— Похоже, Григорий Александрович развязался сам, — Яр кивает на прикуривающего старшего Велихова, — даже силу применять не понадобилось. Итак?

Да что он хочет от меня? Пристал!

— Кумпарсита? Когда твой срок?

Как она могла? Ничего не понимаю. Кручу головой, ищу покинутого Егора, между прочим, коллегу и как бы не лучшего друга Петра Велихова, останавливаюсь взглядом на его согбенной фигуре, опущенных плечах и сильно выгнутой, почти дугой, спине.

— Через семь месяцев, — на автомате отвечаю.

— Замечательно! Я рад. Что скажешь, кумпарсита?

— Ты думаешь, она с… — тычу пальцем в сторону, в которой скрылись моя двоюродная сестра и Петруччио.

Горовой подкатывает глаза и хохочет:

— Забьемся?

— То есть?

Он что-то знал?

— Ты… Ты… — рычу и хватаю его за лацканы.

— Спокойно. Там ничего нет.

Я громко выдыхаю и отпускаю его пиджак.

— Но все возможно. Петька — классный парень.

Он что, его дружок?

— Мужчина! — устанавливаю руки себе на пояс.

— Идем рожать, кумпарсита. Не будем об этом думать, пусть все стелется своим чередом. Поживем-увидим. Меня вот интересует один вопрос… Это из-за того некачественного презерватива. Помнишь?

Что-что? Обхватываю смеющегося мужа за шею, повисаю на нем и пару раз прикусываю теплую шею.

— Ты что сказал?

Он все знал! Знал, подлец! И специально сделал…

— Совсем-совсем не можешь без меня, что даже готов делать свою жену беременной, лишь бы она, то есть я…

— Да! — Ярослав смеется и, подхватив меня под ягодицы, осторожно кружит, повторяя, непрерывно и монотонно, свою молитву:

«La cumparsita, la cumparsita, la cumparsita… Мое маленькое аргентинское танго… Я так… Вот так!… Нет-нет! Вот так, так, и так люблю тебя!».

*купе, шассе (франц. pas coupé, pas chasse) — хореографическая терминология. Дарья все-таки профессионал!