— Вы поранились? Как же так? — подошла я ближе и хотела отодвинуть рукав, чтобы осмотреть его руку, но он отдёрнул её от меня.

— Ничего страшного, сам виноват.

— В чём же?

— Что попёрся спасать одну ненормальную, которая орёт, когда купается! — сказал он, но в голосе его отчего-то прозвучало больше обиды, чем злости.

— Так это я вас поранила? — удивилась я и, всё же изловчившись, схватила за запястье и отодвинула рукав, а там чётко и красиво виднелись следы от всех моих зубов, а некоторые ранки кровоточили.

— Ничего себе я вас цапнула, а что ж вы мне сразу не сказали?! — всплеснула я руками и схватилась за свою сумку, где всегда были средства на всё случаи жизни.

Откупорила пузырёк с обеззараживающим средством и щедро полила на раны. Начальник безопасности вздрогнул, но ни звука не издал. Затем я наложила мазь на руку и забинтовала.

— Сейчас боль пройдёт, мазь с обезболивающим эффектом, — сказала ему, — и спасибо, что спасали, не думайте, что я этого не ценю.

— Не надо путать мою работу и душевные порывы, — сказал он. — Вы домой собираетесь?

— Не сейчас, я ещё хочу тут побыть, я завтрак собрала, так что у меня пикник! Прошу, присоединяйтесь!

Элла

Эритриниэль посмотрел на меня, как на врага всей его расы. Вздохнул. Покосился на водопад.

— У меня, вообще-то, работа осталась во дворце. Долго вы хотите тут пробыть?

— У вас, вообще-то, сегодня такой же выходной, как и у меня. Я знаю, что дежурным остался ваш заместитель.

— При моей должности выходные — это миф. Так сколько?

— Хотя бы пару часов. Надо же позагорать, пока такое чудесное солнце.

— Благородные лейры никогда не загорают, ведь можно испортить кожу, — занудно процитировал он мне очередную непреложную истину.

— Так это благородные лейры, а это я! Помогу себе сама, я же целитель! Что же мне, тысячу лет жить бледной?

— И чем же вам мешает благородная бледность?

Задумчиво почесала нос кончиком пальца, раздумывая о том, мешает ли она мне?

— Видимо, своей благородностью, — наконец сказала ему. — Люблю, знаете ли, выделяться из общей серой массы. Но вы не волнуйтесь, я не буду призывать всех следовать своему примеру.

— Какое облегчение.

Я больше его не слушала, а расстелила плед, что прихватила с собой. Он был не слишком большим, так как я не собиралась делить его ещё с кем-то, но ничего, как говорится, «в тесноте, да не в обиде». Села на самый его краешек, чтобы оставить побольше места начальнику, и сделала приглашающий жест рукой.

— Вы пока меня охраняете, можете и перекусить. Я тут бутербродов прихватила и воды. Есть ещё яблоки и два пирожка.

— Может, вы наденете платье? — сухо спросил он и всё же присел напротив. — Не пристало ходить столь фривольно одевшись, когда мы одни.

— Не волнуйтесь, я не собираюсь покушаться на вашу добродетель! Честно! — искренне сообщила ему. — Но мне хотелось бы ещё успеть искупаться, а одеваться и раздеваться смысла нет. Я и так замотана в полотенце!

— Всё равно это неприлично!

— Хорошо, остановимся на том, что я вся такая внезапная и неприличная.

Разговор на этом затих, и мы молча ели мои бутерброды, любуясь водопадами. Шеф мог быть очень ненавязчивым, когда хотел этого.

Когда всё было съедено, а вода выпита, то молчать уже было совсем неловко, и я решила немного поболтать, если, конечно, Сияющий снизойдёт до этого.

— Предлагаю немного поваляться на пледе, чтобы завтрак переварился, — сказала ему и сразу приняла горизонтальное положение, чтобы он не успел ничего сказать на это.

— Это неприлично, чтобы я лежал рядом с вами. Уступлю вам место, — с этими словами он поднялся.

— А стоять надо мной намного приличнее? — улыбнулась я и приложила ладошку козырьком к глазам, чтобы лучше видеть начальника.

— Нет, конечно, поэтому я посижу на том камне, с которого вы не падали.

— Тогда уж полежите. Чтобы было честно, мы оба будем отдыхать!

— Я подумаю об этом.

Эритриниэль отошёл к камню, благо он был недалеко, шагах в пятнадцати от пледа, так что при желании я могла его легко видеть.

Шеф сел, будто жердь проглотил и стал осматривать окрестности с такой тщательностью, будто подозревал, что кругом враги!

После получаса приёма солнечных ванн я практически задремала, ведь встала очень рано, когда послышался шорох и облегчённый тихий выдох.

Мне даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что Сияющий соизволил улечься с удобствами.

Ещё минут через десять, он посмотрел в мою сторону. Его взгляд я ощутила всей поверхностью тела, очень интересные ощущения. О чём думал глава службы безопасности владыки, мне неведомо, но ещё минут через пятнадцать он задал мне вопрос. Первый на моей памяти, относящийся конкретно к моему прошлому, то есть личный.

— Эллатриниэль, расскажи мне, что там за проклятие с твоей семьёй приключилось. Я что-то такое слышал, но не уверен, что правду, да и подробностей никто не сообщал. Мне бы хотелось знать, чтобы не было никаких незапланированных неприятностей.

— А они бывают запланированными? — улыбнулась я, не открывая глаз.

— Пожалуй, что нет.

Он так мило пытался прикрыть свой интерес работой, но ничего, я не гордая.

— Это не какой-то особенный секрет. История началась давно, с точки зрения людей. С моей бабули, которая была ведьмой, и её мужа, который был магом, а ещё присутствовала в ней одна безумно влюбленная магиня. Она жаждала влюбить в себя моего деда, но ничего не получалось. И однажды он ей сказал, что никогда не откажется от своей дружной семьи. Это стало поводом для проклятия нашего семейства, суть которого заключается в том, что не будет нам счастья, так как и дружбы не будет в семье, потому что все её представители будут очень разными и ни на кого не похожими. Как эта влюблённая дура раздобыла проклятие, теперь доподлинно не известно, но оно исправно работает уже третье поколение.

— И вы не пытались его снять?

— Пытались. Да кто там только не пытался, и архимагов привлекали, и драконов, и всех желающих. Ничего! Как снять его, никто не знает, так как никогда такого до сих пор не было, чтобы в одной семье были представлены разные магические виды, расы и направления магии, которые в «природе» вообще-то не очень дружат, а иногда и вовсе враждуют. Вот я своих очень люблю, а там эльфов нет, — добавила в конце рассказа.

— И кто же в вашей семье есть? — спросил начальник с любопытством.

Моя история его явно заинтересовала.

— Наша мама — оборотень, лесная кошка, папа — маг, я — светлая эльфа, первая сестра — драконица, вторая — ведьма, следующая— оборотень, как мать, пятая — обычный человек без магических способностей, младший брат — маг огня.

— Ещё бы тебе не быть странной! С таким-то набором родни, — он даже не заметил, что перешёл на ты. — Иногда мне кажется, что, если бы не внешность, тебя бы за ведьму все принимали по личностным характеристикам.

— Не льсти мне, — решила и я не выкать, раз пошёл такой разговор.

— И не собирался, но твой рассказ многое объясняет.

— Мне отрадно, что история моей семьи носит просветительский характер, но изменить я этот факт не могу и не хочу. Они навсегда останутся самыми близкими мне людьми и нелюдями.

Эритриниэль на это ничего говорить не стал, но крепко задумался. Даже не заметил, что мы пробыли у водопадов гораздо дольше двух часов. Я всё-таки задремала, а шеф не стал меня будить, так что я и отдохнуть успела. Хороший выходной, всегда бы так.

Элла

Назад возвращались разомлевшими и переговаривались о всяких незначительных вещах. Наш разговор носил весьма мирный характер, что было приятным разнообразием.

Сопроводив меня до конюшни, Эритриниэль отправился по своим делам, сославшись на горы работы и необходимость подготовки событий завтрашнего дня.