Новая Верхняя ложа проголосовала за то, чтобы правда о неистовстве и о том, что его вызвало стала всеобщим достоянием. Народ Визерийской Империи должен был знать о том, что Андроник Великий пришел в ярость не просто так, и лишь защищался от тех, кто желал его убить и мстил за невинно погубленные жизни.

Притихшая было толпа загудела. Сперва раздавались одиночные выкрики, а затем все начали скандировать.

— Дра-а-кон-Импера-а-тор! Дра-а-кон-Импера-а-тор!

— Сколько народу. Чего они хотят? — спросил Андроник Великий, поворачиваясь к Киру.

— Люди чествуют вас, ваше величество, — пояснил тот.

— Чествуют?

— Да, выражают так свою любовь и почтение к вам.

После того, как дракон-император сразился с Цицелией, защищая Альтору, и разбил андалурский небесный и морской флот, вынудив королевство к миру, его авторитет среди народа взлетел выше насестных башен.

Андроник Великий немного постоял, замерев, и глядя на скандирующую толпу, а затем, резко дернул шеей, и понесся вперед, подхватив длинные полы одежд. Бегал он быстро и служители, помчавшиеся следом, не могли его нагнать.

Добежав до ограждения, он пошел вдоль толпы, широко улыбаясь. Тем кто стоял спереди, он позволял касаться своих ладоней, и даже брать себя ненадолго за руку.

Забыв о всех предупреждениях, люди визжали от восторга. От поднявшегося крика у Кира заложило уши. Раньше он обезумел бы от беспокойства, глядя на то, как дракон-император общается с беззащитными перед ним людьми, но теперь он знал, что тот вовсе не безумен, и не будет жесток без причины.

Пройдя полный круг вдоль ограждения, Андроник Великий вернулся к Киру.

— И впрямь ведь радуются нам, — сообщил он. — Как хорошо-то оказывается общаться с поданными. Надо делать это чаще.

— Как пожелаете, ваше величество, — согласился Кир. — Все готово для ритуала. Вы хотели бы зажечь свечи сами или пусть это сделает жрец?

На мгновение дракон-император задумался, а затем дернул головой.

— Подожжем сами, — решил он.

Они вместе прошли вперед. Сопровождавшие их служители, остались позади.

Возле одной из чудом уцелевших, обугленных стен, соорудили алтарь. На нем лежали подношения — цветы, сладости, обрезки ткани и стеклянные бусы. Рядом стояли свечи. Дракону-императору подали горящую лучину и он медленно зажег их.

Толпа замолкла. Площадь окутало мрачной, глухой тишиной. У многих из собравшихся в пламени неистовства погибли близкие и родные. Хотя с тех пор прошло почти полвека, люди все еще скорбели.

Посидев немного, дракон-император взял в руки свечу, установленную в деревянную плошку и, не оглядываясь ни на кого, пошел вперед, по подготовленному для него стражей коридору, к набережной. По обе стороны от дороги за ограждением толпились люди. Сколько же сегодня их пришло?

Киру казалось, что они спускались к берегу полдня в звенящей тишине, хотя на самом деле, солнце не успело даже сменить положение на небе.

Дойдя до набережной, уходившей каменными ступенями в зеленые волны залива, дракон-император зашел едва ли не по пояс в воду, бережно опустил плошку с горящей свечой и ее подхватило течением, унося дальше в море. Собравшиеся на набережной люди, также спускали на воду свечи, бросали цветы и сладости.

Поднявшийся ветер развивал длинные волосы Андроника Великого, и черные, как ночная мгла, одежды, когда повернувшись, он пошел обратно к берегу.

Кир поклонился ему, собираясь сопроводить до ожидавшей поблизости кареты, но тот замер, словно не собираясь больше никуда идти.

— Ты думал, когда-нибудь о том, что прошлое нельзя ни вернуть, ни исправить, его можно лишь отпустить и принять? — спросил дракон-император.

Его голос звучал странно, и Кир, опустивший по привычке взор, взглянул на него прямо. Глаза Андроника Великого покраснели и выглядели влажными. По фарфорово-белой щеке скользнула слеза и упав, запуталась в волосах, стекавших по плечу.

Кир вздрогнул. Он уже видел рыдающего Иренеуса, но впервые стал свидетелем того, как плачет Андроник Великий.

— Вы правы, ваше величество, — только и смог сказать Кир.

— Ну конечно, мы правы. Столько лет уже на свете живем, — пробубнил тот, вытирая рукавом глаза. — Все готово к балу?

— Да, ваше величество.

— Вот и хорошо, вернемся вечером — проверим.

Кир не сразу понял, что тот имеет в виду. Подозвав к себе жестом служителей, дракон-император приказал снять с себя украшения и отороченную мехом мантию. Когда все было сделано, он велел всем отойти и не мешать.

С треском прорвав одеяния, из его спины проклюнулись золотые крылья, раскрывшиеся подобно парусу. Наблюдавшие за этим горожане, завизжали, едва не падая без чувств.

Взмахнув крыльями, дракон-император взлетел в небо, быстро превращаясь в крошечную точку, парившую среди облаков. Воздух разорвали удары грома, сверкнула молния и над заливом разрастаясь и вертясь возник золотой дракон с тремя змеиными шеями и длинным хвостом.

Дракон-император не обманул и, действительно, вернулся в Ониксовый дворец к вечеру, когда по ступеням, ведущим от пристани, уже поднимались гости, идущие на бал. До этого он целый день летал над Альторой, морем и прибрежными скалами в сопровождение Небесной стражи и поднявшихся в воздух стай диких рухов.

Приняв полуформу он опустился на насестную башню дворца и позволил служителям облачить себя в парадные одеяния и водрузить на голову корону, а затем спустился в зал, где по обе стороны от его престола уже стояли два золоченных кресла.

Он сел по центру, умостившись на ониксовом троне, покрытом львиными шкурами и устланном подушками. Справа от него сидела Цицелия прекрасная и соблазнительная в струящемся серебристом шелке, а слева Иренеус, которого служители уговорили облачиться в парадную мантию из синего бархата и украсить косу жемчужной нитью.

Знатные вельможи один за другим, преклоняли колени перед драконами, пока распорядитель бала зачитывал их имена и титулы.

Убедившись, что все в порядке и идет своим чередом, Кир вышел на пристань, чтобы встретить Елену и проводить ее в бальные залы. Она очень выручила его, взяв на себя большую часть хлопот по устройству бала.

Сам Кир сказался нездоровым, хотя на самом деле проводил едва ли не все дни в секретном архиве Тайной стражи. Он сказал, что ему требуется доступ к записям, чтобы изучить сведения по одной персоне, которая, возможно, займет последнее свободное кресло в Верхней ложе. Тару ему поверил, или, по крайней мере, сделал вид, и даже выделил нескольких книжных колдунов, помогавших искать нужные бумаги.

Также Кир слетал на несколько дней на Срединные равнины, чтобы разузнать все на месте и поговорить с теми, кто мог еще, что-то помнить.

Он сам до сих пор не знал, был ли он в своем уме и двигался ли в нужную сторону или же просто медленно терял рассудок. Из того, что он узнал выстраивалась ровная и четкая картина того, как все могло происходить. И все же, у него по-прежнему не было доказательств, одни лишь предположения, а без них его слова и подозрения ничего не стоили. Если он был прав, то в случившемся оказались замешаны высокопоставленные и могущественные люди против которых было опасно и безрассудно выдвигать обвинения, как следует не подготовившись.

Спустившись на пристань, Кир замер у трапа корабля, по которому сплошной рекой спускались одетые в шелка, бархат и мех вельможи. Юные госпожи, идущие в сопровождении матушек, опускали глаза, увидев Кира, и смотрели на него украдкой, хитро улыбаясь. Он не понимал, что означают эти взгляды и немного выдохнул, когда появилась Елена.

— Почему ты не прилетела на рухе? — спросил Кир, подавая ей руку. — Уверен, на насестной башне сейчас куда меньше народу.

— Ты, когда-нибудь летал в бальном платье и с сапфировыми заколками в волосах?

— Нет, не приходилось.

— Если бы попробовал хоть раз, то потом не спрашивал бы такие глупости, — заметила Елена, пока они поднимались по мраморной лестнице к дверям дворца. — Как твое здоровье? Выглядишь ужасно бледным.