Кира размахивает руками и кивает за его спиной. Джон бросает взгляд через плечо, а Кира делает вид, что ничего не делает, только слушает.

— Эй, — надувается Джон. — Никаких злых комментариев о моей стряпне.

— Знаю, что я подарю тебе на Рождество, — говорю я ему.

Кира фыркнула:

— Что… кулинарную книгу?

— Нет, — смеюсь я. — Уроки кулинарии.

— О да! — Кира возбужденно шевелит пальцем в мою сторону. — А я могу подарить ему его собственный поварской колпак и фартук со Стивенсом на нем.

— Я вижу, как это будет. — Джон придвигается к ней сзади, обхватывает ее талию руками, упираясь подбородком в изгиб ее плеча. — Давай. Шути. Если я когда-нибудь приготовлю еще одну чертову…

— Джон Элайджа Стивенс! — Шарлотта врывается в разговор, сузив на него глаза.

Мы с Кирой смеемся до боли в боку.

Тук-тук!

Все наши головы поворачиваются в сторону входной двери. Стук настойчивый. Кира подходит и выглядывает через занавеску.

— Это Стерлинг, — говорит она, поворачиваясь ко мне. Два слова, которые я не уверена, что хотела услышать.

— Я избавлюсь от него, — говорит Джон, открывая входную дверь и выходя на крыльцо. Он захлопывает дверь, оставляя меня в панике, не зная, что делать. Они стоят там уже добрых десять минут. Мы слышим дрожащий голос Стерлинга, срочность в его тоне.

— Позвони в полицию, — наконец говорю я Кире.

— Ты уверена? Мне кажется, что он просто хочет поговорить с тобой, — говорит она, изучая мою реакцию. — Неужели ты не можешь хотя бы послушать, что он скажет? Неужели тебе ни капельки не интересно?

— Кира, это ты сказала мне, что он нехороший парень. Ты сравнила его с Колтоном. Разве ты не помнишь?

— Может быть, я ошибалась.

— Нет, Кира. Ты не ошиблась. Стерлинг вбил себе в голову, что он может измениться. Мы с тобой обе знаем, что этого не произойдет. Такие, как он, не меняются.

— Но что, если он говорит правду? Я действительно думаю, что ты ему небезразлична, и знаю, что ты любишь его. Не пытайся отрицать это. Не все парни такие, как Колтон.

— Он даже не знает, что говорит, — рассуждаю я. — Через месяц он бы меня возненавидел. Я бы возлагала на него всевозможные надежды, и ты это знаешь. Я бы разрушила нас.

— Тори, ты все не так поняла. Ты никогда не пыталась контролировать Колтона. Если уж на то пошло, ты позволяла ему ходить вокруг тебя. Ты самый терпеливый и понимающий человек, которого я когда-либо встречала. Я не вижу, чтобы ты что-то разрушила.

— Но это было с Колтоном. Со Стерлингом все по-другому. Со Стерлингом я другая.

— Ты боишься, — говорит она. — Ты боишься быть с ним… Вот что это такое, не так ли? Ты боишься, что он бросит тебя, и это уничтожит тебя… не его. Вот в чем дело, Тори. Даже ты не настолько бескорыстна. Оттолкнуть его — это не для него, а для тебя.

— Послушай меня и позвони в полицию, — повторяю, но даже я слышу сомнение в своем голосе. — Ночь или две в тюрьме, и он сдастся.

— А если нет?

— Сдастся. Его отцу не понравится, что за него приходится вносить залог. Он убедит сына сдаться. Даже если для этого ему придется применить кулаки.

— Просто иди и поговори с ним, — простонала Кира.

Я вижу, что это ни к чему не приведет. По одну сторону двери стоит Стерлинг, отказываясь уходить, а по другую — Кира, не позволяющая мне спрятаться. С трудом я сдаюсь.

— Тори не хочет тебя видеть, — утверждает Джон, охраняя дверь так, будто от этого зависит его жизнь. — Неужели ты этого не понимаешь? Тебе нужно перестать ей постоянно звонить. Это уже надоело.

— Я не уйду, пока не поговорю с ней. — Голос Стерлинга вызывает слишком знакомое трепетание в моем животе. — Пожалуйста. Пусть она выйдет.

— Парень, это ее решение… не мое. Уважай ее желания и просто уходи, пока не устроил сцену.

— Спасибо, Джон, — говорю я, кладя руку ему на плечо. Наши взгляды встречаются. — Я поговорю с ним.

— Ты уверена? — Я киваю.

— Хорошо. — Он смотрит на Стерлинга. — Я буду внутри, если понадоблюсь.

Я выскальзываю за дверь, потянув ее на себя, пока засов не щелкнет за мной.

— Привет, — раздается негромко. Стерлинг стоит у подножия лестницы, ведущей на крыльцо. Я не делаю ни шагу. Не бегу к нему, обнимая его за плечи. В моей груди возникает болезненное сжатие. При виде его сердцебиение на мгновение замирает. Но я не поддаюсь этому. Не после всего, что произошло.

Время словно остановилось, ожидая, когда кто-то из нас скажет что-нибудь.

Он выглядит так, как будто похудел с тех пор, как я видела его в последний раз. Под глазами темные круги. Его одежда помята, как и волосы. Он молчит, пронзая меня грустными серыми глазами.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он в конце концов. Мой взгляд падает на то, что он держит в руках.

— О, вот, я принес тебе это, — говорит он.

Я смотрю вниз, на то, что он мне протягивает, и в груди все сильнее сжимается.

— Ты принес мне одну из своих рубашек и пару боксеров?

— Да, — говорит он, пожимая плечами. Его ямочки растопили мое сердце. — Я скучаю по тебе, когда ты их носила. По крайней мере, так я могу представить, что ты надеваешь их каждую ночь, как раньше.

Становится тихо. Неловко.

Он поднимается по ступенькам и встает рядом со мной. Он потирает лоб, его глаза закрыты.

— Стерлинг, тебе придется перестать звонить мне и появляться там, где я нахожусь.

— Угадай, что? — говорит он, его глаза светлеют. — Я написал тебе песню, ну, я написал мелодию, а над словами еще работаю.

Мне кажется, он не понимает. Он отказывается слышать то, что я говорю. Я удерживаю его взгляд, полный решимости достучаться до него.

— Ты слышал, что я только что сказала?

Он продолжает.

— У меня появилось много свободного времени, поэтому я больше рисовал и играл… делал все, что нужно, чтобы не думать о тебе.

— Стерлинг, все кончено. Тебе нужно идти домой, — объявляю я, чувствуя, что пол подо мной уходит из-под ног. — Ты должен все это бросить.

— Я все еще не употреблял с тех пор, как ты ушла. Мне не нужна никакая другая девушка. Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты была в моих боксерах. Хочу, чтобы ты лежала в моей постели. — Он тянется, но колеблется. Он сокращает расстояние между нами.

— Не надо — предупреждаю я.

— Ты спасла меня, Феникс. — Он поднимает запястье, показывая мне шрамы, которые мы никогда не обсуждали. — До тебя мне не для чего было жить. Я планировал сделать это по-настоящему, после того как мы вернулись с похорон моего дяди. Больше я не буду трусить и буду доводить дело до конца. — Он поднимает взгляд на меня. — Но потом я столкнулся с тобой в коридоре, и ты осветила мою тьму. Ты позаботилась обо мне. Ты дала мне почувствовать, что я кому-то нужен. После встречи с тобой я больше не думал о смерти. Все, о чем мог думать, это о жизни. Я хочу жениться на тебе и когда-нибудь подарить тебе детей.

Мои мысли крутятся. Я хочу схватить его, сказать, что все в порядке. Солгать. Сказать, что он больше никогда не будет употреблять и не захочет видеть в своей постели другую девушку. Сказать, что я могу сделать его счастливым и стать всем, что ему нужно.

Стерлинг протягивает руку, переплетая свои пальцы с моими, и от мгновенного всплеска электричества захватывает дух.

— Это, — он делает жест руками, — это было правильно. Я просто не был, и я знаю, что далек от этого. Феникс, я знаю, что ты тоже это чувствовала, что мы были… правильными. Я просто хочу быть тем, кто тебе нужен.

Его хватка на моей руке ослабевает, и он отстраняется. Я все еще чувствую давление его пальцев на своих, мои руки теперь пусты, как и мое сердце.

Стерлинг опускает голову на ладони, испуская прерывистый вздох.

— Но я не могу… — произносит он в ладони, приглушенно, отстраненно. Его неожиданные слова высасывают воздух из моих легких. Все смещается и меняется, и я знаю… Знаю, что Стерлинг пришел сюда сегодня не для того, чтобы умолять меня дать ему еще один шанс. Он пришел сюда, чтобы отпустить меня.