Я умею терять. Я могу смириться с его потерей.

— Ты добрый человек, — говорит он теперь. — Мы встретили друг друга в такие неудачные моменты нашей жизни. Я бы хотел, чтобы мы могли начать все сначала. Я хотел бы вернуться в прошлое… не только с тобой… со многими вещами. Я хочу того, чего хочешь ты, и хочу этого с тобой, но мне нужна помощь. Пожалуйста, не вычеркивай меня полностью из своего сердца. Знаю, что ты не хочешь со мной разговаривать. Я бы тоже не хотел с собой разговаривать. На меня снизошло откровение, и я хочу сказать тебе, как сожалею обо всем. Я хотел сказать тебе, что до меня наконец-то дошло, что у меня действительно есть проблема. Мне действительно нужно научиться любить и уважать кого-то. Я очень надеюсь, что ты сможешь простить меня в своем сердце за то, что я сделал. Ты не заслужила ничего из этого!

— Я начну откладывать за тебя по пенни, за каждую минуту, когда ты будешь у меня на уме, и в один прекрасный день куплю тебе особняк за миллион долларов. — Он снова поднимает мою руку, его серые глаза смотрят на меня, а губы касаются костяшек пальцев. — Прощай, Феникс.

Моя грудь быстро поднимается и опускается, когда он уходит, адреналин разливается по всему телу. У меня такое чувство, что это последний раз, когда я вижу Стерлинга Бентли. Я не уверена, как к этому отношусь. Я готова на все, лишь бы он взглянул на меня хотя бы раз, прежде чем уйти из моей жизни. Только один раз, и я буду знать, что эта искра, которую чувствую, не в моей голове, и он тоже ее чувствует.

Он ни разу не оглянулся.

Стерлинг Бентли научил меня любить то, что некрасиво. Он научил меня принимать неизвестное, а не бояться его. Я поняла, что любовь, которую искала все это время, можно найти не в других людях, а внутри себя. Любовь, которую смерть, разочарование, сожаление, пространство или время не могут отнять у меня.

Полтора года спустя…

— Каково это — быть гордой владелицей собственного магазина? — спрашивает меня Кира, садясь на соседний стул. Мы все помогаем Шарлотте записывать гостей на сегодняшнюю встречу. Джон — у входа, помогает парковать машины. А мы с Кирой в холле записываем имена и передаем брошюры с ценной информацией для членов семей наркоманов. Я пролистываю скрепленные бумаги, ища имя следующего в очереди. Члены клуба, родственники, друзья… Каждый получает бейджик с именем, и его имя отмечается в списке.

Перед нашими столами висит табличка с надписью: «Записаться на семейный вечер можно здесь».

— Это здорово, — признаюсь я, с улыбкой протягивая парню бирку с его именем. Он отклеивает липкую бумагу с обратной стороны бирки и приклеивает ее к своей рубашке, над сердцем.

— Ты выглядишь как профессионал, — говорит она. — Твои волосы завиты и подтянуты, а маленькие локоны свисают вниз, только посмотри на себя.

— Хорошо, — смеюсь я. Я купила этот наряд специально для торжественного открытия: черную юбку длиной до колена, красную шелковую майку и туфли, так как знала, что весь день буду на ногах. Мне было приятно, что все люди, пришедшие сегодня в магазин, воспринимали меня как серьезного и талантливого человека. Закрываясь в конце рабочего дня, я не могла удержаться от улыбки.

— Я серьезно. Ты выглядишь потрясающе, и я так горжусь тобой, — говорит мне Кира в перерывах между заполнением стикеров. — Скоро ты будешь зарабатывать достаточно денег, чтобы сводить меня в какой-нибудь модный ресторан.

— Скоро узнаем, как будет.

Встречи иногда бывают напряженными, с обеих сторон возникает недоумение, и сегодня вечером мы постараемся преодолеть этот разрыв.

Чувство вины всплывает, как это всегда бывает, когда я помогаю Шарлотте. Я всегда буду задаваться вопросом, правильный ли я сделала выбор.

— О-о. Опять этот взгляд, — говорит Кира. — Знаешь… прошло уже больше года. Ты должна перестать корить себя за это.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Лгу я. — Я устала. Вот и все.

Сегодня Кира и Джон помогали мне с открытием «Резьбы по дереву Виктории». Я знаю, что название не слишком оригинальное, но решила, что хочу, чтобы все было просто. Думаю, втайне, где-то глубоко внутри, я надеюсь, что однажды он вернется в Колорадо-Спрингс, увидит эту вывеску в окне и вспомнит.

— Да. Неважно. Ты забываешь, что ты моя лучшая подруга, и я могу читать твои мысли. — Она качает головой, пишет на одной из наклеек и с улыбкой протягивает ее ему. — Ты просто не откажешься от этого парня. Шарлотта упоминала этого парня…

— Нет. Я не собираюсь больше ходить на дурацкие свидания. Кто бы он ни был… найди кого-нибудь другого, чтобы спихнуть его.

Ее ручка замирает, и она поворачивает голову в мою сторону. Мой взгляд сужается. Почему она выглядит так, будто вот-вот разразится хохотом?

— Эй. Тебе нужна пара для моей свадьбы, иначе я буду чувствовать себя виноватой всю ночь.

Я уже говорила, что Джон и Кира женятся через два дня?

— Думаю, что все будет в порядке, — строго говорю я ей. — Она вздыхает, немного успокоившись.

— Ты уверена? Разве ты не хочешь снова почувствовать бабочек?

— Там, где есть бабочки… там скоро будет душевная боль, — бормочу я. — У меня было достаточно бабочек, чтобы хватило на всю жизнь.

Теория хаоса: «Говорят, что нечто столь незначительное, как трепетание крыла бабочки, может вызвать тайфун на полмира».

Люди, подходящие к столу, начинают чувствовать напряжение между мной и Кирой и бросают на нас странные взгляды. Сегодняшний вечер должен был быть посвящен помощи Шарлотте. А не о том, чтобы мои подруги нашли мне мужчину. Я предполагаю, что Джон тоже в этом участвует. Почему мои друзья всегда пытаются заставить меня чувствовать, что я что-то упускаю? Фетровый кончик черной ручки, которой я заполняю таблички с именами, ломается под напором. Ручка вылетает из моей руки и падает на пол, где закатывается под мой стол. Видите. Теперь они меня расстроили.

— Мне не нужен мужчина, чтобы быть счастливой! — утверждаю я. Ножки стула скребут по полу, и я наклоняюсь в кресле в поисках ручки. Протягиваю руку под стол и нащупываю ручку… почти… не совсем… еще немного… «Вот она!». Моя попа все еще на сиденье, ну, на самом краю сиденья, а кончики моих волос разметаются по полу. Я вижу чьи-то ноги в парадных брюках и блестящие парадные туфли.

Кровь приливает к голове, голова кружится.

— А что, если этот парень — тот самый? — спрашивает Кира.

Эти брюки и туфли похожи на «Бентли». Я думаю об одном Бентли в частности. О нет. Этого не может быть. Не сейчас. Сердце бешено колотится, когда я сажусь в кресло и поворачиваюсь лицом к музыке.

Мой желудок опускается вниз от разочарования, когда я вижу, что это не тот Бентли.

— Сойер? — выдыхаю я. — Что ты здесь делаешь?

— Семейный вечер, — отвечает он с кривой улыбкой. Он засунул руки в карманы своих брюк, выглядя очень солидно и по-взрослому. Он больше похож на своего брата, чем полтора года назад. Мое сердце продолжает биться.

— Семейный вечер? — повторяю я как в трансе.

Очередь рядом с нами продолжает двигаться; Кира раздает бейджики, делая вид, что не обращает внимания на то, что происходит на моей стороне. Она протягивает руку, берет наклейку, пишет на ней «Сойер Бентли» и передает ее ему, спасая меня от пристального взгляда, не говоря ни слова.

Он отклеивает наклейку и приклеивает ее к своей накрахмаленной рубашке.

— Можно мне одну из них? — Он кивает на брошюру, которую я крепко сжимаю в руках. — Или это последняя, и ты ее бережешь?

— Что? — Я моргнула. Мой взгляд упал на брошюру. Мои щеки пылают от смущения. — О. Да. Извини.

Спроси его о брате. Он знает, что тебе очень хочется это узнать.

— Это для тебя. — Я передаю брошюру через стол и выполняю обычную процедуру, указывая ему место встречи. — Пройди через двойные двери; поверни направо, последняя дверь справа… в аудиторию.

Сойер отходит в сторону от столов, чтобы пропустить следующего человека в очереди. Он прикусывает нижнюю губу, чтобы не рассмеяться над моими попытками сохранить спокойствие. Я знаю, когда Бентли подавляет смех.