— Я хочу уйти! — пытаюсь приподняться, но он не отпускает. — Я удовлетворена. Было незабываемо и весьма прикольно. Новый опыт, если честно. Как будто ни хрена, но что-то все же было. Ты талантливый любовник, но мне домой пора.

— Я отвезу, — спокойно предлагает.

— Ой ли? Не стоит утруждаться, Ярослав, — предпринимаю еще одну попытку встать, и снова ничего не получается. — Р-р-р!

— Даш, я, правда, не хотел ничего дурного. Ты неправильно поняла.

Как понять-то, если говорит средневековыми загадками и народным фольклором!

— Мы трахаться будем или ты намерен одной рукой разгладить складки на моей коже? — ерничаю, завожусь, накопленную желчь выпускаю. — Я помогу, товарищ, если ты не против?

— Угу, — гундосит, прикусывая мочку моего уха.

— Интимное женское начало находится немного ниже, — укладываю свою ладонь на блуждающую по моему животу мужскую руку, направляю в нужном направлении и загибаю нашу связку, придавливая себе плоть. — Другое дело! Начинай — пора! Сначала по часовой стрелке, а затем против. Сразу пятерню не загоняй, дождись, когда там станет мокро или скользко, липко. Это значит, что я потекла от твоих профессиональных ласк.

— М-м-м, — мычит и тянет наши руки вверх. — Ты ведь этого не хочешь…

Какое ценное наблюдение! Но… Он не прав!

— Хочу, еще и как! — пытаюсь повернуться к нему лицом — Ярослав не позволяет, лишь сильнее притягивает неживой рукой к себе. — Боишься, что сломаешь меня или надругаешься над только зарождающимися чувствами. Не обольщайся, их нет пока и вряд ли в скором времени будут. Всего неделя прошла. Я только-только привыкла.

— Я не тороплю тебя, — отвечает.

— Уверен? — хмыкаю.

— Да, — медленно проводит подбородком по моей макушке.

— Тебя страшит тот факт, что, если все сейчас случится, значит, больше не к чему стремиться и ты как будто даму сердца завоевал? Настроился на продолжительный процесс? Не переживай об этом, я умею контролировать свои чувства. Хочешь долгий период ухаживания? Я запросто сыграю неприступную девицу. Брать штурмом будешь каждый раз, как захочется интима. Начнешь добиваться, словно в первый неумелый раз. На ревность спровоцирую, тем более что с тобой это срабатывает с полуоборота. Ты умудрился…

— Замолчи, пожалуйста, — спокойно произносит.

Если честно, я истощилась в скотских предположениях, а он как будто на провокации не ведется. Или в своем больном мирке застрял, или игнорирует мои слова. Теперь осталось лишь ударить по больному месту? Задеть? Обидеть? Потрогать злым языком его самооценку? Унизить? Оскорбить? Высмеять маленькое мужское достоинство? Напомнить, кто он, сволочь, есть?

— Мне кажется, я поняла, в чем твоя проблема, Ярослав.

— Перестань! Ничего ты не поняла, Даша, — рукой наматывает круги под моей грудью. — Злишься, потому что я попросил тебя остаться, а ты подумала, что одна-единственная цель такой ночевки — совместная кровать и жаркий секс? Решила подарить себя? По-видимому, да. Вот и стала что-то вытворять, а я не оценил и не стал брать.

— Ты импотент, малыш? — хихикаю. — Не встает на баб?

— Не знаю.

По-моему, он улыбается.

— Половым бессилием страдаешь? — пошло язвлю. — Это сейчас лечится. Всего-то нужно обратиться к специалисту. Обрисовать ему проблему, ничего не скрывать. Довериться врачу, пройти курс затратного и по времени, и по средствам лечения, а после наслаждаться интимной жизнью с избранной не в дурной горячке женщиной. И все!

— Тебе виднее, — подается вперед и упирается вполне здоровым членом мне в поясницу. — Паховая грыжа, видимо. Наплакал, когда мужскую немощь медикаментозно лечил. Что скажешь, кумпарсита?

Скажу, что не готова такое принять! Он возбужден — это однозначно… А там что, каменная эрекция или у Ярослава большой размер? Тогда какого, в самом деле, черта? Чего он ждет?

— Бери или я ухожу! — упираюсь локтем в его бочину. — Не имеешь права меня держать. Помни о статье про половое насилие! Ну…

И что я этим натворила? Ярослав плотнее — куда уж больше и теснее, еще сильнее впечатывает меня в себя, подтягивает по своей груди немного выше — я жалко волочусь по его телу, как обездвиженная или сломанная кукла, кряхчу и квакаю, когда двумя здоровыми ногами он широко растягивает мои тонкие крохотные ножки по сторонам, раскрывает меня, как на БДСМ-кресте, фиксирует и тут же замирает. Установил под себя и свои дебильные желания? Вряд ли я такое выдержу, просто не смогу. По всей видимости, он сексуально извращен, а я несчастна.

Один раз всхлипываю и застываю, стараясь не дышать и не издавать ни звука.

— Страшно? — возле моей щеки мужской голос произносит.

— Нет, — шиплю в ответ.

— А так? — бионической рукой прихватывает мою свободную верхнюю конечность и полностью обездвиживает.

— Ни капли, — произношу сквозь зубы. — Ты в штанах, чего бояться? Будет мокро, но не страшно. Насладись своим величием, Ярик Горовой! Раз больше нечем.

— Я-Р-О-С-Л-А-В! — рычит, зубами прихватывая мою щеку.

— Ярик! — пытаюсь дернуться.

— Ярослав! — по-моему, он ухмыляется, посмеивается и вместе с этим запускает свою руку между моих ног.

Делаю глубокий вдох и, зажмурившись, пронзительно пищу:

— У-и-и-и-и-и…

— Боишься, кумпарсита? — проводит по моей пульсирующей промежности своей рукой назад вперед.

— Я давно не девочка, товарищ, а там не член. Вполне знакома с анатомическими особенностями противоположного пола и досконально знаю весь процесс. Опыт есть! Разочаровала?

— Нет, но не убедила.

Я еще и убеждать его должна? В чем? Недевственность доказать? Обалдеть!

— Сейчас ты безобиден. Полностью одет, а в арсенале у тебя — всего одна рука. Нет никаких проблем. Так я спрашиваю еще раз, чего мне следует бояться…

Господи! Вот же тварь такая… А вот это, чтоб меня — да-да-да! Приятно, черт возьми! Он пропускает мои половые губы между своих пальцев, но дальше не проходит, такое впечатление, что на долбаную смелость не идет, проявляет благородство, уважает «Дашу» или боится чувачок! А вдруг странная дама сердца неадекватность выкажет и по руке своей промежностью сильно надает?

Господи! Да у него талант, а я снимаю шляпу. Он кружит где-то рядом, но не там. Там, видимо, для Ярика что-то сокровенное и тайное сокрыто. Там то, что он усердно адским цербером и днем, и ночью стережет; и мягко натирает увеличившиеся в размерах складки, то и дело задевая клитор. Дергает чехол, кончиком своего пальца щекочет мягкий капюшон. Что-то тихо шепчет в ухо — чушь и ересь нежного героя, если честно, мне несет. По крайней мере, я не слышу ни одного вразумительного звука, лишь какие-то:

«Буль-буль, буль-буль, кумпарсита, -ита, -ита… Боишься? Страшно, Даша? Расслабься? Сейчас ведь будет хорошо…».

Что за на фиг? Это эмоциональный стресс? Последствия моей истерики, устроенной с определенной целью почти на пустом месте? Чего тогда хотела добиться, если сейчас лежу, расхристанная его ногами, и ни на сантиметр пошевелиться не могу? К тому же, ни слова не понимаю из того, что он, посмеиваясь или издеваясь, произносит, периодически посматривая на меня. Ждет наслаждения? Устал рукой водить? Или просто изучает тело? Запоминает мои жесты, мимику? Пытается предугадать, когда я кончу. Ага-ага… Господи, если он не перестанет трогать и ласкать, то — однозначно в скором времени, если не… Сейча-а-а-с!

Забрасываю голову, ерзаю, с намерением удобнее устроиться на его плече, а удовлетворившись результатом, наконец-то носом поворачиваюсь к его щеке. Он сам напросился, а я его неоднократно предупреждала.

«Сейчас я сильно надругаюсь над этой кожей» — сама с собой, как полоумная, смеюсь.

— Чего ты? — выдыхает где-то рядом.

Госпо-о-о-оди! Ведь я почти держусь.

«Родинки, родинки, родинки… Стайка мелких мушек, сосредоточенных на одной мужской щеке… Их очень много… Миниатюрные веснушки… Господи, конопушки! Щетинистые скулы…».

Кончиком языка задеваю выбранную темную точку. Обвожу по ее контуру, ласкаю, облизываю и поглощаю. Очень вкусно! Я чувствую, во рту катая приятный ненавязчивый запах тела, губами сильно потираюсь о мягкую щетину, и наблюдаю за его сосредоточенным взглядом из-под слегка завитых темных ресниц на том, что он, солируя, вытворяет с моей промежностью. По-моему, он наслаждается и упивается той властью, которую сейчас случайно надо мной имеет. Ах, как бы сбить гнилую спесь, спустить его с небес на землю и показать не небо в долбаных алмазах, а неконтролируемый ураган эмоций обиженной и неудовлетворенной женщины, когда ей обещали жаркий секс, а дали охренительную прелюдию, заставив кончить на одной руке смазливого мужчины?