Выбрал самое пафосное вино, откупорил и вернулся назад в кресло. Приложился прямо к горлышку бутылки. Хорошо приложился. Видели бы его сейчас пациенты и студенты! Те самые, кому он впаривал о здоровом образе жизни и о светлом образе лекаря, что должен быть кристально безупречен! Коротко хохотнул. Ребёнок в колыбели повернул головку на звук.

Дамиан отсалютовал ему бутылкой:

— Так-то, брат. Жизнь — сука, с какой стороны ни глянь! Все мы играем в ней роли. И всем плевать на то, что у тебя внутри при этом. Лишь бы играл эффективно и достоверно… Даже ты уже сделал первый выход и стал звездой! Теперь кумушки будут месяцами разбирать, как ты был мил и каким красавчиком вырастешь. И плевать им на то, что ты не нужен никому. Ни матери, ни отцу!

Ребёнок серьёзно таращил на него большие и очень яркие чёрные глазки. Под этим взглядом Дамиану стало стыдно за собственную слабость и несдержанность. Он неловко пробормотал:

— Спи, малыш. Поверь, я найду куда тебя пристроить. Папаша примет тебя, рано или поздно, и ты получишь свой "якорь". Только будет это не сегодня и не завтра. Ему нужно немного прийти в себя, и он примет тебя… Не сможет не принять… А пока спи!

Он ласково прикоснулся к пушистой головке, вкладывая силы в это прикосновение. Глазки закрылись. А Дамиан продолжал гладить. Он любил детей. Всегда с радостью принимал сложные роды у бедных. Бесплатно, конечно. Награда и так была: новая жизнь, счастливые глаза отца и матери. Живой матери! Их улыбки, нежность и надежда были той самой наградой, что помогала ему не терять оптимизм и не сойти с ума после таких вот родов, как сегодня ночью. Ведь было от чего!..

Адельмар, бедняга, навещал брата регулярно. И бледнел каждый раз, когда видел изменения, происходящие в королеве. Его жёнушка сама была упрямо нацелена на рождение детей. Влить в неё какие-либо эликсиры не представлялось возможным. Да и смысл? Истинная пара! Разве сработают?

Мар зеленел и льнул к брату, чтобы "развеселить" его и приободриться самому. Веселье это, как правило, заканчивалось приёмом "обезболивающих" в этом самом кабинете. Об этом рассказывал ему сам Мар. Друг говорил, что они с братом стали просто невероятно близки теперь. Один переживал ужас отцовства, другому он только предстоял…

Альтея Гарнарская в то время, как мужчины "снимали стресс", с присущими ей упрямством и выдержкой сносила королеву и "развлекала" её. Развлечения, правда, сводились к тому, что Эуфимия пыталась вывести родственницу из себя. А княгиня Гарнара только безмятежно улыбалась в ответ на самые изощрённые выпады и оскорбления. Удивительная выдержка!

Такой же выдержкой, по наблюдениям Дамиана, обладали все сёстры Гарнар. Он сам наблюдал не единожды картину, когда три сестры вели некую беседу с королевой. Кивали в ответ на её бесцеремонные, часто нецензурные выпады. Отвечали на них корректно и продолжали беседу. Эуфимия терпеть их не могла, но ждала. Рядом с ними ей становилось легче во всех смыслах. Морально: они не закрывали глаза на то, что с ней происходило и не пытались делать вид, что ничего не случилось. И физически: силы сестёр поддерживали её. Она оживала потом на несколько дней.

Сёстры Гарнарские знали это и раз в неделю, максимум в десять дней бывали тут. Адельмар мучался, а девочки "развлекались с подругой". Дамиан спросил как-то младшую, не слишком ли тяжелы для неё, ребёнка, такие частые визиты к умирающей? Эль посмеялась и ответила:

— По сравнению с заседаниями нашего Малого Совета, это даже мило. Королева Эуфимия хотя бы безопасна. Что такое слова без поступков? Пустое, на самом деле. Тем более, что у неё есть железный повод грустить и быть в раздрае: она не любит короля, сына и умирает. Этого не изменить. Самое малое, что мы можем сделать для неё: не осуждать и помогать, чем возможно. Наши леди и лорды, поверьте, далеко не так безобидны!

В ответ на его потрясённый взгляд девочка только ухмыльнулась. Будто сказала:

— Нет, больше ничего не узнаешь ты о жизни верхушки самого закрытого из государств континента!

Дамиан отхлебнул из бутылки снова, откинул голову на подголовник. И он будет праздновать рождение наследника. Тем более, что его помощь не нужна ни королю, ни маленькому Арвису. Всё, что мог, он уже сделал для них. Эльдару нужен только отдых. А ребёнку тот, кто заменит ему мать. Родитель в эмоциональном и духовном плане.

Менталисты, особенно сильные, в этом смысле требовательные и сложные дети. Нельзя бросить такого ребёнка без внимания и надеяться, что он вырастет хоть сколько-нибудь нормальным. Им всем жизненно важна любовь, забота. Нормальность.

Без них вырастет нечто такое, что не будет понимать сути отношений, нормальных человеческих эмоций и чувств. Из-за того, что у этого мага будут возможности, он, вероятнее всего, станет лазать в голову к окружающим, чтобы изучить природу этих явлений. К чему это приведёт понятно, без лишних слов: "любопытный" сломает предмет своего внимания, быстро или не совсем. Какая разница? И отправится искать новый, более удачный или привлекательный для него предмет…

Так и появится новый маньяк, которого тем труднее будет отловить, чем более щедро одарён он богами. Маленький Арвис одарён более, чем щедро, а потому королю придётся как-то совладать со своими эмоциями. Тем более, он на своей шкуре знает, что такое менталист, выросший без родительской любви. И это при том, что у него самого был беззаветно и верно любящий его брат. Только это, не дало ему стать законченным психом. Хотя… Некоторые слухи о короле настораживали. Более чем…

Эльдар открыл глаза. Ощущал он себя просто измочаленным. Настолько, что даже чувство времени сбилось. Посмотрел в окно. День, оказывается, перевалил далеко за полдень. В глаза будто песок насыпали, так они болели. Осмотрелся.

Взгляд зацепился за колыбель, с мирно спящим сыном. Лавиль позаботился о нём. Сильного мага, даже новорожденного, можно подпитывать магией, время от времени. Этим лекарь и воспользовался. Он был тут же: между его креслом и колыбельной. Бдел. Эльдар усмехнулся непослушными губами.

Дамиан дремал, развалясь в кресле. Рядом на полу одна… нет две пустые бутылки. Это, для практически не пьющего лекаря, гигантская доза спиртного. Не смотря на это, Эльдар знал, что насторожи его что-то, он подхватится и будет таким же собранным и внимательным, будто не было ада последних месяцев и нескольких суток. А ведь он ещё и преподавал! Удивительная выносливость!.. В кого бы это? Неужели, и правда, эльфы потоптались в родословной?

На его памяти, только невестка Альтея и её сестрицы обладали такой работоспособностью и живучестью. И всё их проклятое племя, конечно. Но эти представительницы правящего рода были особенно хороши… Да и другие рода, где была сильна кровь первородных.

Мысли путались и спотыкались, что было ему не просто несвойственно. Немыслимо… Но и версий об отравлении не возникало. И дело не в клятвах. Лавиль — благородный дурак, который никогда не причинит вред ребёнку. Да и его самого, он непонятно как и почему, причислил, наконец, к кругу своих друзей. Перестал дичиться и прикидываться идиотом.

Дурень!.. Но было приятно, что хоть кто-то кроме брата не считает тебя "ядовитой гадиной, что отравляет мир своим дыханием, и оскорбляет богов и справедливость одним своим существованием". Эльдар перекатил голову по подголовнику так, чтобы снова видеть окно.

Если он начнёт вспоминать, что говорила ему жена, просто сойдёт с ума. Тем более, что всё, что она говорила — истинная правда. Ему ли не знать? Тишина, казалось, звенела. И казалась пустой без её воплей. Ненадолго, правда…

Так часто бывает, что когда уходит кто-то, кто занимал большое место в вашей жизни. Вам долго потом кажется, что вы видите его боковым зрением в толпе. Или слышите его голос в шуме улицы, шёпоте листьев, волн или трав. А иногда и сама тишина звучит знакомым голосом.