Лицо, правда, было печальным. Ранило его, похоже, то, что пара пряталась от него. Недоверие ранит. Ему ли не знать?.. Дамиан похлопал друга детства по плечу:

— Всё будет хорошо. Верь.

Мар уже развернулся и бежал дальше…

***

Они выскочили на поляну и застали просто идилическую картину. Деревья и трава мягко сияли, эльфийки пели что-то нежное, похожее на колыбельную, сидя вокруг Тай. Она пела с ними и выглядела… Нормально.

Увидела мужа. Обрадовалась:

— Услышал? А я только звать тебя собиралась! Когда стало понятно, что тревога не ложная. Иди ко мне!

Все печальные и тягостные мысли смыло с лица Мара, как волной. Он рванулся к Тай. Опустился рядом. Спросил то, что беспокоило больше всего:

— Больно?

Она усмехнулась:

— Странно. Земля забирает боль, мне остаются крохи. Я рада даже, что чувствую хоть что-то. Так я знаю: наша дочь скоро придёт к нам… И не бойся. Ты же видишь, что всё в порядке?

Конечно, видел. Она специально опустила щиты, чтобы Гарда и Нел могли отслеживать её состояние. Никакого магического выгорания ей не грозило. Никакого. Наоборот! Её резерв сиял как-то особенно радостно. Празднично, что ли. Все ждали рождение маленькой эльфийки: мать, тётушки, сама эта земля. Это было так потрясающе красиво и умиротворённо, так не похоже на обычные роды, что Лавиль стоял столбом, вбирая глазами восхитительную картину.

До тех самых пор, пока Гарда, сидевшая чуть в стороне, не окликнула его:

— Идём, лекарь! Садись рядом! Наше время ещё не пришло. Ты же будешь нам помогать?

Дамиан кивал, садился рядом. И всё это, не отрывая глаз, от пары в центре круга. Гарда понимающе щёлкнула языком:

— Так-то, лекарь! И никаких смертей!

Он снова кивал. И чуть не плакал. Сколько глаз он закрыл на своём веку! И сколько ещё закроет!.. А всего-то нужно…

— Нужно любить, лекарь, — продолжила Гарда его мысль. — Себя, других, весь мир. Тогда и он будет беречь каждую жизнь. Смотри, учись. И береги жизни!

Дамиан заплакал всё-таки. И понял свою пару. Почему она борется за вот это вот всё. Она знала, видела, чувствовала это здесь, в Гарнаре. И не могла не любить, и не жалеть погибающих. Чего бы ей самой это не стоило…

И Лейн понимал это. И Гарда. А дормерские лекари и он сам шли по протоптанной дорожке… Выложенной костями. Хорошо, что холм пропустил его, и он увидел. Он тоже будет бороться. И, быть может, однажды в Дормере перестанут умирать матери…

Гарда сочувственно косилась на молодого мага. Молчала. Рядом с ней было так хорошо. Спокойно. Сильная ведаюшая, полная гармонии и понимания мира. Учиться у такой — великая честь. Лекарь короля Дормера повернулся к ней. Склонил уважительно голову:

— Спасибо тебе, почтенная, за мою пару и ребёнка!

Никогда не говорил. Стыдился. Чего, спрашивается? Ведающая мягко улыбнулась:

— Я тоже люблю их, ты знаешь. И отдавала от сердца… Ладно, целитель. Пойдём. Наше время наступает. Скоро рассвет, а значит, Айрис вот-вот явится.

Дамиану было немного смешно слушать, как Гарда говорит о младенце так, будто он что-то способен понимать… Однако, глядя потом в спокойные, глубокие, потусторонние какие-то глаза новорожденной княжны, он не мог отделаться от мысли, что, да. Младенцы, наверное, понимают что-то и, не исключено, что побольше взрослых…

Всё прошло быстро, легко. Альтея и не пикнула, только дышала глубоко и размеренно. Кто бы сомневался! Выучка гарнарской гвардии и старика Хельма! Дамиан с весельем подумал, что если бы она кричала, Мар точно упал бы в обморок. Он и так был зелёным. С остановившимся, безумным взглядом.

Но не ушёл. Держал себя в руках безупречно и обнимал свою Незабываемую нежно и уверенно. Идеальные роды! С несколькими поправками. Мир вокруг сиял. Эльфийки пели. А роженица в какой-то момент распахнула крылья. Так они и встретили Айрис, окружённые мягким сиянием и нежными звуками.

Взошло солнце, и мир становился привычным. Сказка закончилась. Начиналась жизнь.

— Моя княгиня, пора представить новорожденную княжну народу!

Ланель почтительно замер, стоя неподалёку от постели княгини.

— Он что, думает, что Тай поднимется сейчас и побежит на балкон? — несколько обескураженно подумал Мар.

Видимо, советник так и думал потому, что ждал. Альтея растерянно глянула на мужа и он не выдержал. Рыкнул:

— Она никуда не пойдёт сейчас! Вы что, не видите?..

Ланель развёл руками:

— Что делать, Дормерский муж? Обычай не отменить. Ребёнка следует показать.

— Отлично! Я покажу им! — пробормотал, как выругался муж княгини.

Подошёл к колыбели, что стояла рядом с кроватью, очень осторожно достал новорожденную.

— Ты не эльф! — обвиняюще воскликнул Ланель. — Как ты пойдёшь на балкон?

— Как-как?.. — начал было молодой отец агрессивно и вдруг стушевался, когда ресницы дочери дрогнули. — То, что у меня нет прав здесь, знает последний пёс, охраняющий птичник! Дормерский муж! Пусть эльфы смотрят, как он покажет им их наследницу! Или не смотрят вовсе! Верно, бабочка?

Начал свою тираду Дормерский муж, хоть и тихо, но крайне злобно. Закончил её сюсюкая, как заботливая нянюшка. Не теряя времени, молодой отец отправился на балкон, предварительно набросив на дочь полог тишины. Там сказал короткую, прочувствованную речь, в которой упомянул, как рады они с княгиней рождению дочери. Отметил, что мать и девочка здоровы, но нуждаются в отдыхе.

Вопли восторга и радости грохнули, когда он приподнял и показал дочку народу. Тай слушала их, вытирая слёзы радости. Всхлипнула:

— Он возненавидит тебя ещё сильнее!..

Ланель самодовольно улыбнулся:

— Мне что, впервой что-ли? А вытягивать его из этой раковины давно было пора. Право слово, как устрица! И наши не понимали уже. Стыд стыдом, но жить-то дальше нужно! С народом общаться! Это и его народ теперь. Должен же он понять это когда-нибудь?

Тай глянула влажными от слёз глазами на своего любимого учителя:

— Он понимает. И любит вас. Не кривись!.. Я слышу его мысли. Забыл?.. Ему просто стыдно от того, что он делал!

Ланель скривился:

— Кто бы мог подумать! Такая чувствительность у Чёрного Палача!.. Все мы делали что-то плохое. Только глупец скажет, что он чист. Твой муженёк испачкался, конечно, посильнее многих, но ведь и искупал вину столько лет. И сколько ещё будет искупать!..

Дормерский муж возвращался с балкона, а потому занимательный разговор прервался. Княгиня вытерла глаза. Ланель напустил на себя привычную легкомысленную мину.

Мар вошёл в спальню, злобно зыркнул на старого наставника жены. Уселся на кровать, не выпуская дочь из рук. Весь вид его говорил:

— Шёл бы ты, советник!

И Ланель пошёл по своим делам. Мар улёгся на кровать, уложив Айрис между родителями. Так и любовались они малышкой некоторое время. До тех самых пор, пока Мар не произнёс ласково, как только что шептал слова любви жене и дочери, следующее:

— Ну, и чья это была идея выгнать меня на балкон? Твоя, дорогая? Или твоего духовного отца?

Тай тихонько рассмеялась:

— Тебе станет легче, если я скажу, что идея была коллективной?

Мар буркнул:

— Мне стало бы легче, если бы мной не манипулировали!

Айрис отреагировала на его тон и нахмурила бровки. Молодой отец тут же засюсюкал:

— Зачем было, Тай?

Она протянула руку к его шевелюре, да там и оставила, поглаживая:

— Пора, любимый! Пора. Это твой народ. Ты любишь его. Зачем прятаться?.. Прости меня! Я всего-то хотела подтолкнуть тебя!

Он ответил уже тихо и расслабленно:

— Да, уж! Как тогда с Клятвой Жизни!.. Такой позор! Знал бы Эльдар или кто-нибудь из магистров в академии!.. Когда-нибудь я расскажу им!

Тай не устыдилась. Захихикала:

— Расскажи, обязательно! Может быть, это научит их смешивать в правильной пропорции страшное и смешное. И принимать правильные решения. Вам, дормерцам, не повредит!