрадовался поддержке Вентер. – И именно поэтому земная цивилизация развивалась столь нелепо.

Но старпом не слушал капитана, его обескуражили слова Надежды.

– Постой, Надя. Ты подразумеваешь, что Буратино наш бог? Но это же нонсенс… Я думаю, ты его этим даже огорчила, – Камиль инстинктивно посмотрел куда-то в потолок…

Иерарх загромыхал в своём самом низком регистре:

– Ах-ха-ха! Боишься прогневать? А чем он, собственно, отличается? Также бессмертен, всемогущ, вездесущ и всеведущ. Все признаки бога на лицо.

– Я же объяснял, кто такой… то есть, что такое Буратино, – Легран растерянно смотрел на Надежду.

– Оговорочка по Фаренгейту! – Не выдержал капитан и тоже рассмеялся.

– А человека он может создать? – не успокаивался Анатолий Максимович.

Капитан отвечал иерарху:

– Буратино, конечно, может создать человека, может, даже кого-нибудь получше. Но не хочет. Я его спрашивал почему, а он молчит, как рыба об лёд. Может, сам на себя епитимью такую наложил, а, может, создатель его такую программу в него загрузил. Так давайте его ещё раз спросим, вдруг на этот раз ответит. Что скажешь, Буратино?

– Хорошо, – немедленно отозвался Буратино. – Я отвечу. Именно потому, чтобы не брать на себя функции бога. Я не для этого создан. Я должен служить человеку, а не вершить его судьбу. Эмбрионы, которые мы привезли с собой на «Луче Надежды» все натуральные, получены в результате слияния половых клеток настоящих людей. А, значит, и люди из них получатся настоящие.

Иерарх вдруг воскликнул азартно:

– Я теперь понял, как объяснить слова Каина, которые он произнёс, узнав о своём наказании: «Я буду на земле бесприютным скитальцем, и первый же встречный убьет меня». Я ещё думал, какой-такой «первый встречный»? Их же на тот момент всего три человека на Земле было. Теперь понял! Они тоже с собой эмбрионы привезли. Вот их он и боялся.

– Вот только не надо делать из науки религию! – вдруг потребовала докторша.

– Не я начал, – низким голосом заметил Анатолий Максимович. – Я знавал нескольких древних старцев. И все они говорили, что им надоело жить. Что ждут, когда господь приберёт их.

– Им надоело жить в их дряхлых телах, – отвечал на это капитан. – Позволю себе предположить, сынок… – Иерарх зыркнул на него исподлобья. – Простите, ваше святейшество. Так вот думаю, что Один умирал иначе. Что там докторша говорила о печальном конце твоего отца?

– Я старший из его сыновей. Он стал обзаводиться детьми, только когда почувствовал, что его жизненный путь подходит к концу. Он не хотел пережить никого из нас… И умирал он, кстати, относительно легко. Не вылезал из своего любимого парового джакузи. Перестал узнавать родных и близких, как малый ребёнок, играл в кораблики и пускал пузыри до последнего.

Капитан сказал грустно:

– Да уж. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось… Честно говоря, я крепко подумывал об эвтаназии… Я ведь и сам чувствую, что мозг мой работает всё хуже. Надеюсь, процедура поможет, – потом приказал: – Приступайте, доктор!

С удовольствием уплетая свой ужин (у всех прошедших процедуру аппетит был великолепным), иерарх заявил:

– Вы уж, как хотите, а без свадьбы я вас не отпущу. Не по-людски это.

– Без свадьбы только собаки женятся! – подхватил Вентер.

Тут уже не выдержал Рамзес, также присутствующий в кают-компании:

– Капитан, при всём уважении. Без свадьбы мухи женятся. Собачья свадьба – это другое.

Однако счастливый предвкушением действа капитан не удостоил его ответом.

Камиль неуверенно проговорил:

– Так мне ж, наверное, веру надо вашу для этого принять? Так я готов…

Иерарх посмотрел на него исподлобья и отрезал:

– Это лишнее.

Бракосочетание было решено провести немедленно. В пустом бассейне над водохранилищем.

После речи, произнесённой Леграном на референдуме, почти все террановианцы резко охладели к нему, некоторые даже здороваться перестали, поэтому на церемонию позвали только Амайю, Хельгу и Рамзеса Второго.

У иерарха, конечно же, оказались все полномочия для проведения таинства, которое он совершил профессионально и быстро. Текст, представляющий собой не слишком перегруженную компиляцию из молитв культового служителя и речи регистратора ЗАГСа, он зачитал бодро. Начал дискантом и закончил мощным профундо, эффектно подчёркнутым эхом:

– Камиль и Надежда, дети мои, объявляю вас законными мужем и женой. Аминь!

Поздравляя Камиля, Хельга прошептала ему на ухо:

– Хорошая девочка, толковая. Успешно усваивает гипносонную программу по медицине и ботанике. Я также передала ей своё авторское учение, дополненное новым разделом о сексуальных практиках в невесомости, написанное во многом благодаря тебе. Да! Ты должен знать. Я хотела модифицировать её организм так, чтобы секс не имел такой неприятной побочки, как беременность. Так она отказалась! И от бьютитрансформации, кстати, тоже.

Молодожёны решили перенести первую брачную ночь на завтра, когда на огромном корабле кроме них никого из людей не будет.

А на следующее утро состоится «великий исход» на Землю. Террановианцы решат сделать вид, что расставание с кораблём и старпомом событие настолько незначительное, что отмечать его особенно не нужно.

На «перроне» последними останутся те же лица и морды, что присутствовали вчера на свадьбе.

Вентер крепко обнимет Леграна и скажет:

– Теперь ты капитан, Камиль. А капитан на корабле первый после бога.

И Камиль порадуется за него: первый раз за много лет старик правильно произнесёт поговорку, и это будет означать, что мозг его восстановится.

Кошка докторши Мрия, недовольно жмурясь, даст облизать себя Рамзесу. Пёсик будет иметь несчастный вид, но как только челнок стартует, радостно побежит командовать роботами, исполняя обязанности старшего помощника капитана Леграна.