Когда музыка набирает обороты, я делаю шаг вперед. На меня смотрят, когда я приближаюсь. Настолько, что это привлекает внимание Болтова и Дэвиена. Глаза Дэвиена слегка расширяются. Я натягиваю на губы безумную ухмылку так, что он удивляется.

Смеясь, я кручусь и начинаю натягивать лютню, неистово, безумно. Я топаю и с нетерпением смотрю на него. Аккорды, которые я играю, минорные, намеренно диссонируют с ритмом скрипки. Это не музыка, это ужасный звук. Соответствующий взгляду Болтова.

— Да, да! — Болтов смеется, откидывая назад когтистую руку. — Мы будем танцевать в честь его смерти! — Остальные фейри тоже начинают смеяться и кружиться, когда Болтов наносит удар по лицу Дэвиена. Кровь брызжет на пол.

У меня сводит живот, но я продолжаю играть. Дэвиен больше не смотрит на меня. Он сгорбился в объятиях тех, кто его держит. Знает ли он, что я делаю? Видит ли он мои ноги? Пожалуйста, пусть он заметит, молюсь я. На периферии я вижу, как Раф делает шаг вперед, нервы заставляют бешено биться его маленький барабан.

Все нарастает до точки кипения. Атаки Болтова становятся все более жестокими. Я продолжаю вращаться, рисуя ногами на полу невидимые фигуры. Это те же самые фигуры, которые я создавала в озере. Те же символы, которые мы с Дэвиеном рассматривали для ритуала отречения. Надеюсь, заряженное начало этого ритуала все еще внутри нас. Ждет своего завершения.

— Посмотрите на него! — кричит Болтов. Все замирают. Я заканчиваю свои движения, кулон горячо лежит в моей ладони. — Ничего особенного в этом человеке нет. Он...

— Может быть, в нем и нет ничего особенного, но во мне-то точно есть, — перебиваю я. Болтов крутится на месте. Я протягиваю ему кулон. Смотрите на меня, говорю я своими действиями, смотри только на меня. Ты не заметишь всего остального, что я делаю. Я рычу на него, как будто у меня тоже есть крылья и клыки. Как будто я могу быть таким же чудовищным, как любой фейри. — Ты хочешь этого, не так ли? Это то, что тебе нужно, чтобы стать настоящим королем фейри, а не каким-то притворным, живущим в украденном предками замке и правящим лишь раздробленной силой и страхом.

Глаза Болтова слегка расширяются, а рот расплывается в ухмылке, обнажая акульи зубы.

— Ты человек.

— А ты последний Болтов, от которого фейри когда-либо пострадают.

Он клюнул на мою приманку и бросился на меня. Я жду, пока он придет в движение; он слишком увлечен, чтобы изменить курс, когда я отпускаю кулон, позволяя ему упасть. Не успевает кулон упасть на пол, как мимо меня проносится пятно. Болтов не успевает его поймать — он уже тянет ко мне свои когтистые руки. Раф такой проворный и маленький, что быстрее даже Палачей, пойманных на лету.

Я слышу крик Хола. Я сосредоточена только на Рафе и Дэвиене. Мальчик бросает кулон. Дэвиен протягивает руку, насколько позволяют цепи. Его пальцы смыкаются вокруг стекла, даже когда Палачи бросаются к нему.

— Я отрекаюсь от престола! — кричу я во всю мощь своих легких, чтобы все услышали. Я кричу так, что эхо отдается в каждом уголке этого древнего замка. Чтобы мой голос сотрясал основание холма, на котором был коронован первый фейри. Чтобы правители, до сих пор не сводящие с меня глаз, узнали о моем намерении. — Правь вместо меня; королевство — твое, корона — твоя, сила древних королей — твоя; восстань, король Дэвиен Авинесс.

Мои слова неестественно отдаются в ушах. Странное эхо, задержка, когда мир дрожит подо мной. Невидимые линии, которые я начертила на полу, светятся в унисон с кулоном. Свет становится настолько ярким, что пол трескается, а кулон рассыпается в руках Дэвиена. Кандалы превращаются в пыль, и он стоит так прямо, как я никогда не видела. Его раны затянулись, а крылья стали целыми и больше не обрываются. Его глаза — самого яркого зеленого оттенка, который когда-либо существовал.

И это последнее, что я вижу перед тем, как Болтов завершает свой замах на мое горло.

ГЛАВА

3

6

Я умру, вот моя первая мысль. А вторая мысль, борись.

Я падаю назад, даже не заботясь о том, как приземлиться, лишь бы увернуться от его атаки. Но Болтов обладает скоростью и силой фейри. Когда его первый взмах промахивается, он продолжает движение, вращаясь и падая на землю надо мной. Я перекатываюсь, удивляясь, что его когти не находят цель во второй раз. Затем я поднимаю голову и понимаю, почему.

Над нами нависает Дэвиен, все еще светящийся и держащий Болтова за запястье. В зале царит хаос: кто-то бежит к крепостным воротам, кто-то отходит в сторону и наливает себе бокалы с вином, чтобы посмотреть на обещанное развлечение.

— За попытку прикоснуться к ней я обрекаю тебя на смерть, — рычит Дэвиен. Болтов пытается вырваться из его хватки, но не может.

Палачи набрасываются со всех сторон зала.

— Дэвиен, Палачи! — кричу я.

Он оглядывается через плечо, чтобы оценить угрозу. Свободной рукой Дэвиен хватает стеклянную корону на лбу Болтова. Болтов вскрикивает. Раздается жуткий треск, когда корона освобождается. Я наблюдаю, как его плоть отделяется от кости кусками, которые цепляются за корону, как будто она была приклеена к голове Болтова. Дэвиен смотрит на него с удивлением и отвращением, а затем с неестественной силой швыряет Болтова обратно на помост. Голова Болтова разбивается о камень, оставляя кровавый след, глаза оцепенели. Веки медленно опускаются. Без короны он похож на маленького хрупкого человечка, каким я его впервые увидел.

— Я задержу их. — Дэвиен смотрит на нас с Рафом: — Вы двое, найдите способ освободить остальных.

— С удовольствием. — Я отталкиваюсь от земли. Дэвиен не успевает водрузить корону на лоб, как Палачи уже настигают его. Главный Палач выбивает корону из его рук.

— Дэвиен...

— Уходи! — Он рычит и бросается на человека, который захватил Дримсонг.

Я ругаюсь, борясь с желанием остаться и помочь ему.

— Следуй за мной, Раф.

Раф оказывается рядом со мной, когда я начинаю бежать к дверям, через которые ввели Дэвиена.

— Куда мы идем? Что с теми, кто наверху? — Я знаю, не видя, что он смотрит на своего отца.

— Я еще не уверена насчет них. — Я отталкиваю в сторону испуганного придворного и встаю прямо на пути наступающего Палача. — Они держали Дэвиена через эти двери, так что я могу только предположить, что там они держат более сильных или опасных людей. Они нам нужны.

— Нам нужны более опасные люди? — Раф вывернулся из хватки Палача. Он лезет в карманы и достает то, что кажется мерцающим песком. Он сдувает его с ладони, и тот воспламеняется в воздухе, разлетаясь на миллионы крошечных искр — безвредных, но эффективных для того, чтобы скрыть нас, убегающих через двери.

— Нам нужны опасные люди, если они наши опасные люди, — шепчу я. Несмотря на то, что в главном зале царит хаос, в этих переходах тихо, и я была бы глупцом, если бы думала, что Болтов оставит своих пленников без охраны.

— О. — Раф понял. — Как Вена и Шайе?

— Мы можем только надеяться. — Коридор продолжается, вдоль него тянутся двери, которые выглядят слишком красивыми, чтобы держать в них пленников. — Раф, если бы ты держал пленников, где бы ты их поместил?

— В сердце холма, — отвечает он, не упуская ни секунды. — Ближе к центру, где все силы слабы, кроме королевской.

— Тогда мы отправляемся.

— Подожди. — Раф берет меня за руку. — Я сомневаюсь, что это сработает, но это лучше, чем ничего. — Он закрывает глаза, и его взгляд становится предельно сосредоточенным. Я наблюдаю, как на него накладывается изображение, которое медленно сгущается, как вода, застывающая во льду, пока не становится твердым. На месте Рафа стоит один из Палачей, остановивших нас у ворот замка.

— Ты что, только что сделал нас обоих похожими на Палачей?

Иллюзия, лежащая на нем, кивает. Я не понимаю, куда смотреть, потому что знаю, что Раф доходил мне только до бедра.