— Даша, пожалуйста, хватит! Остановись, — жалобно скулю и умоляю.

Она бьется, словно птица, попавшая в охотником расставленные и запрещенные законом сети.

— В друзья набиваешься? — резко останавливает мельтешение. — Хочешь дружить? За ручку держать? Носить мой портфель и сменную обувь? На физкультуре будешь баскетбольный мяч с башки моей снимать?

— Нет, — глухо отвечаю.

— Нет? Хм-хм! — прищуривается, всматривается, сосредоточивается, подбирает нужное определение. — В любовники желаешь? — смеется. — Ой, не могу! — вздыхает, вытягивает губы и смахивает слезу. — Постель по расписанию, встречи в определенные дни. Теперь считаю, что мы должны заранее оговорить финансовое вознаграждение за то, что будем в жизни друг у друга вытворять. Согласуем ценник, Ярослав! А? Согласен? Все устраивает? Наши встречи будут с одной лишь скотской целью. Знаешь, с какой? Потрахались и разбежались. Две, что ли? Ну что ж, извини, придется доплатить… Или… — вроде бы задумывается, останавливается, подкатывает глаза, а затем снова всматриваясь в меня, шипит. — Предлагаю наносить сексуальные визиты в понедельник, среду, возможно, пятницу, но не позднее десяти часов вечера, естественно. Угу?

— Нет.

— Чего тебе надо? — рычит. — Отвяжись!

— Я же сказал, — шепчу, заглядывая ей в глаза.

— Что подразумевают твои встречи, Ярослав? Что означает пространная фраза «Давай встречаться, Даша»?

Видимо, я что-то не то сказал? Не пойму. Не то чтобы совсем не догоняю, просто, видимо, не различаю пошлость от тактичного мужского предложения. Она бы, стерва, лучше помогла! Только лишь хихикает и жестко издевается. Если бы я был верующим, то сказал бы, что ее мерзкое поведение к тому же и грешно!

— Ты ведь поняла меня, — перехватываю руку, отпускаю на одно мгновение только для того, чтобы удобнее взять, за талию обнять и прижать к себе. — Поняла же? Даша?

— Скажи, как положено, Ярослав, — расчленяет взглядом. — Как надо, как дОлжно, как я хотела бы услышать, если ты на такое, как мужик, способен. Привык, что ссущиеся телки чемпиону на шею вешаются, считаешь, что навороченной машиной сможешь покорить, думаешь, раз она смеется, то можно на вторую базу, минуя первую, пройти. Ни хрена не выйдет…

— Почему? — еще ближе подбираюсь к ее лицу.

— Я битая, — сипит сквозь зубы.

— Что? — разглядываю красивые губы, шепчущие откровенную чушь.

— Битая мужиками, Ярослав. Что непонятного?

— Я тебя не бил! — прикасаюсь своим лбом к ее переносице. — Я хочу встречаться. Не знаю, как правильно сказать, — усмехаюсь и мычу. — Помоги.

Как положено! Что за херня? Да что я должен ей, в конце концов, сказать?

— А дальше?

— Дальше? — переспрашиваю, слегка продавливая своим лбом ее лицо.

— Что дальше будет? Как ты представляешь наши встречи?

Не знаю! О таком пока не думал и, естественно, не представлял. Сейчас хочу услышать просто «да», а дальше будь, что будет. Не хочу загадывать так далеко, тут бы день спокойно пережить, да без последствий.

— Поцеловать хочу, — прихватываю губами кончик ее носа. — Очень! И все…

— М-м-м-м, — упирается руками в плечи и отклоняется назад. — Обойдешься!

— Сильно! — ухмыляюсь. — Что скажешь? А потом обсудим будущее. Как вариант?

— М-м-м-м… — пытается выскользнуть и с намеченной траектории в свободное пике уйти. — Я тебе не казенный пробник. Да что ж такое? Брысь-брысь-брысь!

Как драному коту по носу щелбаны дает? Какого черта я ей о своих намерениях тут сообщаю? Не дергайся, засранка, и спокойно жди!

Притискиваю ее к себе, вынуждая Дашу сильнее прогнуться в пояснице, запечатываю рот поцелуем и вполуха слушаю томное, слегка скулежное, нытье. Смирнова стонет, рта не раскрывая. Я нагло, без стеснений и зазрения совести — где-то, видимо, на треке жалкие остатки морального богатства сегодня растерял, натираю наши губы, вращаю головой, языком пытаюсь протолкнуться в женский рот. Пока не очень-то выходит, но я ведь только начал, поэтому хватку не теряю, а продолжаю напирать! Главное, крепче и плотнее к своему телу извивающуюся прижимать. Наступаю, почти не торможу себя, укладываю Дашу на капот. Наконец-то! Смирнова поддается и начинает отвечать. Запускает ладошку в мои волосы, сжимает пряди, массирует ноготками и царапает мне кожу. Вкусно! Сладко! Очень сочно! Офигительно горячо! Я, видимо, такой голодный, что готов ее живьем и полностью за один тщедушный раз сожрать.

— Ну, а ты не хотела целоваться, кумпарсита, — немного отстраняюсь, ухмыляясь, рассматриваю ее смущенное лицо. — Понравилось же? — щекочу кончиком своего носа теплую щечку. — Было хорошо?

— Что дальше, а? — рассматривает меня. — Не наглей! Кому сказала? Ты посмотри, какой! Сильно много себе позволяешь. А ну-ка…

А она упрямая!

— Еще, наверное, поцелую, — предпринимаю новую попытку. — Стоп! Лежать и ждать!

Теперь она почти не сопротивляется, лишь тихонечко постанывая, отвечает. Пробую на вкус, словно дегустирую необыкновенное блюдо — нежные губы со вкусом вишни, мягкие и шелковистые, в меру влажные и очень пухлые.

— Ярослав, — упирается ладонями, когда я наконец-то отпускаю и прекращаю целовать, — хватит. Пожалуйста…

— Для первого свидания? — подмигиваю.

— Господи! — прикрыв глаза, отворачивает голову в сторону, шумно дышит, затем на одном вдохе замирает, а повернувшись лицом ко мне, на закономерном выдохе произносит то, на что я самоуверенно рассчитывал, когда регулярные свидания предлагал. — Давай встречаться.

— Давай, — слежу за ней и улыбаюсь. — Поцелуй помог?

— Детский сад какой-то! — неуверенно отпихивает меня. — Слезай с меня, — пытается даже угрожать. — Ну? Быстро! Отпусти и дай дышать.

— Никаких графиков, Даша, — осторожно встряхиваю маленькое тело, Смирнова мягко стукается затылком о капот. — Мы встречаемся по-взрослому.

— У меня есть личная жизнь, Ярослав. Что это такое «по-взрослому»? Что-то нехорошее вкладываешь в определение? Жду объяснений!

— Со мной! — смотрю в глаза. — Личная жизнь со мной, Смирнова. «По-взрослому» равно «по-честному».

— Обалдеть! Ты с Луны, что ли?

Возможно! Если честно, то сам себя с трудом сейчас понимаю. Однако предпочитаю именно сегодня все подводные камни обойти. Договоримся с ней на берегу, за какие буи не следует заплывать, установим регламент, ограничим скорость, чтобы в случае чего… В случае чего? Я сейчас серьезно? Ничего еще нет, а я тут варианты для страховки старательно и искрометно обозначаю.

— Не буду отвечать на провокацию, Смирнова. Что там дальше, как оно пойдет, сможем или нет, — вытаскиваю правую руку из-под ее спины, кончиками пальцев касаюсь выпуклого лба, идеально ровных бровей, горячих щек, прохладного носа, — об этом думать не будем.

— Ты…

— Есть всего один вопрос.

— Бесцеремонные поцелуи и бестактные вопросы? — взглядом останавливается на моих губах. — Многовато для первого свидания, не находишь? Не слегка нахально, Ярослав. Мужика включил на полную катушку, решил измором взять? Регламент мы, конечно, опустим, но количество поцелуев за одно свидание, тем более за первое, ограничим. Довольно! — перед моим носом выставляет крохотную ладошку.

Сюда поцеловать? Пожалуй, это я проигнорирую и не стану на бредовую идею отвечать. Пусть потешиться, пока я разрешаю. Заводит же! Без ключа и кнопки, а скручивая тоненькими пальцами три жалких медных проводка — симпатию, мой неподдельный интерес и обозначившуюся жажду обладать.

— В самый раз! — упираюсь ладонью в капот, отталкиваюсь, поднимаюсь и в помощь предлагаю свою руку.

— Спасибо, — мячиком подскакивает, шустро выпрямляется, одергивает юбку и поправляет съехавшую от моего напора блузку.

Смирнова оглядывается по сторонам, обхватывает правое запястье, сдавливает руку, сильно разминает, передергивает плечами и наконец-то поднимает на меня глаза.

— Ты свободна, Даша? — задаю неудобный для нее, но важный для меня вопрос. — Одна? Ни с кем ведь не встречаешься?