— А женщины тоже могут быть Палачами?

— А почему бы и нет? — Ее ответ осторожен, выражение лица не поддается прочтению.

— В лесу на меня напала одна фейри... но мне показалось, что она действительно охотилась за Дэвиеном. На ней был такой же теневой плащ, как и у того мужчины сегодня ночью.

— Твоя оценка верна; она была Палачом. — Шайе вскарабкалась на неглубокий гребень и, к моему удивлению, протянула мне руку. — Мы старались патрулировать эти леса так часто, как только могли — по обе стороны Фэйда — но некоторые из мужчин и женщин Болтов время от времени проскальзывали через них.

Я беру Шайе за руку, и она с легкостью поднимает меня. Ее бицепсы шире, чем конечность, о которую я ударился при падении. Эта женщина, вероятно, могла бы сломать меня надвое, если бы попыталась, а после многих лет ручного труда я не хрупкий.

— Значит, он прятался в моем мире, чтобы скрыться от Болтов и их Палачей?

— О, точно, я так и не закончила. — Шайе вздохнула и покачала головой. — Я ненавижу эту историю.

— Ты не обязана мне рассказывать. — Хотя сейчас я отчаянно хочу знать. Короли, злые рыцари, беглые королевские особы — все это похоже на те сказки, которые Джойс читала Хелен и Лауре. Те, которые я слышала, прижавшись ухом к их дверям ночью, прежде чем прокрасться обратно в свою кровать и лечь спать.

— Ты хочешь знать, поэтому я расскажу тебе. — Шайе переводит дыхание и продолжает рассказ. — Смерть Короля Авинесса Шестого вызвала, казалось бы, бесконечный цикл борьбы людей за власть. Есть три вещи, которые дают королю власть над фейри: стеклянная корона, холм, на котором был коронован первый король — там же находится стеклянная корона — и магия древних королей. Если человек контролирует все три вещи, он правит фейри.

— Понятно. Значит, одного из них недостаточно?

— Нет, хотя любая из этих трех вещей обладает огромной силой. Поэтому любая семья, косвенно связанная с Авинессом, пыталась предъявить свои права на стеклянную корону и власть как истинные правители фейри, но Болтовы всегда добирались до них прежде, чем они могли приблизиться к короне, а тем более к холму первого короля, на котором заседает Верховный Двор.

— Большинство отступили в эти леса для защиты, некоторые вообще отказались от своей родословной, не то чтобы это имело какое-то значение. Болтовы видели, что деревья политы их кровью, систематически выслеживая любого из рода Авинесс, кто мог бы претендовать на дремлющую древнюю магию королей. Дэвиен был лишь косвенно связан с родословной, но это не избавило его от охоты.

—Косвенно? Что это значит?

— Его мать была вдовой. Она снова вышла замуж... бедняжка даже не знала, что ее новый муж — последний, дальний родственник семьи Авинессов.

— Как она могла не знать?

— Он был родственником только через несколько браков и двоюродных братьев и сестер, просто ветка на ветвях семьи.

— Похоже, что мужчина, за которого вышла мать Дэвиена, вообще не имел кровной связи, — говорю я.

— Действительно. Последний истинный Авинесс по любым значимым меркам был предан смерти почти тридцать лет назад.

— И если Дэвиен родился до того, как его мать вышла замуж, то у него вообще нет кровного родства с семьей, только брак.

— Да, но этой связи достаточно, чтобы заставить Болтовых нервничать.

История Дэвиена в чем-то до жути похожа на мою собственную. Я не могу не думать о Джойс, овдовевшей и имеющей ребенка, которая вышла замуж в надежде на безопасность и тайные амбиции.

— У него есть братья или сестры?

— Нет.

По крайней мере, никто не страдал так, как я.

— Так я понимаю, Плачи убили его отца?

— И мать, хотя она не имела никакого отношения к семье, кроме брачного кольца и клятв. — Шайе делает паузу, когда мы проезжаем через очередной город руин. Солнце начинает уходить за горизонт, и первый утренний свет окрашивает камни в призрачный оттенок. — Орен, дворецкий и нянька Дэвиена с рождения, забрал Дэвиена и отступил в старую крепость Авинесса на другой стороне Фэйда. Туда, где еще оставались старые барьеры. Это был лучший шанс для Дэвиена достичь совершеннолетия вне досягаемости Болтов, когда он будет достаточно силен, чтобы вернуться и сражаться за всех нас.

Это объясняет, почему он выглядит как замок.

— Почему крепость фейри должна находиться на человеческой стороне Фэйда?

— Потому что эльфы находят извращенное удовольствие в захвате наших земель, и когда мир был разделен, часть того, что было нашим, досталось вам, людям. — Она смотрит с отвращением. Но в положительном проявлении своего характера она, кажется, не направляет его на меня. Скорее на обстоятельства... и тех давних эльфов.

— Значит, Дэвиен вырос в мире людей?

— Да. Отрезанный от нашего народа и магии Мидскейпа... он прожил одинокую жизнь в борьбе. Единственное, что его поддерживает, — это обязанность освободить нас от тирании Болтов. Потому что с каждым днем их хватка на этих землях становится все крепче. И если он умрет — если погибнет последний, кто претендует на власть Авинесса — тогда ничто не сможет помешать Болтову окончательно раскрыть всю мощь стеклянной короны. Силла королей больше не будет связана с родословной Авинесса и станет свободной для всех.

ГЛАВА 13

То, что раньше казалось волшебным лесом, теперь превратилось в кладбище с привидениями. После рассказов Шайе мы идем в тишине почти все утро. Каждый забытый дом, оставленный разрушаться и гнить, теперь в моих глазах — надгробие. Каждое дерево — знак павших фейри, зарезанных в своих постелях, чтобы семья Болтов могла править беспрекословно.

Во мне есть глубокая боль, которую я не могу объяснить. Человек. Фейри. Страдания всеобщие. Невозможно смотреть на этот бесплодный пейзаж и не испытывать скорби по поводу ужасов, которые были совершены.

Может быть, именно эти истории и их неудобная правда помогают мне хотя бы отделить то, что произошло с Палачом. Я ведь не собиралась его убивать. Магия действовала сама по себе. Более того, если бы я не лишила его жизни, он наверняка убил бы меня. И.… не похоже, что он был кем-то невиновным в злодеяниях. Может быть, покончив с его жизнью, я спасла другую? Это опасная логика. Но сейчас мне нужно как-то сохранить рассудок.

У меня нет часов в сутках, чтобы посвятить их эмоциональному срыву. Я слишком занята выживанием.

С рассветом маленькие мотыльки поднимаются со мха и снова начинают танцевать среди деревьев. Они освещают воздух, жужжа вокруг меня с радостью, которая теперь приглушена правдой. Интересно, может быть, это духи убитых фейри? Но это любопытство, которому я не буду потакать.

В течение дня мы двигаемся без происшествий. Все остаются начеку, сканируя линию горизонта во всех точках. Джайлс и Шайе обшаривают лес вокруг нас, оставаясь в пределах видимости, но достаточно далеко, чтобы видеть дальние деревья и заглядывать за хребты, которые могут оказаться слишком высокими для остальных.

Хол, Орен, Дэвиен и я остались в стае. Орен и Дэвиен впереди, Хол и я позади. Хотя разговоров не так много.

Как и обещал Дэвиен, мы весь день идем по лесу. К вечеру у меня практически сводит живот, а ноги болят. Не имеет значения, насколько мягкий мох, хорошая пары обуви сделала бы все возможное для моих пульсирующих ног.

— Мы должны прерваться на ужин, — говорит Хол, достаточно громко, чтобы привлечь внимание Дэвиена и Орена.

— Нам нужно двигаться дальше. — В противовес его словам, Дэвиен останавливается. — Мы не можем отдыхать, пока не окажемся на территории Аколита.

— Я не говорю отдыхать. Я говорю остановиться, чтобы поесть. — Хол оглядывается в мою сторону, а затем возвращается к Дэвиену с укоризненным взглядом. — Просто небольшой перерыв.

Взгляд Дэвиена останавливается на мне. Я поджимаю губы, чувствуя, как он оценивает меня от макушки до подошв ног. Слова Шайе не дают мне покоя, и я стараюсь держать голову высоко, хотя знаю, что в данный момент обладаю достоинством растрепанного енота.