Она взяла с жадностью, но хлеб казался тверже камня. Она стряхнула пыль и с любопытством поглядела на хозяина. - Это такое древнее. Как гранит.
- Ох, прости.
- Так что вы едите?
Он потер подбородок. - Я, э... съел все, кроме этого. Мне жаль.
Она охватила голову руками. О боги! Хватит ли сил еще на один заплыв?
Жрец кашлянул. - Гм, кстати... в ямах остается рыба после приливов.
Она встала, уже глядя в темную воду. - Конечно. Разложите костер?
Жрец попятился, брови взлетели: - Огонь! - Он озирался, будто в панике. - Правда? Я должен?..
- Чтобы сварить рыбу - да. - Она бродила между мокрых камней; он ходил туда-сюда, сжимая руки и что-то уныло бормоча.
Вскоре она поймала рыбу и вернулась к свету алтаря. Мужчина уже навалил кучу сухих деревяшек. Она посмотрела на него. - Не могли бы вы поднести огонь?
Он тискал руки, переминаясь. - Вряд ли я когда-либо делал это. Разжигал огонь.
Она вздернула бровь. - Правда? Это не так уж трудно.
- Для тебя - наверное.
Она указала на алтарь. - Принесите мне одну из свечей. Разве не вы их разжигали?
Он потопал туда. - О, да. Эти я могу зажигать. - Вернувшись, он протянул свечу, которой она зажгла костер. Повесила над огнем рыбу на деревянном вертеле, и едва бок зажарился, впилась в сочную плоть. Запачканными в жире руками протянула остатки жрецу.
Он смотрел на рыбу. - Ты подносишь ее мне?
Она нетерпеливо кивнула. - А как иначе? Давайте.
Со странным почтением он взял вертел обеими руками, прошел к алтарю и возложил рыбу там.
- Есть не будете?
- Ах, я... я не голоден. Съем потом.
Да, он был поистине странным.
- Должно быть, ты устала, - сказала мужчина. - Спи. Я разбужу днем.
Последнее, о чем она думала, был сон - несмотря на усталость. Но волна сонливости вдруг окатила ее. Наверное, виноваты была рыба.
Жрец принес ком старой, пыльной одежды. - Ложись сюда. Я разбужу, не бойся.
- Мне бы точно не...
- Отдых. Перед завтрашним испытанием тебе понадобится вся сила.
Она взяла ком. - Разбудите?
- Да. Точно.
- Хорошо. С первым лучом?
- С первым лучом.
Она колебалась... но она очень устала. Разложила одежды, чтобы было помягче, и легла.
И, кажется, проснулась в тот же миг. Жрец отводил руку от ее плеча.
- Проснулась? Отлично. Время.
Она озадаченно моргнула. - Но я только...
- Нет. ты спала долго и крепко. Как самочувствие?
Она обдумала вопрос. И точно, она явно спала. Фактически чувствовала она себя великолепно - сильной и отдохнувшей, как после самой удобной перины. - Чувствую себя... легкой...
- Хорошо, хорошо. - Жрец указал на угол пещеры, где вода была по грудь. - Вон, видишь? Свет играет в глубине?
Она подошла и всмотрелась. Лучи мерцали и словно двигались внизу - солнце, должно быть, было в зените. - Нужно поспешить.
Жрец улыбнулся. - Да. Иди. Удачи во всех делах. И, - поднял он руку, - с моим благословением.
Естественно, этот жест заставил ее помедлить: она чуть не высказала отверженному жрецу всё, что думала о благословениях Маэла. Но бедняга, кажется, был искренним, так что она лишь кивнула и пошла вниз сред влажных скользких камней. Медленно присела, так, что лишь голова виднелась над водой; глубоко вдохнула и нырнула, молотя ногами.
Пузатый следил, как пропадает в ряби ее силуэт; потом прошлепал к алтарю. Долго смотрел на гигантскую героическую фигуру покыртого тенями бога, сеть и копье в руках. Покачал головой и прошел к другой стороне пещеры, где принялся шарить среди камней.
Вернулся к алтарю с неким предметом: тонким закругленным лезвием кремового оттенка, мерцавшим в свете свечей. Опустил раскрытую ладонь на черный базальт алтаря и прижал острие ножа другой рукой к середине ладони. Надавил сильнее.
Оперся о лезвие, давя всем весом. Сделанный из раковины кинжальчик дрожал, почти звеня от приложенных усилий.
Лезвие пело все сильнее, почти вопило - пока не лопнуло с треском, распавшись на пыль и мелкие обломки.
Мужчина вздрогнул, крякнул и поднял руку: единственная капля крови, как жемчужина, блистала на ладони. Потряс рукой, пока единственная капля не стекла по краю ладони, упав на камень.
Капля породила взрыв, как будто тут действовал крепостной таран. Пещера огласилась отзвуками. Толстый блок распался надвое. Трещины прошли по статуе. Пыль и камешки летели с потолка, весь грот трясся. Мужчина встал поудобнее, позволив себе громко, удовлетворенно вздохнуть. Всмотрелся в потолок и криво усмехнулся. - Почти свободен... - пробормотали губы.
Он посмотрел в сторону тоннеля и склонил голову в приветствии. - Благодарю тебя за благословение, верховная жрица.
Предвидя приземление на камни, Танцор перекатился через плечо, вскочил с клинками в руках - и опустил руки. Он был единственным человеком на плоской равнине, среди бесчисленных валунов, луж, клочков грязного снега под мутным предрассветным небом.
Ругательство было искренним.
"Где я? Где Уллара? Куда идти?"
Едва держа себя в руках, он огляделся и заметил на западе далекую струйку серого дыма. Единственный намек - туда он и направился, сжимая кулаки.
Там оказалась какая-то стоянка из грубых шатров; пустая, лишь на краю он заметил тушу убитого зверя. Он встал у груды белесого меха. Снежный медведь. Но не вполне - на нем была ременная перевязь. Он коснулся шеи рукой - еще теплая, и весь мех в крови.
Стража... он, похоже, опоздал... нет!
Он бросился к шатрам.
Вдруг с северной стороны донесся полный боли рык; резко развернувшись, Танцор побежал туда.
Сиалле медитировала, простирая чувства по стоянке, как привыкла делать каждую ночь. Разумеется, воины-медведи и воины-волки стояли на страже, им можно было доверять - однако она знала, что даже эти свирепые, бесстрашные и преданные воины не имеют шанса в драке с имперским "Когтем".
В последние ночи она стала еще осторожнее, ведь союзники жрицы - эти гвардейцы - уже ушли. Встреча с Багряной Гвардией стала для нее потрясением. Она даже задумалась, не попроситься ли в ряды этих суровых мужчин и женщин.
Ведь ее целью всегда было - вредить малазанам. Хоть как-то. Хоть где-то. Заставить их заплатить за все дела, прошлые и настоящие.
Хотя она с трудом сопротивлялась их муштровке, их влиянию. Сама становилась мелким, но острым Когтем.
Сиалле улыбнулась, думая о годах обучения, поклонов и тяжелых заданий - когда она смотрела им в глаза, храня внутреннее ядро, истинную идентичность... помня о своей миссии.
Но улыбка удовлетворения застыла на губах.
Она вскочила.
"Кто-то идет..."
Побежала, поднимая Оплот Зверя сильно, как только могла. "Сейчас не до пряток".
Войдя в садок, она промчалась мимо полусонных зверолюдей, прямиком в шатер, где стоял паланкин жрицы, где она спала.
Сиалле встряхнула жрицу за плечо. - Проснись, Жрица. Убийцы близко. Нужно бежать.
Женщина схватилась за повязку на слепых глазах. - Убийцы?
- Да. Вставай. Прошу. - Она помогла пожилой жрице встать. - Я заберу тебя в свой садок, спрячу. Ладно?
- Спрячешь? - Голос жрицы был полон сомнения. - От таких, как эти?
- Вот посмотрим. - Сиалле открыла путь и взяла хрупкую руку. Шагнула - только чтобы зарычать и споткнуться, ибо режущая боль пронзила спину и она, вместе с жрицей, вывалилась из садка на мокрую землю, в ночь.
Вскочила, выхватив острые ножи, и встала над телом жрицы, лицом к Когтю. Только чтобы впасть в отчаяние - узнав того, кто противостоял ей.
Этот смуглокожий мужчина носил обычный для ассасинов черный легкий костюм, но длинное лицо было открыто. Оно, как и излишек перстней на пальцах, выдавало его личность. Супер, излюбленный помощник Угрюмой.
Видя, что его узнали, он кивнул, промурлыкав: - Сиалле, - и угрожающе повел кинжалом. - Ты глупа, раз осталась. Весть о твоем, э, дезертирстве дошла до нас. Теперь ты в списке. Ну послушай, тебе нужно было всего лишь следить за кадровыми магами. Неужели это слишком трудная задача?
