- А приказы? - сощурилась она.

- Нужно сопротивляться.

Гиацинта фыркнула: - Против двадцати тысяч? - и бурей вылетела из башни.

Черный вложил меч в ножны, буркнув: - Ну, об этой битве сложат песнь... только совсем не длинную.

Блю, утирая мокрый нос и слезящиеся глаза, молча согласился с этим утверждением.

Вилла семьи Голат стояла на утесе острова Кебил, с видом на море Старого Гуандо. В тот день Треган Голат, патриарх семейства, был удивлен донесением слуги: к нему прибыл Маллик Рель, жрец Маэла и смотритель над монетой.

Он удивился, ибо никаких договоренностей насчет визита не было. Тем не менее, даже столь почтенному семейству, обладающему постоянным креслом в руководящем совете острова, следовало считаться с Малликом, важным и быстро поднявшимся к влиянию среди жрецов.

К тому же насчет этого человека ходило множество слухов: об многочисленных смертях и таинственных исчезновениях тех, что стояли между ним и быстрой карьерой.

Так что в тот день Треган стоял среди садов виллы с видом на море, ожидая и гадая о вероятной причине нежданного визита.

Слишком многочисленная свита жреца заполнила изгибы мощеной дорожки среди прудов, клумб с редкими растениями и многоструйных фонтанов. Все в синих рясах культа Маэла. Сам гость оказался ростом ниже любого из свиты, тогда как его стража - жрецами особо мощного роста и стати.

Треган поклонился и сказал: - Приветствую в доме семьи Голат. Чем обязаны привилегией вашего визита, почтенный священник?

По небрежному взмаху руки круглолицего коротышки свита стражей и слуг рассеялась, оставив его наедине с хозяином. Жрец сложил руки на объемистом животе, сунув ладони в широкие рукава. Оглядел посадки, моргая - будто глубоководная тварь, вытащенная на свет дневной. - Я много слышал о здешних красотах и пожелал узреть их воочию, - ответил он голосом столь слабым, что Треган едва разобрал слова.

Треган просиял, внутренне ощутив облегчение, и развел руки: - Разумеется, господин. Может, устроить обзор перед ужином?

Намек на новые пешие хождения заставил жреца моргнуть. Эти прилизанные мокрые волосы и бледная кожа заставляли Трегана думать о чем-то скользком, вроде ящериц.

- Может, позже, - сказал Маллик. - Я уже решил. Земля и вилла мне понравились, и они вполне подойдут.

Треган недоуменно заморгал. - Подойдут, сир? Для чего подойдут?

- Для меня, разумеется.

Треган уставился на коротышку, потом нервно засмеялся. - Вас, похоже, неправильно информировали, сир. Вилла не продается.

Маллик тяжело вздохнул, как будто утомился событиями дня. - Патриарх Треган, я занял в нашей славной вере важную позицию и требую себе соответствующей резиденции.

Треган потерял терпение. Это было слишком явной наглостью даже для важного жреца Маэла. - Что ж, пожелаю удачи в поисках, священник. Но эта вилла принадлежала нам поколениями не будет продана. - Он указал на ворота. - Дорогу вы знаете.

Жрец не пошевелился; даже взгляда не отвел от Трегана - которому стало малость неуютно под этим змеиным взором. - Моя скромная обязанность - знать финансовые дела Веры, и должен с прискорбием сообщить, что ваша семья сильно задолжала.

- Смехотворно! Мы платим все налоги и пошлины.

- То есть платит ваш сын. Верно?

Треган нахмурился, встревоженный направлением беседы. - Да... и что же?

Жрец поднял бледную короткую руку, изучая косо обрезанные ногти. - Увы, но ни один из платежей не дошел до храмовых сундуков. Тогда как сын ваш в последнее время прославился экстравагантными вечеринками, не так ли? И много играет. Много проигрывает.

- Что за вранье, сир! Буду рад, если вы уйдете.

Приземистый жрец лишь смотрел на него из-под тяжелых век. - Сказанные долги нужно возместить, и Вера готова принять эту собственность вместо обычных платежей. Как есть или с предоставлением иных ценностей.

Треган понял, что схватился рукой за горло. - Иных ценностей? - прохрипел он. - Каких еще ценностей?

Маллик снова сунул руку в широкий рукав. - Ваши старшие дети, то есть дочери. Их можно принять в Веру. Такое служение будет честью для семьи, верно? Судомойки, уборщицы, гетеры. Не сомневаюсь, для них найдут то или иное применение.

Треган не мог найти слов, лишь разинул рот. Наконец просипел: - Ах ты мелкий говнюк. Совет услышит об этих оскорблениях! Ты не можешь просто...

Жрец сделал знак, и сильные руки ухватили Трегана за плечи, поволокли по дорожке. Он кричал, выплевывая оскорбления и угрозы. Маллик вздохнул, снова озирая сады. Один из слуг жреца подошел и поклонился. Не глядя на него, Маллик сказал: - Подходяще. Но вряд ли я смогу проводить здесь много времени.

- Но совет, отче? - поинтересовался слуга.

Жрец заморгал, найдя слугу взглядом. - Совет слушает лишь людей богатых. А Треган Голат уже не богат. - Он отослал слугу взмахом руки. - Готовьте баню. Мне давно пора. - Корявая рука вытянулась...

Слуга встал на колено, целуя перстни на пальцах, и тут же попятился, бормоча: - Разумеется, благий отче.

Два раза в лунный месяц в закрытой гавани Кебила можно было наблюдать своеобразный ритуал. Пожилая прачка из храма с всклокоченными волосами подходила к линии воды и садилась рядом со столь же непрезентабельным дружком, крепким, но уже седовласым плотником. Они проводили вместе весь вечер - он курил трубку, она сшивала заплатки - и, похоже, наслаждались такой близостью.

Для случайных зевак они становились жанровой сценкой, образом почти прошедшей жизни. Люди, лишенные сентиментальности и душевой доброты, находили зрелище раздражающим. Страдающие излишком оптимизма и романтизма восхищались этим примером долгой верности и дружбы. Реалисты находили для такой близости более приземленную причину. Но никто не видел всей правды. Эти двое не были любовниками - хотя питали любовь друг к другу - и не были даже фаларийцами.

- Они идут, - сообщила Янелле своему брату Янулу.

- Самое время, - пробурчал он. - Я давно говорил - это место созрело.

- То же самое ты сказал насчет Корела, - возразила сестра.

Янул выплюнул клуб дыма. - Иное дело. Кто мог бы предсказать их упрямство?

- Люди всегда упрямятся перед лицом перемен. Особенно когда перемены приносят извне.

Янул начал: - Уверен, на этот...

Сзади раздались шаги, голос рявкнул: - Эй, вы! Без дела сидите?

Янул оглянулся через плечо: жрец Маэла в синей рясе стоял и сверкал на них глазами. - Час отдыха после ужина, благий отче, - сказал он, не выпуская трубки их губ.

Лицо жреца стало совсем кислым, от резко повернулся. - Поглядите на них! Не смейте тут обжиматься, мерзавцы. - Он ушел.

- Обжиматься? - пробормотал Янул. - Он сказал "обжиматься?"

- Поистине так.

- Хмм. Люди лепечут странные вещи...

- У этого черное сердце, - вставила Янелле. - Он лишен величия духа.

- Я бы сказал, это свойство всего их ордена. Всех и каждого.

- Так ты говорил и об...

Янул поднял руки, сдаваясь. - Знаю! Знаю.

- Есть ли что сообщить? - спросила Янелле.

- Еще одно землетрясение. Очень сильное. Трущобы чуть не рухнули. Большая волна проглотила док.

- Я тоже ощутила. Горшки и сковородки так и сыпались.

- Бёрн борется с пленением, - вздохнул Янул.

- Маэл, - поправила Янелле. - Они тут говорят о Маэле.

- Хмм. Они могут.

- Еще что-то?

- Ну... - задумался Янул, затягиваясь. - Слышал на причалах странные толки. Отряды, высланные на материк к югу, задерживаются. Говорят, исчезли. Дикари или еще что-то...

- Но южные пустоши необитаемы.

Янул пожал плечами. - Так говорят.

- Еще что-то?

- Сейчас ничего в голову не приходит.

- Хорошо. - Янелле уперлась руками в бока. - Через неделю. Скажу тебе, буду рада покончить с этим заданием и заняться совсем иным.

Янул покачал головой, седые короткие волосы блестели в свете заката. - Но не я. Мне тут понравилось. Чувствую... возможности.