— Что ж! Это всего-то справедливо, наверное!
Маленький Арвис подхватил его смех, словно говоря:
— Конечно, справедливо!
Схватил эльфа ручками за лицо и смачно поцеловал в щёку. Лариди онемел. А зал громыхнул смехом.
***
Ритуал, закончившийся так весело, перешёл в не менее весёлую трапезу. Мальчики категорически отказались слезать с рук своих "родственных душ". И отлично! Несколько девушек шепнули Эни, как отлично смотрится Лариди с ребёнком на руках. И какое это удивительное зрелище!
Насчёт "отлично" она была согласна, насчёт "удивительное зрелище" нет. Но промолчала. Лариди часто таскал на руках дочку Ниль. Только не на людях. Она была его особой любимицей. И не только его. Йли благоволили все их "сложные" мужчины. Она могла подружиться с любым. Доброжелательность, любопытство, неугомонность, ум, — их девочка обладала массой достоинств. Эни тоже любила её. Не меньше, чем Арви. А потому ей так часто хотелось выбить зубы папаше этого чуда при встрече!
Ладно. Сегодня пришлось спасать Иду. И́львис посчитал нормальным и правильным, что мать малыша сядет рядом с ним, чтобы и ей, и ребёнку было максимально удобно. Эни вовремя увидела, что у Иды остекленели глаза. Она подскочила и успела выдернуть подругу до того, как мужчина прикоснулся к ней.
Ильвис недоумённо уставился на неё. Эни поиграла бровями, что означало: потом, и усадила Иду рядом с собой. Наплевала на все "распорядки и правила" короля Дормера и сунула молодой матери в руки полный бокал фрилла. Ида жадно выпила его. Она, похоже, и не поняла, что это было.
Ильвис наблюдал за ними, умудряясь при этом развлекать Дика и отвечать на флирт и шутки соседок по столу. Увидев, как Эни спаивает кормящую женщину, он сдвинул брови. Дураком Ильвис точно не был. Он видел всё: смертельно бледное лицо, трясущиеся руки, стеклянные глаза. Да и Эни знал. Княжна никогда и ничего не делала просто так, что бы не говорили о ней дурни.
После долгого застолья, отправились на дневной сон. Мальчики, спящие на руках новых друзей. Ида в обнимку с Эни. Так они и дошли до покоев княжны. Детей сгрузили в кроватки. Ильвис хотел было помочь Иде дойти до постели, но Лариди схватил его за руку и резко качнул головой, запрещая. Ильвис замер. Подруга Эни и не заметила всех этих переглядываний.
Княжна проводила её в спальню, уложила и вернулась в гостиную.
— Что это было? — отрывисто бросил Ильвис.
Эни неопределённо мотнула головой:
— Не бери в голову.
Эльф сжал зубы:
— Ты предлагаешь мне расслабиться, Эни? При том, что эта женщина практически в обморок упала при виде меня!.. Что она слышала обо мне?
Эни едва не закатила глаза. Какие все нежные! Ильвис воевал. Им приходилось быть жестокими на войне, делать вещи, которые травмировали капитана. Он скрывал от всех. Эни знала потому, что в замке и в округе их было несколько таких, на грани помешательства из-за пережитого.
Им помогали Гарда и те, кто смог пройти подобное и остаться в здравом рассудке. Среди них были Ланель, леди Сель, Лариди, некоторые другие. С ними говорили по душам, иногда собирали группой. Как оказалось, это работало особенно хорошо. Наверное, нет ничего более утешительного для разумного, чем понимание того, что ты не самый чокнутый псих в мире!
Эни нахмурилась. Ильвиса было жалко. Сегодня всколыхнулся самый страшный его кошмар. Но слово, данное подруге, не позволяло утешить друга. Помог Лариди. Он беспечно улыбнулся своей самой лучшей улыбкой:
— Расслабься, мой мальчик!
Ильвис передёрнулся. Он ненавидел, когда Лариди играл пресыщенного аристократа. Тот улыбнулся ещё ярче:
— Мозги научись включать, дорогой! И меньше переживаний будет в твоей жизни… Или больше… Как посмотреть!
— Ну? — рыкнул Ильвис.
— Что, ну? — снизошёл Лариди. — Она одна из нас, всего-то. Типичное ПТСР. А наша девочка слово дала, по видимому. Потому и молчит.
— Кто? — сжимая кулаки глухо рыкнул Ильвис.
Эни беспомощно посмотрела на начальника Тайной Канцелярии. Тот пожал плечами:
— Муж, вероятно. Она и на улицу, наверное, боится выйти. Такая мышка! Значит, приключения нашли её дома.
Эльф досадливо поморщился:
— Эти дормерки просто жалкие! Красивая же девка! А довела себя!
Эни рыкнула не хуже Ильвиса:
— Она не жалкая! Чтобы выжить, ей понадобилось мужества не меньше, чем тебе!
Капитан гвардии подал голос:
— Этот её…муж, жив?
Княжна ответила грубо:
— Сдох, к несчастью. Я бы сама с ним поговорила!..
Глава 10
Эни соскучилась по дому. Насколько, поняла только сегодня, когда улеглась в знакомую постель и услышала перед сном такие привычные звуки жизни родного замка. Как хочет она остаться здесь навсегда! И зачем только влезла во всё это?
— Жалеешь? — шепнула Эль, проскользнувшая в комнату неслышной тенью.
Эни подвинулась на кровати, давая сестре место рядом. Эль забралась в постель, прижалась к боку сестры. Тоже соскучилась. К Тай ночью уже не прибежишь, без повода так точно. Муж! Скучает её сестричка. Но она тут хоть не одна! Вон сколько близких рядом!
Сердце Эни отчётливо заныло. Полгода назад она вылетела отсюда, как птица из гнезда. Пусть её крылья и были опалены войной, но любовь сестёр и близких исцелили её. Не полностью, конечно. Но страшные тени прятались в глубине разума, не мешали жить и тревожили только иногда.
Она не понимала, куда лезет, когда решила задержаться в Дормере. Не понимала, какие ужасные там, в большинстве своём, придворные, законы и обычаи. Какое извращённое восприятие жизни. Насколько ненормален король Дормера. Реально больной! У них таких отселяли подальше и лечили. Редко что-то получалось потому, что маньякам нравится быть именно такими. Но так они, хотя бы, вред другим не наносили…
— Жалеешь? — глубоким каким-то голосом переспросила Эль, обнимая её.
— Да! — шепнула Эни. — Я не понимала во что лезу!..
— Ещё хуже будет… — потусторонним голосом добавила сестра.
Она иногда впадала в такой вот транс и пророчествовала. Сбывалось… А потому все они берегли и скрывали дар сестры. Сейчас Эни охрипшим голосом спросила:
— Что… будет?
Эль сухо и отстранённо, будто не она, хохотнула:
— Что захочешь, то и будет! Боль, страдания, борьба и возможная гибель. Ты даже пожелаешь этой гибели в какой-то момент!.. Или пустота…
— Что значит, пустота?
— Пустота — и есть пустота… Хочешь быть пустой? Сама? И иметь такую же жизнь?
— Не хочу!
— Тогда тот, другой путь…
— Не хочу! — упрямо шепчет Эни.
Эль помолчала, уткнувшись сестре в плечо, и выдала:
— Оставь мальчика.
— Не могу! Он погибнет без меня!
— Погибнет в конце концов, — соглашается Эль. — А не оставишь, сама погибнешь…
— А он? — замирает Эни.
— Будет жить.
Эни выдохнула с облегчением:
— Хорошо.
— И всё? — усмехнулась Эль, видно понемногу выплывая из своего состояния.
— А что? Разве этого мало?
Эль звучала задумчиво:
— Ты, и правда, любишь его!
— Люблю. Так, как будто он мой. Ты была права тогда. Королева родила для меня сына.
Эль удивилась:
— Я что, говорила такое?
Эни улыбнулась:
— Ага. Не помнишь?
Эль помотала головой:
— Неа. Ничего не помню.
— А сейчас что помнишь?
Эль задумалась:
— Что-то помню. Что-то о короле… О проклятии королей Дормера…
Эни фыркнула:
— Какое проклятие, Эль?
Сестра чуть пожала плечами:
— Обыкновенное. То, что делает их мёртвыми.
Что?! Эни замерла, боясь спугнуть остатки видения сестры. Сейчас придёт в себя окончательно и забудет всё. А потому она заговорила с ней плавно, негромко и постаралась задать максимум вопросов. Разных. Проанализирует она всё это потом:
— А почему об этом проклятии ничего не известно?
— Оно прячется. В клятве.
— Клятве королей?
