Он оставался в кресле, пока островитяне разевали рты, а потом бегали, хватая детей и драгоценные пожитки, меся грязь на улицах поселка. Он сидел, когда гостиница опустела под треск падающих стульев и панические возгласы. Так и сидел, когда по каменным ступеням затопали сапоги и банда размахивающих оружием чужеземцев вошла, толкая перед собой нескольких пойманных поселян. Среди заложников Иманай отметил Рендрена, жреца Маэла - встрепанного, губы в крови и щеки в синяках.

Один из налетчиков подошел к Иманаю - явно их вожак, судя по наглому виду и задранному подбородку.

Иманай вздохнул, глядя на море.

Налетчик указал на Рендрена. - Жрец сказал, ты тут типа опасный человек с севера. Так? Ты нам будешь мешать?

Иманай с трудом понял смысл сказанного, столь варварским был акцент бандита. И покачал головой: - Нет. Никаких помех.

Негодяй развел руками, глядя на Рендрена. - Вот! Видал? У него есть ум. Не как у прочих.

Иманай всмотрелся в вожака: перстни на пальцах окровавлены, как и болтающийся на поясе меч, кривой и зловеще острый. Ему пришлось пересмотреть первую оценку. Не простой бандит с лодкой дружков. - Ваш говор странен, - начал он. - Откуда вы?

- С юга, - ответил бандит без заминки. И указал на очаг. - Разожги покрепче. Хочу тепла. Эй, Гафф, притащи сюда одного местного.

- А ваше имя, смею спросить? - сказал Иманай.

Налетчик окинул его взглядом с ног до головы, лицо отвердело; но затем он пожал плечами. - Ролло. Капитан Ролло, так меня все кличут. - Он оперся рукой о столик, подтащил к себе стакан Иманая и выпил залпом - только чтобы надсадно закашляться. - Худовы кости! Отличное пойло. Как назвать?

- Иккор.

- А, да. Знаменитый иккор с Фалар. Слышали. - Он осмотрел глиняный кувшин. - Кажись, не зря знаменит. Эй, ребята, соберите все бочонки, возьмем с собой.

Семеро бандитов пошли грабить таверну. Капитан Ролло уселся за столик Иманая, словно они стали друзьями. Иманай искоса рассматривал его: старая, залатанная кольчуга на рваной рубахе, грубо обрезанные волосы, сухое лицо сожжено солнцем, лоб покрыт хмурыми морщинами. Мужлан казался привычным к насилию и убийствам, хотя трудно было судить, насколько хорошо он владеет клинком.

- Как там огонь, Гафф? - заорал Ролло.

Бандит усердно раздувал уголья. - Ох как горячит, капитан!

- Хорошо. Сувай туда руку этого селянина.

Брови Иманая поднялись: он много повидал в годы службы поборником, но не привык к грубым пыткам.

Жрец дернулся: - Нет!

Один из бандитов пнул его, повалив. Ролло встал, прижал шею подошвой: - Есть что сказать, святоша?

Рендрен качнул головой. - Прошу... мы бедны...

- А! Значит, хоть что-то есть! - Ролло сделал знак подельнику, тот схватил селянина за руку и потянул к пылающим углям.

- Скажи ему, - сказал Иманай.

Матрос помедлил, глядя на него. Как и Ролло. Капитан кивнул: - Да, я ж говорил, - и пнул жреца. - Умный человек.

Рыбак, а может, здешний гетман или иное "официальное лицо" - Иманай все равно их не запоминал - потел и нервно сглатывал, однако молчал. Казалось, он не столько напуган, сколько ошеломлен и лишен соображения.

Ролло вздохнул. - Лады. Давай.

Едва рука оказалась в очаге, раздался вопль боли; Иманай крикнул еще громче: - Твой кошелек или кисет с побрякушками того не стоит, дурак!

Матрос отпустил руку, и селянин шлепнулся на пол, плача и сжимая ожог другой ладонью. Таверну заполнил запах горелой плоти.

- Покажи им, Барноу, - почти умоляюще сказал жрец.

Селянин слабо кивнул. Матрос поднял его на ноги и толкнул к двоим другим, которые уволокли беднягу в ночь.

Ролло уставился на Рендрена. Потер неопрятный подбородок. - А ты, жрец? Собираешь долю для Маэла?

- Сапфиры? - крикнул кто-то из бандитов.

- Изумруды! - сказал другой.

Ролло закивал: - Верно. Слухами море полнится. Все острова платят ежегодную дань Маэлу. - Он снова пнул лежащего навзничь священника. - И жемчуга. Особенно жемчуга - так слышно. Ну, где они?

- Я дам всё, что пожелаете, - уныло отвечал жрец.

- Сейчас?

- Да! - пропыхтел жрец.

Капитан велел команде поднять его, множество рук потянулось и потащило жреца к дверям. Рандерен сверкнул глазами: - Я считал тебя мудрым, - крикнул он Иманаю, - но вижу, ошибся. Ты просто трус. Трус, прячущийся за словами.

Челюсти Иманая сжались, он не смотрел жрецу в глаза. Ролло хохотнул и махнул рукой. Двое увели Рендрена. Ролло снова плюхнулся к Иманаю. Наполнил стакан иккором.

Выпив и облизав губы, он сказал бывшему воину: - Ты хитер. Точно. К чему рисковать ради мужичья? - Пренебрежительный жест. - Да, ты прав. Они не стоят. Но как насчет нас? Мне всегда пригодится лишний меч.

Иманай отрицательно покачал головой. - О нет. Я просто случайный гость.

Ролло уже не усмехался. Опустил стакан. - Тем хуже. Если ты не из волков, ты овца. А овец стригут. - Он протянул руку, а вторая уже искала клинок у пояса.

Вздохнув, Иманай встал, медленно, отодвинул стул. Матросы ощетинились, руки на оружии. Иманай пошарил в куртке и достал кошель. Уронил на стол, породив звон металла, и отвернулся к двери.

- Он прав, - бросил ему в спину Ролло. - Тот жрец. - Иманай оглянулся. - Ты из овец.

Иманай вышел, сжав зубы.

Под холодным светом ночных звезд помедлил, глядя на мерцающие воды бухты. Неужели правда: он просто сбежал? Всего лишь? Не отказался добровольно, но испугался? А может, он ошибся, думая, что бегство возможно - куда не пойди, люди и обстоятельства не меняются.

Горько вздохнув, он спустился к хижине, в которой жил. Позади слышался все более громкий смех - бандиты вернулись и уже пировали.

Утром Иманай встал на привычном месте для наблюдений за берегом. Над селением не было дымов - уже хорошо. Налетчики удовлетворились тем, что отняли у островитян. Он видел, как они нагружают две шлюпки бочонками, связками и тюками с всяким добром.

И вдруг застыл, схватившись за лоб. "Ради всех богов-демонов Джан Одхана! Я должен был предвидеть!" Он поспешил вниз.

Вошел в воду по колено и помахал руками матросам. - Это мои доски!

Три мужчины и женщина переглянулись. Самый крупный засмеялся: - Нет. Это наши доски.

- Мне правда очень жаль. Но эти доски нужны для починки лодки.

- А нам они тоже нужны для починки, - рявкнула женщина.

Здоровяк с коротким мечом, в драных, некогда синих штанах и слишком узкой кожаной куртке потер подбородок. - Нам сказали, что ты безобиден. Не заставляй меня сердиться.

Иманай вздохнул. Неизбежность приобрела форму. - Мне жаль, - сказал он нарочито громко, - но вынужден настаивать. Верните доски.

Мужлан захохотал.

- Ох, да избавься от него, Дуркан, - бросила морячка.

Печально качая головой, Дуркан вынул меч и картинно взмахнул над головой. - Ну держись, сопляк, - сказал он предостерегающе.

Иманай встал удобнее, чуть сместившись, ноги зарылись в мокрый песок и гравий.

- Эх, дурак! - Дуркан сделал выпад.

Иманай чуть шевельнулся, хватая за руку и выгнув ее так быстро, что сломал запястье. Меч выпал. Он подхватил его и ударил медным навершием по голове, отправляя Дуркана спать.

Остальные опомнились и заорали, вытаскивая свое пестрое вооружение.

Иманай успел пару раз взмахнуть неуклюжим клинком, оценивая баланс, и все оказались рядом. Похоже, разбойники не ценили честных поединков.

Он повалил в воду всех, калеча уколами в бедро.

- Зажимайте крепко, и может, выживете, - посоветовал он им, пыхтящим, лежащим в алом приливе. - Ищите тряпки для затяжек.

- Вали к Худу, мудак, - простонала женщина.

Отбросив тяжелый меч, он выбрал два самых легких орудия, чьи-то длинные ножи. Поднял, разворачиваясь к тропе, по которой бежала целая толпа.

Инстинкт велел ему оставаться на глубине, чтобы противники ощутили стеснение и замедление движений. И он ждал, пока они брели по все более глубокой воде, сражаясь с набегающими волнами. Он чуть передвигался, позволяя им сталкиваться и мешать один другому; парировал и отвечал, разрезая мышцы и сухожилия, оставляя мужчин и женщин нянчить раненые конечности. Он огорчался их ранам, не прекращая выпадов - по крайней мере, еще никто не был ранен смертельно.