На него махнули рукой – выберется, когда належится. Старик поупорствовал, посопел и начал выбираться.

– Томас! Дай руку! – крикнул Яан, поджидавший его наверху.

Его вытащили, усадили в траву и все отворачивались как от прокаженного. Дурная примета – падать в могилу, где лежал покойник – это все про себя отметили. Но вслух такого не скажешь. Хотя жесты были у всех красноречивее языка. Томас скользил глазами по этому чертовому кладбищу – он был в смятении от своих предчувствий и не знал, как подавить их. Вот он опустил голову – хотел выдавить хотя бы слезы, да слез не выдавишь из старых глаз. Так и сидел, понуро и тяжко.

Между тем Якоб с Яаном прошли все свежие могилы, смекая, кого-где хоронили. Было ясно, что стоят новые могилы с неизвестными захоронениями. Да как в них лезть? Не по божески это. Они увлеклись, и поднимающийся шум за воротами кладбища, и дрожащие на петлях ворота остались ими незамеченными.

Неподалеку от старика, примостившись на гниющем кресте, Прийт докуривал свой табак. В голову ничего не приходило, и он бессмысленно следил за снующими друг за другом Яаном с Якобом. Яан сморкнулся и удрученно спросил:

– Как узнать, где бабку схоронили?

– Я ж был на похоронах… Да и ты вроде был, а Томас? Аль нет? Вот наискось старый вяз. Ближайшая могила шагов десять от этих кустов, – Прийт пошел – проверил, и молча уселся рядом со стариком, у насыпи, привалившись локтем на большой ком земли.

– Люди не хотели, чтобы бабку положили рядом с их родственниками, – продолжал Прийт. – Боятся старуху и на том свете…

Яан пристально посмотрел на могильный камень:

– А камень этот на свиное рыло похож, я хорошо запомнил. И где его взяли?

– А мне про свиное рыло покойный Ларс рассказывал. – Прийт перекрестился. – Яан, а ты тоже… того… рыло это видел?

– Нет! Не видел, – Яан нахмурился. Ему надоели подобные разговоры.

Старик Томас оглянулся на всех:

– Вот мы все крестимся, и могилы треважим. Не по-божески это. Давайте закопаем, как было…

– Старик, помолчи!

– Слушай, Яан, у него вон та левая сторона темнее, чем правая…

– Томас! Хватит! Причитаешь, как курица на насесте.

– Может, закопаем? А? Как было? – спрашивал старик.

– Тебя сначала положим. Не хочешь к бабке, а? Томас? – шутил Яан.

Но Томас ничего не отвечал, лишь крестился, пряча глаза. Он все воспринимал всерьез, и бережно вынимал из кармана длинного жилета огниво, чтобы снова раскурить трубку, без которой он, несмотря на ее плохую тягу, не мог обходиться по утрам. При этом старик не умолкал и все читал молитвы к Богу.

Прийт, пока докуривал свой табак, долго и пристально оглядывал свежие могилы. Крупнее всех выделялась насыпь на могиле Янека. И вдруг блеснула в его голове какая-то разгадка.

– Старухи нет в могиле? – задал свой вопрос Прийт.

– Вот и ходит она среди нас, – ответил ему Якоб.

– А кто лежит в тех могилах? – Прийт показал вокруг.

– Утопленник! – догадался Якоб.

– Э-э! Нет! Я видел его могилу на краю кладбища. Он из наемных, наших никого не было. Его бабки хоронили.

– А видели того утопленника? – спросил старик.

– Да каждый год отлавливают…

– Да нет! – старик Томас будто ждал такого ответа, он задумчиво куда-то посмотрел: – Говорят, по ночам приходит он к людям. И никто не знает к кому придет сегодня ночью.

– Не верю я во все это… – засомневался Прийт.

– Прийт! Столько людей погибает у нас на глазах…

И угрожающе прозвучали эти слова. Всем показалось, что ждет их смерть, и нет от этого никакого спасения. Они ждали смерти и прошлой ночью, и этой. Помнили они, что и Ларс как-то об этом обмолвился. Что мол, лучше ему сдохнуть в лесу, чем на своем домашнем лежбище.

– Вроде в сутане был тот утопленник…

– Ну да! – Прийт еще пытался как-то поставить под сомнение эти слухи о ночном привидении утопленника в сутане. Но он не знал, чем все это объяснить.

– А кто ж тогда похоронен? Говори, если знаешь.

– А вот раскопать надо! – предложил Прийт.

– Да брось, – заворчал Яан. – Мы что тут всех мертвяков переворошим?

Но Прийт был настроен решительно. И по его виду было заметно, что он один готов раскапывать странные могилы, с которых они стащили горшки с цветами и водрузили на спину священника.

Прийт заметил новый цветок в горшке:

– А мы ж все горшки на викария повесили. А этот лежит…, то есть стоит… Горшок-то стоит – значит, принесен был опять. Неспроста это. Надо разрыть это место.

Все молча принялись за вторую могилу. Земля была рассыпчатой – копалось легче.

…Когда Яан в очередной раз воткнул лопату – за черенок вдруг схватился Томас.

– Не надо, Яан. Постой.

– Старик! Что с тобой? Уже до гроба добрались… и все бросим?

И снова лопаты воткнулись в землю. А когда из земли показался гроб – взялись за откапывание с удвоенной энергией. Старик Томас тоже спустился помогать. И вдруг у подножия, лопата старика уперлась во что-то твердое. К нему на подмогу пришел Якоб – они расчистили это место, и там оказался еще один гроб.

Светало. В земле зияла широкая, но неглубокая яма на два гроба. Копатели уже не поднимались наверх и отдыхали, сидя на своих раскопках. На этот раз, как никогда раньше, они осознали всю обреченность своего положения. Получалось, они раскопали уже три могилы. Но когда цель так близка – невозможно остановиться. Больше всех сил оставалось у Прийта, он и раскрыл крышку первого гроба.

Длинный скелет огромной собаки или волка покоился в гробу. На скелете еще оставались куски истлевшей шкуры, но по вытянутому черепу скелета невозможно было обознаться.

…Они стояли – ни живые, ни мертвые. Прийт медленно выбрался из ямы, повалился в траву и лежал недвижим. Потом у него начались рвотные рефлексы. А чуть позже раздались его стоны.

– Закрой! – вдруг скомандовал Яан. И Якоб забил крышку гроба.

Второй гроб вскрывали с опаской и без Прийта, который не мог прийти в себя. Его рвало. Гроб как будто был пустой, но в нем вдруг обнаружился сверток с разложившимися гниющими останками. Скорее-скорее забить гвоздями и этот гроб и избавиться от вони.

– Кого здесь хоронили?! Кто могильщик?! – крикнул Яан в сторону леса. Он снял свою флягу и напоил всех водой, а сам умылся и перекрестился.

Лес стоял в напряженном молчании, и макушки кустов, как волчьи уши, выстроились вокруг.

– Хоронили волка и его жертву, – вдруг у кого-то вырвались те слова, что боялся сказать каждый.

– Волка на людском кладбище? – Яан скривил лицо и снова осмотрел деревья, что хороводом выстроились вокруг. – Здесь похоронены наши предки! Кто мог так оскорбить нас!

– Ведьму мы так и не нашли… – снова раздался тот же глухой голос.

– Где ведьма? Где ты спряталась?! – закричал Яан, пиная комья земли.

– Семь свежих холмов… и мы не разгадаем, где ведьма. А может, и нет никого под ними? – засомневался Якоб.

– Бес развлекается с нами. И пока он всех нас не погубит – он не остановится.

Яан обложил гробы в раскопанных ямах сухими ветками, подпалил, и все покрылось огнем. Они набросали еще веток, и пламя поднималось все выше. И тогда до них донесся волчий вой.

…Они не уходили до тех пор, пока не выгорели все остатки огня.

…Еще не спала роса под мягкими лучами солнца, когда гробокопатели возвращались, забросив на плечи лопаты и мотки веревок. Держались кучно, лишь старик отстал – тяжело было поспеть за молодыми. Он оглянулся на могилу, оставшуюся открытой, на ее разинутое чрево, и устрашился – из могилы торчала человеческая рука. Старик попытался было окликнуть товарищей, но не смог из себя выжать ни звука – рука стала опускаться обратно в могилу. Старик протер платком глаза. Всмотрелся еще раз – из той могилы опять торчала рука, белая как ствол березы, очищенный от коры… И снова будто все исчезло…. Могила звала его, и в этом не было сомнений. Люди не оставляют такие ямы пустыми. Вот и потянуло туда старика. «Нельзя оставлять! Засыпать надо!» решил он, и пошел туда…