— Идиот! — подкатываю глаза и отпускаю руку. — Завязывай Бусинцев! Завязывай меня продавать и подкладывать под всех женатых и извращенцев…

Даша

Любого ли человека можно научить танцевать? Просто двигаться под музыку, покачиваться, кружиться с закрытыми глазами, томно отклоняться, наигранно топтаться и смешно подпрыгивать — да пожалуйста, конечно, однозначно, гарантированно, здесь нет вообще вопросов так же, как и больших проблем! Если ученик, конечно, не откровенный дятел с отбитой красной головой, а на том месте, где у него по Высшему Божьему замыслу должен располагаться слуховой аппарат, действительно находится пара ушек с вибрирующей пленкой в районе мозгового средоточия, то мне, как тренеру, хотя бы не стоит заморачиваться отстукиванием ритма по плечу человека, старательно, но безуспешно, переставляющего страшно косолапые стопы по паркету. Одной проблемой, как говорится, меньше — он ведь слышит музыку, а значит, что-то чувствует, и в этом случае моя задача сводится всего лишь к ненавязчивой, тактично предложенной, помощи в пейзажном выражении его тихой душевной истерики. Вот так он или она своей физиологией самовыражаются, а клубу и мне, в частности, щедро платят за уроки танцев, терпение и тот самый такт, а иногда и отрешенный профессиональный взгляд. Последнее — есть очевидное следствие печальной, скорее даже в большинстве случаев, смешной картины, на которой человеку попросту не дано продемонстрировать себя. Такое тоже бывает, ведь все мы разные, а это, школа танцев, просто бизнес, построенный на своих костях — на человеческих эмоциях и простых движениях! Все без обмана и жалкого надувательства, более того, чересчур естественно, прозаично, а иногда даже слишком меркантильно! В чем выражается последний факт?

Всегда, без разговоров и увещеваний, соглашаюсь на дополнительные, индивидуальные или частные уроки вне своего основного рабочего времени. Нет, я не жадничаю — мне всего хватает, материальное положение достаточно устойчивое и весьма стабильное, да и мне определенно нравится то, чем я занимаюсь, к тому же довольно-таки неплохое финансовое вознаграждение за то, что делаю — своеобразный сладкий бонус для потешных танцев моего немного пошатнувшегося самомнения. Я, как говорится, с удовольствием тащу работу в дом. А что тут такого? Понимаю, понимаю… Это все неправильно! Но масса свободного времени лишь заставляет тщательно, вернее, скрупулезно, ковыряться в лабиринтах моей памяти, вызывая обыкновенный психоз и невроз, плавно переходящий в тотальную апатию и, как следствие, глубокий депрессняк. Так что лучше двигать телом и получать за это очень неплохие дивиденды, чем обжираться упаковками конфет, при этом по-животному облизывая пальцы, щедро сдобренные шоколадной крошкой, порезанными на крупицы грецкими орешками и белыми комками тягучей приторной нуги. Да и на физическое здоровье моя энергия и запал оказывают чрезвычайно благоприятный эффект. Но! Такое объяснение тотальной загруженности моих выходных дней, а также вечеров на трудовой неделе не каждому среднестатистическому человеку подходит — люди мечтают о чем-то более прозаичном, или наоборот, чересчур возвышенном, поэтому я предпочитаю говорить, что своими двух- или трехчасовыми внеклассными уроками дарю им… Искреннюю радость за их же деньги — вот такая добрая и безотказная «Смирнова Даша», почти как Мать Тереза, или создаю ощущение полета, а иногда глобальной невесомости и космического вакуума — физически, духовно и эмоционально растут самостоятельно проплаченные «таланты» над собой. Я не обманщица, не человек, искусно продуцирующий лесть, а настоящая леди-гуманность и самаритянство в этом крайне щекотливом вопросе! Хоть и за финансовую благодарность. Все-так и есть!

— Поймите, Екатерина, Вам нужно полностью расслабиться, утихомирить душевную бурю, прекратить суматоху, расправить плечи, выдохнуть весь негатив, затем мягко вложить ручку в предложенную партнером ладонь и, наконец-таки, позволить ему, мужчине, делать с Вами абсолютно все. Пусть он ведет, доверьтесь стоящему рядом с Вами человеку, отвлекитесь от насущных проблем и живите одной мелодией, одним движением. Вы понимаете, о чем я говорю?

Она кивает, затем краснеет, прикрыв глаза, громко сглатывает и шепчет:

— Да-да, Даша, конечно. Сейчас-сейчас. Одну минутку. Извините, сегодня я совсем не в форме. Мне очень жаль, — кривит губы, пытается заплакать. — Может быть, отложим. Мы Вас выдернули в воскресенье, очень неудобно получилось. Противно! От себя самой тошнит…

Назад, наверное! Это нам сегодня точно ни к чему! Деньги фирма за мой выход не вернет, конечно, а вот занятие однозначно пропадет, если женщина себя в руки, как можно скорее, не возьмет.

— Тшш, Катя, — глажу по открытой коже на ее спине, поднимаю голову, стараясь поймать бегающий беспокойный взгляд. — Могу так к Вам обращаться? Вы не против?

— Да-да. Простите. Что со мной, что это такое? Нервы, нервы, нервы! Господи! Я до тридцати пяти в таком режиме однозначно ведь не дотяну, израсходуюсь, истощусь, сдуюсь и сдохну на жалких тридцати, возможно, с небольшим. Прошу Вас, дайте мне одну минутку, возможно, две. Тяжелая неделя выдалась, Дарья Алексеевна, — кривится в искусственной улыбке. — Конкуренты напирают, к тому же продажи сильно просели, рынок обвалился — все чересчур разбогатели, да еще и слишком быстро — вот закономерный результат; а моя фирма в этом месяце, начиная от генерального директора, то есть меня, и заканчивая обыкновенной уборщицей, истратила весь накопленный за срок существования на этом сучьем мертвом рынке мотивационный драйв — мы пощупали дно рейтинга. Понимаете, о чем я? Должна сказать, что это очень больно! Все равно, что приложится своей задницей об пол! Костным тазом юзом, да по этому паркету! Страхующую нашу жопу денежную подушку подложить забыли, теперь гребем финансовые последствия. А тут еще эта чертова свадьба — торжество, о котором уже трубят газеты, сама организация — возня с традиционным праздничным меню, потом с моим шикарным платьем, кроме того, с поездкой на океаны-острова, да еще эта свистопляска — наш с Димой первый танец. Я не могу подвести людей и будущего мужа. Он хочет, чтобы мы танцевали это танго, хотя… Я… М-м-м! Даш, — жалостливо сморщивает лицо, — ничего не выходит у меня? Бездарна, да? Только деньги умею делать? Делать, делать, делать… Вот нечаянно отвлеклась на эти па и повороты — и на тебе, «Мурмилова», закономерный и, скажи спасибо, что не смертельный — пока, пока, пока, конечно, — результат!

Она чересчур напряжена! Бесконечно анализирует прошедшую неделю, переживает за последствия, думает о будущем… У нее есть будущее? Везет крутой и нудной Кате! Пусть наслаждается знанием об этом, а у кого-то по глупости утерянного будущего больше нет!

— Расслабьтесь, расслабьтесь… — встряхиваю наши руки. — Выдыхаем и думаем только о хорошем. Все сложится отлично! В этом я уверена, Екатерина.

— У-у-у-у! Ну, ничегошеньки ведь не выходит. Не получается, все зря! Вы просто мучаетесь со мной! Я рваная тряпка в танцах, зато великолепно и без сожаления стригу купоны и хороню под финансовой зависимостью от меня простых людей, — выстанывает в отдающий громким эхом танцевальный зал. — Я акула бизнеса, с плоскостопием и напрочь отсутствующим чувством ритма.

Позвольте вставить слово, милая Екатерина! А кто тогда, по Вашей чертовой философии, я? Проявляю ли хоть какое-то сочувствие ей или просто отбиваю оплаченное клиенткой непродолжительное время? Пожалуй, тут скорее второе, чем первое, да и, если честно, из того, что она мне сейчас по доброте душевной или по наивной глупости выплеснула, я ничего не поняла. Какой-то рынок, капитал, просадка, реклама, клиенты, свадьба, острова… Лучше бы ты, Катя, немножечко расслабилась и отпустила в свободное плавание ситуацию. Она акула? Так же вроде назвала себя? Ха! Сомневаюсь, женщина! Едва ли! Она, скорее, хищная медуза — жидкий материал, та самая колышущаяся на жизненных волнах прозрачная и в то же время мутная биомасса с эктоплазмой и стрекательными щупальцами, не способная в нужный момент звонко щелкнуть каблуком о выравненный спецмашиной деревянный пол. Я вот мелкая рыбешка, но с такими же острыми коническими зубами в несколько рядов, как и у хладнокровной с отсутствующим взглядом морской неспящей хищной твари. Только мои охотничьи угодья — паркет, станок, танцпол, международные конкурсы и навороченные смотры. А сопутствующий урон — красивые мужчины и обманутые ими женщины. Я ведь тоже хищник, только в немного поредевших на товарно-денежную и живую добычу джунглях. Сейчас я полностью отключаю слух и хороню под маской безразличия сожаление, сочувствие ее раздутой патовой ситуации, профессионально скалю зубы и спокойно говорю: