— В городе пахнет летом, а ведь середина зимы еще. В Олфинбурге снег еще лежит, а тут…

Грег пояснил:

— А тут трескун на носу. Мало не покажется.

Эван нахмурился, кивком здороваясь с Жаме, вскочившем со своего места за стойкой и лихо отдавшим честь:

— Прости?

Грег пояснил, ведь знал, что образование Тальмы ограничено только Тальмой — остальной мир не имеет значения:

— В трескун с Карфы начинают дуть ветра — время ураганов. Шаррафа — жаркий ветер с песком и влагой. В трескун тут все действительно трещит. Как-то так.

Жаме кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Лер комиссар…

Эван, явно рвущийся к Виктории, заставил себя остановиться перед стойкой:

— Да, Жаме? — он оглядел дежурного с красными от недосыпа глазами и спросил: — ты когда последний раз спал?

— Дык… Так… — смутился Жаме. — Сейчас каждый констебль на счету — почти все ночуют в управлении, не возвращаясь домой. Мы все привыкшие. Я что хотел сказать… Вас искал секретарь лер-мэра — вас ждут на совещании градостроительного комитета. Вотпрямщас.

Жаме перевел взгляд с поморщившегося Эвана на Грега:

— А вас ждет лер Фейн. В своем кабинете.

Грег не сдержался от неожиданного заявления:

— В своем кабинете? Он никакого отношения не имеет к Аквилите. У него нет своего кабинета.

Жаме сглотнул и поправился:

— Простите, лер суперинтендант. Виноват! В своем бывшем кабинете — он в нем с утра засел, злой, как тысяча демонов, гонял парней, требуя дела и завтрак, выбирался только на экзамен. Просил сказать, что это срочно. А еще вас ждет старший инспектор Мюрай в своем кабинете. Вместе с лерой Элизабет.

Грег не понял, почему на последних словах Жаме пробило в пот и бросило в краску — констебль даже ворот мундира дернул, словно ему не хватает воздуха.

— Хорошо. Я сейчас в кабинет к Мюраю, а потом сразу же к Фейну.

Эван добавил от себя:

— Я еще загляну в общую залу к констеблям, а потом к лер-мэру на совещание.

Впрочем, ни в какую общую залу он не пошел — в кабинете Брока нашлась не только уставшая, бледная Элизабет, но и злая, явно расстроенная, Виктория. Они сидели у рабочего стола Брока и как-то обреченно, в тишине, дружно крошили на тарелочки пирожные. Горький, тревожный аромат кофе витал в кабинете.

Грег при виде Элизабет не сдержался — рванул к ней, крепко прижимая к себе и шепча глупости. Брок покраснел, как рак, и, выбравшись из своего кресла, осторожно попятился к окну, старательно делая вид, что его тут нет. Эван тем временем подошел к Виктории и лишь церемонно взял её за руку, тоже что-то тихо говоря. Грег хмыкнул — в их жизни не было такой чудесно бесцеремонной сестры, как Андре, чтобы растерять свою чопорность и забыть глупые правила этикета.

Лиз потерлась носом о его немного грязный мундир:

— Я в порядке. Небольшое недоразумение с полицией — на меня надели магблокиратор, приняв за ведьму. Брок уже разбирается… Виктория меня подлечила, так что меня ничего не беспокоит. Не волнуйся.

Он честно сказал, старательно унимая бушующий в сердце эфирный океан, с головой захлестывающий его тревогой — если Виктория лечила Лиз, значит какая-то сволочь посмела ударить её, посмела поднять руку на женщину:

— Все равно буду.

Лиз чуть отстранилась назад и внимательно осмотрела его, замечая и пыль на мундире, и легкую шишку на лбу:

— А тебя кто посмел обидеть?

— Дерево, — признался Грег. — Упал и лбом прямо в ствол. Ничего, уже все прошло.

Про нежить он благополучно промолчал. Он провел пальцами по лицу Лиз и снова уточнил:

— Ты точно в порядке?

Удивительно, но она, лера до кончиков ногтей, поняла его — поняла, почему он должен идти, бросая её в такой ситуации:

— Дела, да? Иди — я побуду тут.

Грег посмотрел на Мюрая, сосредоточенно что-то рассматривающего на улице:

— Брок, я твой должник.

Тот повернулся к нему, криво улыбаясь:

— Это я должник Малыша… Я утром…

Эван на этих словах отвлекся от Вик в очередной раз каменея — наверное, боялся, как такое воспримет Грег. Грег воспринял спокойно: Лиз, хоть и его жена, но имеет право дружить с тем, с кем хочет. Брок более чем достойный друг. Он всегда придет на помощь, как сегодня, и не бросит в беде.

— … пожаловался ей, что должен сидеть на совещании, и она пришла мне на помощь, спасая от лер-мэра. И это было отчаянно самоотверженно, как все, что она делает. Как-то так.

— Тогда я пойду — постараюсь вернуться быстро. — Грег пояснил для Лиз и Брока: — Меня ждет Фейн.

На этих словах Грега Виктория побелела и поджала губы. За ней окаменел и Эван. И что умудрился сделать Фейн на экзамене? Его там вообще быть не должно было. Впрочем, Вик быстро взяла себя в руки:

— Если тебя не затруднит, ты можешь узнать, что ему не понравилось в моих ответах? Он сказал, что я не заслуживаю быть детективом-констеблем. — она замерла, а потом упрямо выпрямилась, вскидывая подбородок гордо вверх: — Впрочем, нет, не надо. Предпочту забыть о Фейне.

Грег все же сказал:

— Спрошу. Обязательно спрошу. — Его это самого интересовало.

Оставлять Лиз не хотелось, особенно после еще нет-нет, да полыхающего в воспоминаниях дикого чувства невосполнимой потери, но службу никто не отменял. А рядом с Лиз Брок — лучший друг, которого только можно было желать.

Грег выпустил Лиз из объятий, помог опуститься в кресло, цапнул со стола небольшую корзиночку с мясной начинкой вместо несостоявшегося завтрака и заставил себя пойти к Фейну. Он спустился на первый этаж, дошел до кабинета, который еще недавно занимала Тайная служба, и замер перед дверьми. Вспомнились слова Оливера, что он не предает своих. И ведь пары дней не прошло, как предал, причем совершенно не понятно, зачем. Смысла никакого: все знающие Викторию люди отчетливо понимают — она заслужила быть детективом, причем даже не констеблем. Её уровня знаний хватает для звания инспектора, не меньше.

Из кабинета глухо раздалось:

— Входи, Грег!

Дверь открылась — на пороге стоял Оливер собственной персоной. Усталый, с красными от недосыпа глазами, растрепанный в той мере, когда небрежность в одежде, как то: снятый мундир, расстегнутый до груди ворот сорочки, закатанные до локоть рукава — еще не перешла грань пошлости и недопустимости в обществе. И тут тоже пахло кофе, только не обреченно, а сонно.

Оливер шире открыл дверь и приглашающе указал рукой на заваленный папками стол:

— Проходи, садись. — Он колюче осмотрел Грега и пришел к какому-то своему выводу, мрачно качая головой: — дурно пришлось за Ветряной грядой?

Видимо, сигнал в небе он видел, но точных подробностей не знал.

— Терпимо. Всего три нежити… — Грег послушно опустился в кресло у стола. Оливер на правах хозяина налил в чашку из кофейника густой, еще горячий кофе:

— Просыпайся. Полагаю, ночка у тебя была та еще, впрочем, как и у меня. — он буквально рухнул в кресло за столом, тут же придвигая к себе чашку кофе и выпивая её почти залпом. — Я уже думал, что ты не успеешь вернуться, и придется оставлять тебе письмо, а это не совсем то, что хотелось бы.

— Оливер, что случилось? — Грег баюкал в руках чашку, согревая пальцы о тонкий фарфор.

— Много чего, — энергично, словно кофе подействовал на него, кивнул Оливер. Правда, тут же смазал весь эффект, ладонью потирая небритую щеку. Кажется, он со вчерашнего совещания в доме Эвана Хейга так и не ложился спать. — Во-первых…

Он придвинул кучу папок к Грегу:

— Получай своих вернийских шпионов. Король созрел до их помилования. Все бумаги я оформил — можно хоть сейчас отпускать всех по домам. Только смотри… — он снова придвинул новые папки, в этот раз две. — Вот эта парочка — те самые, что работали с Мюраем. Присматривай за ними — мало ли что. Полагаю, тебе не нужны сейчас неприятности в семье — я слышал, что сегодня и так что-то случилось с лерой Элизабет. Будь осторожен — вернийская разведка непредсказуема и не любит выпускать из пасти дичь. А лера Элизабет сейчас призовая дичь, учитывая, что она твоя жена.