- Иди в Бездну.
Улыбка была еще тоньше и неприятней. Он указал ей за спину, подманивая кого-то. - Так и думал. Придется вас подбодрить и убедить.
Двое стражниц привели черноволосую девицу, которую Джианна тут же узнала. Одна из тех, что спасли ей жизнь в Воробьином проливе. Девица смотрела на нее, испуганная и сконфуженная.
Маллик нетерпеливо махнул рукой аббатисе, та передала ему свою ношу. Жрец поднял кривое блестяще-белое лезвие, поднес к шее девицы. - Ну, Верховная Жрица, - начал он, - стоит ли разыгрывать всю пантомиму угроз и уступок? Должны ли мы устраивать бесполезный спектакль? Или вы будете сотрудничать?
При виде лезвия у глотки и полных ужаса глаз Джианна ощутила, как сила и упрямство вытекают из нее. Словно она уже ударила себя этим ножом. Она покорно кивнула.
Маллик ответил лукавой улыбкой и кивком. Отвел лезвие. - Отлично. Рад, что вы прислушались к голосу разума. Ведь кровь есть кровь, не так ли?
Он протянул ей лезвие, но отдернул в последний миг, подмигнув: - На случай, если в твой разум проникла мыслишка вонзить его в мою грудь - помни, заплатят все твои дети. Ясно?
Такая мысль и правда скользнула в ее уме, но мерзавец был прав: детей убьют в качестве мести. Рассекут животы, одному за другим, пока кровь не замутнит воду священного колодца. Всё ради призыва Джисталя... чем бы ни была эта тварь.
"Теперь я вижу твой истинный цвет, Маэл. Это цвет невинной крови. Я отвергаю его!"
Она молча вытянула руку. Маллик перевернул нож и вложил в ладонь, затем вежливо указал на край скалы, нависшей над кратером колодца, так далеко внизу. Это был черный, грубый камень, основание острова.
Джианна сделала шаг.
- Если не знаешь точно, как резать, - подал голос Маллик, - уверен, тут найдутся готовые оказать всяческую помощь.
- С превеликим удовольствием, - сказала аббатиса.
Джианна развернулась на узком выступе. Посмотрела в глаза детям. - Не бойтесь, - сказала она им, а затем повернула голову к Маллику. В его глазах появилась неуверенность. Вздернув подбородок, она крикнула, пересилив вой ветра из глубины колодца: - Надеюсь, Худ оставил особую дорогу для такой мрази, как ты! И ты, аббатиса. Вот мой ответ!
И бросилась за край каменной платформы. Последнее, что донес ревущий ветер, был панический вопль Глайниф.
Аббатиса зажала рот рукой. Внизу, уже так далеко, верховная жрица стрелой летела к воде. По черной глади прошлась мгновенная рябь, и вода снова застыла. Она в ужасе поглядела на Маллика. "Катастрофа! Я буду следующей?"
Однако надзиратель Веры взирал вниз довольно добродушно; потянул себя за мясистую губу, как бы озадаченный. Вздохнул и покачал головой. Поднял взгляд. - Ну, - заявил он, - это тоже способ жертвоприношения, не так ли? - Он наклонил голову набок и постучал пальцем по губам. - Скоро ли мы узнаем?
Глайниф опомнилась и сжала руки. - Ах. Давние сведения говорили о полном обороте мира - то есть о сутках. Мы узнаем на заре.
Маллик кивнул: - Очень хорошо. Подождем. Кстати, как именно мы узнаем?
Она прокашлялась. - Да. Что же, по отливу. Будет самый глубокий отлив. Вода практически уйдет со всех побережий.
Маллик задумчиво кивал. Потом указал на детей. - До того часа держите их рядом. Возможно, еще понадобятся.
Она поклонилась в пояс. - О да, Блюститель.
Удар о водную поверхность должен был ее убить, сломать шейные позвонки. Однако она направила перед собой силу Рюза, облегчив вход в воду и замедлив падение. Затем забила ногами, уходя глубже, в самую бездну. Она умела задерживать дыхание дольше прочих, дольше всех записанных достижений древних магов - но понимала, что сегодня придется держать воздух в груди намного дольше. Дольше, чем она осмелилась бы прежде.
Они будут следить, когда она всплывет. Живая или мертвая. Этот колодец, этот кратер не имеет выхода. Ей некуда деться, и ей придется переждать их.
Она двигала руками и ногами, удерживаясь там, куда не доходил скудный свет. Внизу лежала неизведанная пучина, чернее ночи. Удар вырвал из руки лезвие Приношений; ей повезло, что клинок не вонзился в тело. Сейчас он был где-то внизу, в иле... и прочем, что могло скопиться на этом дне. Ей не хотелось бы узнать, в чем именно.
И, раз уж она выжила, придется ждать ночи. Вынырнуть там, где тень гуще всего - под каменной полкой. А потом? Дикие схемы с переодеванием и сменой внешности заполонили рассудок. Нужно спасти детей... как угодно...
Постойте, он же тонет. Тонет?
Она забила ногами, пытаясь удержать глубину, и не смогла. Что-то тянуло ее вниз. Наверное, течение. Хотя вода казалась спокойной. Она усиливала Рюз, но не могла остановить погружение. Похоже, то, что ее схватило, было неизмеримо сильнее ее.
Вода стала темной над головой, она плыла в кромешной ночи, да и не различала уже - плывет ли, или просто тонет. Сколь глубоким может быть провал?
Джианна понимала, что оказалась так глубоко, что не успеет подняться к поверхности за глотком воздуха. Но почему-то не тревожилась. Нет нужды в панике и борьбе. Ей стало до странности легко, спокойно. В потоке... Она даже ощутила, как тяжелеют сонные глаза.
Последнее, что она увидела - необычный синеватый свет снизу. Как будто она погружалась к звезде сквозь чернильный мрак Бездны. К звезде, что звала ее.
Затем наступило ничто.
Танцор привык к тому, что Келланвед испытывает его терпение, но в этот раз истрепанные пределы терпения готовы были порваться. Больше недели они ждали, бросив якоря в узком проливе у острова... ждали. Но чего? Даже этой жалкой крохи информации не удавалось выудить у мелкого дальхонезца. Он стоял целыми днями у борта "Закрученного", постукивая тростью по палубе и бессловесно журча что-то себе под нос.
Наконец однажды в конце дня, когда солнце склонилось к далекому берегу материка, Танцор подошел к партнеру и безо всякого энтузиазма кашлянул. Он понимал, что маг воспримет вопрос этот признак нетерпения, как личную победу. Танцор, разумеется, считал иначе.
Брови Келланведа задвигались в ожидании.
- Команда гадает...
- Команда? - прервал его Келланвед.
Танцор скрипнул зубами. - Команда - и я - мы гадаем, сколько времени еще займет... всё это.
Коротышка пожал плечами: - Без понятия. Меня не посвятили в планы противника.
Танцор едва не зарычал. "Так и знал!" Однако он лишь глубоко вздохнул. - И ты совсем не представляешь, в какую форму выльется их ответ?
Не сводя взгляда с темнеющих вод, маг задумчиво кивнул, признав правомочность сомнений. - Иные описывают это как громадную фигуру могучего мужа - самого Маэла - с копьем и сетью в руках. Другие видят жуткое гнездо шевелящихся щупалец, алчно тянущих корабли на дно. Есть сведения и о волнах, собирающихся в одну водяную гору. Волна-монстр. - Коротышка снова пожал плечами. - Вот, ты узнал. Ну что тут скажешь? Доживем - увидим.
- Но что ты намерен делать? Как сможешь ответить на появление этой твари или этого создания?
Келланвед вскинул руки, махнув тростью. - С меня довольно назойливых помех! Если буду нужен - ищи в каюте. - И маг ушел, горбясь, захлопнул дверь за собой.
Танцор заметил взгляд Картерона. Адмирал протяжно выдохнул и потряс головой.
На заре Танцор проснулся, потянулся, думая о чарке воды из бочки. Спал он на палубе. Пейзаж острова и далекого побережья давно стал привычным; надо сказать, он уже находил в нем некое очарование. Дни здесь были не слишком жаркими, ночи не слишком холодными; вода красива, чиста и прозрачна; рваные берега острова живописны. По всему - отличный приз.
Тем хуже, что сомнений - смогут ли они его удержать - становилось всё больше.
Дверь каюты открылась, показался Келланвед. Он встал, моргая и щурясь, словно ослепленный. Черная рубаха вылезла из-под куртки, ее покрывали чернильные пятна; в руке был запачканный пергамент. Он явно целую ночь получал и читал донесения со всех концов света. Глаза окинули палубу, выделив Танцора; маг поспешил к нему.
