Машина брата мягко подкатывается к открытым воротам в родительский двор. Не решается, по-видимому, протолкнуться дальше, задев колесами потемневшую осеннюю траву. Мой младшенький — интеллектуальный дегенерат с огромными способностями обрастать любыми неприятностями, независимо от степени своей вовлеченности в проблему. Там, где откровенная задница и беспросветица, там наш Серый без прикрытия и в авангарде, с шашкой наголо и на лихом коне.

Вижу, как он выбирается из машины, мягко прикрывает свою дверь и по-воровски оглядывается по сторонам. Похоже, братец опасается выстрела из какого-нибудь ружья. Вот же недалекий черт!

Поднимаю руку и машу ему. Серж замечает мой знак, проверяет габаритный свет фонарей своего автомобиля и спокойным шагом направляется в наш старый дом. Пусть! Пусть пройдет небольшой квест по детским воспоминаниям, пока доберется сюда. Знаю, что его там нехило растрясет эмоционально, атомарно разбросает по сторонам, и ко мне, на крышу, Серж прибудет в необходимом для непростого разговора состоянии.

— Привет, — наблюдаю мужскую темную фигуру, приближающуюся ко мне. — Слишком высоко забрался, Леха.

— Не уверен, — ерничаю и отворачиваю недовольную рожу.

— Высоко-высоко, — Серж останавливается рядом со мной, сидящим на черепичной крыше дома. — Я приехал. Ты попросил, я выполнил.

Вполне очевидный факт! Мог бы и не уточнять. Вальяжно разговаривает, словно психологическую службу вместе со своей персоной любезно мне организовал.

— Если опустишься и сядешь, будет однозначно ниже, — прищуриваюсь и затягиваюсь сигаретой. — Зассал, старик? — глупо хихикаю.

— Угостишь? — он не реагирует на нехороший юмор, зато садится рядом и тянется за моей пачкой с зажигалкой.

— Да на здоровье, — киваю в сторону. — Отравы для любимой родни всегда не жалко.

Сергей вытаскивает сигарету, вставляет ее в зубы, несколько раз чиркает современным огнивом, освещая себе лицо, прикуривает, глубоко затягивается и отбрасывает зажигалку в сторону.

Не клеится разговор. Увы! Мы молча курим, покашливаем и глубоко вздыхаем.

— Они у тебя сегодня? — Сергей кивает в сторону моего дома.

— Пока да, — стряхивая пепел, отвечаю.

Чувствую, как брат возится рядом со мной. Усаживается удобнее, вытягивает ноги, ерзает задницей, кряхтит, шипит и черта всуе поминает.

— Ты должен был все рассказать, Смирнов! — шиплю, краем глаза наблюдая за его возней.

— Леш… — лениво отвечает.

— Да! — ору, повернувшись к нему лицом. — Она моя дочь, черт возьми. Я что, враг собственному ребенку? Смотри на меня, — приказываю брату. — Что за секретные отношения с родной племянницей? Еще раз повторить? Дарья Алексеевна Смирнова — моя дочь и у меня есть на нее права, а ты, — указываю пальцем ему в рожу, — влез туда, куда не должен был. Впрочем, как и всегда! Ни хрена удивительного! Разреши один вопрос, старик, — замолкаю и жду, когда он головой кивнет. И Сергей, естественно, кивает. — А если бы с ней страшное случилось? Забыл, что было охренительную кучу лет назад, где ты был и как чуть не закончил?

— Прекрати! — насупившись, взирая исподлобья на меня, отвечает. — Прекрати орать.

— Время сознаваться, Серж!

— В чем? — брат криво, слабо улыбается.

— Ты ей потакал? Поддерживал эту глупость?

— Неправда, — в подтверждение мотает головой.

— Какого черта тогда?

— Ты ведь в курсе? — делает еще одну затяжку.

— Да! — гавкаю ему в лицо.

— Тогда мне нечего добавить к тому, что она рассказала тебе, как своему отцу… Что за? — Сергей вдруг переводит взгляд на подъездное место у моих ворот.

Я направляю взор туда же. Там Ярослав подходит к своей машине и забирается в салон.

— Он еще куда собрался? — Сергей смотрит на меня, а головой кивает на, по-видимому, уезжающего Горового.

Даша что-то рассказала мужу? Или все же не смогла? Они, вообще, поговорили? Что за дела?

— По-видимому, к себе домой, — хмыкаю и пожимаю плечами. — У него дурной характер, Сергей. Упрямый хрен! Живут с ней на какой-то свалке, а этот дом, — стучу кулаком по крыше, — пустует. Я даже купить его у нас им предлагал, раз бесплатно не хотят. Я не знаю, как достучаться, чтобы наконец-то быть услышанным. Слышишь? — сильно дергаю его за плечо.

— А? — Сергей как будто отмирает.

— Какие им на хрен дети, если они сами, как…

— Прекрати! — он дергает рукой и сбрасывает мой захват. — Ты выпил?

— Был бы рад, если честно. От такого обилия информации у меня клин в мозгах. Неплохо было бы пробить затор, но, бл, — дергаю, как недоразвитый, плечами, — не тянет. Как представлю, так сразу блевануть охота. О, смотри-смотри, как разогнался гонщик однорукий! — поднимаюсь на ноги и с высоты своего роста вслед быстро отъезжающей машине зятя кричу. — Пошел на х. й, сука! Ты должен был ее послушать и пожалеть… Блядь! Серега! — поворачиваюсь к брату и по-дикому реву. — Она как никто заслуживает на счастье, на любовь и на свою семью. Что это такое? — рукой указываю на удаляющиеся задние фонари спортивного Камаро. — Это разве муж? Быстро! — ору во всю силу своих легких. — Ты! Гнида! Ретировался!

— Спокойно-спокойно! — Серж поднимается, становится рядом со мной и смотрит в ту же сторону. — Пусть посидят порознь, раз вместе не срослось. Подумают и поскучают…

— О! Да-да, философ хренов! Ну, бл, конечно, это же не твоя дочь. Значит, пусть посидят, пусть разойдутся, пусть сойдутся, так? Муж и жена — одна сатана, из одного котла, из одного ребра. Посрались, тут же помирились и спать пошли. Куда он?

— Заткнись, а! — рычит Сергей.

Ярослав уехал и бросил Дашу? Отказался от моей девочки именно тогда, когда она больше всего в нем нуждалась.

— Я пойду домой, — шустрю по крыше, поскальзываюсь, спотыкаюсь, торможу на самом карнизе, цепляясь носками своих кроссовок за бордюр.

— Тихо-тихо, — Сергей придерживает меня за локоть. — Не руби там сгоряча. Она много пережила, Смирняга. У тебя сильная дочь и я уверен…

— А я нет! — выдергиваю из его захвата руку и, быстро смахнув набежавшую слезу, направляюсь к лестнице, чтобы спуститься с импровизированных небес на землю.

Бегом добираюсь до своего дома, подлетаю к входной двери, стрелой проскакиваю первый этаж, перепрыгивая через несколько ступенек, влетаю на второй и вкатываюсь кубарем в комнату, в которой застаю обнявшихся на старой детской постели своих любимых женщин. Ольга гладит вздрагивающие плечики и узенькую спинку с выступившими позвонками, спокойно перебирает колечки темных длинных волос, что-то шепчет, согнувшись над нашим маленьким ребенком…

— Оля, выйди! — запыхавшись, говорю.

Она поднимает голову и смотрит на меня.

— Нет. Алеша, пожалуйста…

— Я прошу, — шепчу ей, еле двигая губами.

Замечаю ярко-алый след своей ладони на лице у дочери и пустой стеклянный взгляд, направленный в окно напротив. Даша не смотрит на меня, зато внимательно изучает густую темень. Звезды на небе считает или просто игнорирует грубого и жестокого отца?

— Выйди вон, черт возьми! — сиплю сквозь зубы.

Жена медленно встает с кровати и приближается ко мне.

— Она не вышла к Ярославу, Леша, — почти мне в губы произносит. — Не вышла! Отказалась наотрез. Это… Конец? — всхлипывает и тут же зажимает себе рот. Ольга стонет, мычит и не моргает.

— Тшш! — прикладываю палец к своим губам, показывая ей знак сохранять молчание, не пугать девчонку и не устраивать истерику.

Дочь не вышла к Ярославу, значит, они не поговорили, а он, стало быть, не в курсе и ни хрена не знает. Вот пусть так дальше и будет. Такой расклад меня вполне устраивает. А с Дашиной бедой мы справимся всей семьей…

Две недели спустя

Даша

— Добрый день, Лариса Максимовна, — с добродушной улыбкой на лице приветствую свою свекровь. — Вы одна? А Сергей Сергеевич разве не приехал?