А – а – а – а – а – а – а – а – а! – доносится из леса крик Кристины. Он оборачивается на крик и бежит туда, откуда он послышался, бежит, сначала робко, поджимая колени, потом все увереннее и тверже. Вдвоем с Кристиной они стремительно плывут по высоким зарослям травы. Бросаются в самую гущу, разгребая волны. Они амфибии, обезумевшие от потери земных притяжений…

Он проснулся, с горечью осознавая, что все привиделось во сне. Глупо пытаться заснуть еще, чтобы вернуться к утраченному. Еще глупее молиться Богу, когда хочешь женщину. Он встал, пошлепал босыми ногами к камину, оставляя за собой грязный след. Ноги опять оказались испачканными в земле. Было ясно – он бродит во сне, сам или кто-то ведет. Скорее второе.

…Он не помнил, шел по земле или летел. Он нырнул с обрыва в холодные утренние воды озера, и не хотел всплывать на поверхность. Но, не поддавшись этому легкому влечению смерти – вынырнул из воды и поплыл к другому берегу. Дышалось на редкость легко. Подземные воды обдавали тело ледяными потоками. Плыть обратно, впереди водоросли – можно запутаться в них – поплыл в сторону… И тогда он увидел ее глаза, под водой. И медузой надувшееся красное платье. Он выплыл на поверхность, жадно вдыхая воздух! Это не сон!

Выбравшись на берег, он упал и схватился за голову. Там мертвое тело девушки. Не могло быть никакого наваждения. В голове промелькнули черные фигуры людей в мантиях и сутанах, их суета у костра, выжженная земля вокруг, дикие крики, кровь, огонь, и все без лиц, лица спрятаны за капюшонами и лишь у одного, стоящего спиной, вместо затылка – козлиная маска.

Смерть кругом. Он вытащил ее на берег, вместе с веревкой, опутавшей шею. Он помолился за ее душу.

Он был тогда на поляне и должен был ее спасти. Теперь не мог сдержать себя – катался, как медведь, ужаленный пчелами, по земле, и бился о землю, как рыба пойманная в сети. Он выл как проклятый под воротами людского отчуждения. Он хватал землю, не в силах унять свои порывы. Он вопрошал к Богу раскрыть ему глаза. Он не услышал слов Спасителя…

Сомнений быть не могло – Олина погибла! Старуха вернула ее, но мертвой. Девушка никогда не назовет имя своего мучителя. Глаза ее видели того, кто принес смерть и тех, кто знает пришельца.

Как были бесконечно длинны ее волосы, распустившиеся водорослями по дну, но как коротка ее земная жизнь.

Что мог он сделать? Он пытался разгадать причины зла, но Сатана всегда опережал. Он вспомнил кровавую надпись на стене дома: «Solve et Coagula», с древних языков она означала: «Растворяй и сгущай». Еще предстояло найти ключ к этому шифру. Ключ к пониманию того, что его ждет…

Накануне Праздника Поздних Цветов в Кодене загудела ярмарка. Ретивой торговкой, она ворвалась в тишину узких каменных улиц, и раскрыла свои объятия для заждавшихся участников. Роскошные ряды, яркие товары и товарки манили весь люд, вытащив на свет белый самых скаредных и нелюбопытных. Большинство покупателей явилось даже не за товаром – им хотелось наговориться вдосталь, услышать сплетни. Никогда на ярмарке не замечали Отца Марка. А тут и он заявился. Его лицо осунулось до неузнаваемости. Он был небрит. Сильнее всего бросалось в глаза не то, что сутана его была помята и испачкана глиной. Впервые он не приветствовал никого. Прошел опустив глаза – подумали – ищет кого-то.

– Скоро праздник, а он, глянь явился какой!

– Где? Кто?

– Да вон священник наш пошел!

– А! Это вон там, в стороне мясных лавок?

– Протри глаза! Вон он идет! – и уверенная рука показывала в обратном направлении.

– Не может быть! Чего ему на рынке делать? К нему домработница Клара с мужем всегда приносят провиант.

– Да может уже сбежали от него?

– Я б не пошла к такому грешнику.

– Ну а ты видела?

– А ты видела?

– Чего видела?

– О чем вы? – в разговор двух подруг вмешалась третья.

– Да ни о чем, – парировали спорщицы.

– Знаю вас. Вы вспомните, как у булочника на лотке люди пальцы отрубленные находили…

– Ох! Опять ты страсти рассказываешь… К чему это вспоминать?

– К тому, чтоб вы за товаром своим следили, а не за священником.

– Волосы!

– Какие волосы?

– Волосы его растрепаны! А одежда? Грязная, будто валялся на земле…

– Ты все разглядела, да?

– Погоди, сегодня ж его видели у южных ворот! Я заходила за саженцами к фру Марии. Он шел – уверенно так, весь подтянутый, и одежда была на нем чистая.

– Может правду говорят – дьявол он, а не священник. Детей бы уберечь.

– Да! Твоего Пиху совратишь! Вырос уже на две головы выше тебя. Сколько ему уже? Шестнадцать? Семнадцать?

– А в церковь как ходить теперь?

– Как-как! Как раньше!

– Ни Бога – ни черта не боишься! Фру Изольда.

– Верно! Перекрестись! Такие страсти говоришь! Олину-то он нашел. Хоть мертвую, но нашел – родители смогли похоронить. Если б он виновен был – чего бы тело ее из воды вытаскивал?

– Бедного Иоахима – отца ее не видно давно! На улицу они теперь не показываются.

– Дожились мы – священника обвиняют – мол, одержим бесом! Тьфу!

Все с подозрением стали озираться вокруг, и чудились им козлиные рожи из – за углов старых домов, примкнувших к площади. Но никто не признался в этом, чтобы не подняли на смех. Никто не рискнул посмотреть в глаза другому – понимая что там он прочтет те же плохие предчувствия что были у самого.

Отец Марк прошел торговые ряды, остановился у лавки мастера сопилок. Под любопытные взгляды из торговых рядов, он без торга купил и завернул инструмент в кусок холста. Славный подарок для Кристины! Когда-то она любила играть на этом инструменте, пусть вспомнит свое умение. Еще он искал Янека. После их встречи в заброшенном доме, он обнаружил там следы еще одного человека, о котором Янек умалчивал. Тот след был узкий и размером меньше. Тот след привел его к настенной надписи: «ВСТРЕЧАЙ ПОСЛАННИКА СМЕРТИ». Сотворенная на стене выше человеческого роста, в отличие от первой латинской «Solve et Coagula» эта надпись была создана кусками обгоревших головешек, сваленных в кучу под стеной.

– Значит, тот, кто создал эту надпись, не знает латыни. И написал не сразу. Он (или она) вошел в дом, развел огонь, дождался, когда он погаснет, и лишь потом, под воздействием кого-то другого… Отец Марк еще раз повторил себе слова надписи – все прислушиваясь к их смыслу.

Янек не признался, с кем он был в доме… Под страхом или стыдом, он упорно скрывал другого человека. И наверняка, их визит туда был не случаен. Скорее всего, юношу кто-то привел. Посланник смерти? А может Янек является орудием Сатаны, а не жертвой, как показалось священнику? Но Янек не знает грамоту, и руки его при встрече не были испачканы золой.

Надо найти Янека и он найдет его. Но как его уберечь? Асмодей (священник не сомневался что это он) изощрен. Священник спешил, борясь с одышкой, и в то же время искал решение. До этого он забегал к парню домой – двери были не заперты, но там никого не было. Престарелые родители Янека умерли несколько лет назад. Ему помогала тетка, но той тоже дома не оказалось. И даже не лаял сторожевой пес. Трусливо поджав хвост, собака скрылась под навесом.

«И псы умолкнут – когда явится ОН!»

Но одну догадку Отец Марк решил подтвердить немедленно. Он зашел в комнату Янека, перевернул ее вверх дном, и явно не удовлетворившись этим, пошел к выходу, под его руками с деревянных штырей полетела одежда. За старым сюртуком висел футляр с потертыми краями. Сомнений не оставалось, здесь была замешана Марта, Янек не только встречался с Мартой в заброшенном доме, но прихватил оттуда этот старый футляр со скрипкой, и даже не брал в руки смычек и скрипку, которые лежали так, как их по-особому укладывал в последний раз тот, кто играл мелодии, тот кто смотрел теперь на скрипку и не верил своим глазам. Клубок тайн начинал распутываться. Кристина! Она зачем-то нужна тому, кто правит этим смертельным балом, тому, безнаказанно творит злодеяния в маске священника. Марта, ведомая дьявольскими намерениями приводит Янека в заброшенный дом, соблазняет его и выдает ему предмет, предназначенный для того человека который должен стать орудием в руках сатаны. Янек не взял бы иначе, он не умет играть и никто в его окружении не умеет играть. Это подтверждает догадку, что он собирается подарить инструмент Кристине. Предмет будет влиять на нее и она станет приспешницей дьявола. Закрыв футляр, священник вышел из дома. Преодолев три улицы, он уже был на рынке. Но в этот вечер ему не суждено будет отыскать и предупредить Янека о дьявольской угрозе. Он сделает это на следующий день, но будет ли Янек его слушать?