Агата рассказала Фролу Зериону о рухе, кружившем ночью возле Приюта Цицелии.
Тот улыбнулся ей ласково и снисходительно, словно она была ребенком, и сказал, что он позаботится обо всем и во всем разберется, ей же следует все свое внимание и силы направить на то, чтобы дракон-император был доволен и спокоен.
Андроник Великий не желал никого видеть и почти безвылазно сидел в своей опочивальне. Агату он прогнал, сказал, что хочет быть сейчас один, и она скучая и тревожась бродила по галереям дворца, предоставленная сама себе.
Выйдя на широкую террасу, на которой они прежде проводили время развлекаясь и играя с Андроником Великим, она увидела тонкую девичью фигуру. Порывы ветра развевали складки алого платья и длинные каштановые волосы, отдававшие темной бронзой.
— Исора! — Агата бросилась к ней, едва не запутавшись в подоле, и порывисто ее обняла.
Подруга оглянулась на нее и на короткое мгновение, ее лицо показалось Агате незнакомым. На нее глядели чужие, холодные и дикие глаза.
Наваждение рассеялось и Исора нежно улыбнулась ей, став самой собой.
— Светлячок, вот ты где! — воскликнула она. — А я-то думала, что ты все ублажаешь его величество. Как же он тебя отпустил?
— Его величество желает быть один, — повела плечом Агата. — Мне он велел уходить, и даже служителей пускает к себе неохотно, только чтобы те принесли ему еду и помогли умыться и сменить одежды.
— Кто бы мог подумать, что он будет так горевать, — прошептала Исора, так тихо, что Агата едва расслышала ее слова, прежде, чем их подхватил и унес ветер.
— Он очень горюет, — подтвердила она. — Но хорошо, что не злится.
— И правда хорошо.
— Как же так вышло с Пинной? Как она могла упасть со скалы…
Агата все еще обнимала Исору. Если раньше всех невест одевали в одинаковые платья, то теперь, когда их осталось совсем немного швеи-служительницы шили для каждой, что-то свое.
Агате нравились платья с длинными, широкими пышными рукавами, а Исора, напротив одевалась настолько открыто, насколько позволяли приличия и даже чуть больше. У ее нарядов были широкие вырезы, оголявшие верх округлой груди, а рукавов и вовсе не было. Ее точеные плечи и нежные руки были всегда обнажены. Выглядело это очень красиво и соблазнительно, но Агата подозревала, что в жару ее кожу кусало солнце, а вечерами царапал мороз.
Она сильнее обняла Исору, думая что та мерзнет на ветру, и та в ответ сжала ее предплечье.
— Порой от погибели нас отделяет один неосторожный шаг, — тихо сказала Исора. — Любой может оступиться и упасть со скалы, или же… отсюда.
Они стояли на краю террасы. От пропасти, усеянной камнями, лежавшими на берегу ручья, их отделял лишь низкий каменный бортик. Порыв ветра ударил сильнее, и Агата покачнулась, глядя вниз. У нее закружилась голова.
Ладонь Исоры сжала ее предплечье сильнее.
— Смотри не упади, — сказала она.
И тут со стороны арочных дверей раздался требовательный голос:
— Агата, мне нужна твоя помощь!
Они обернулись. К ним шла Лидия. Хотя ее ступни давно зажили, она все еще едва заметно прихрамывала. Порывы ветра играли ее волосами, и путали подол вокруг ног.
— Кажется, маленькая княжна тебя сейчас у меня украдет, — прошептала Исора ей на ухо. — Приходи вечером в мою опочивальню. Я уже позвала Магду. Посидим, как в старые времена. Только не говори Елене и Лидии. Они стали такими занудами, еще выдадут нас графине Дэву.
Как выяснилось, Лидии нужна была помощь Агаты в том, чтобы договориться со швеями о фасоне нового платья. Она почти до заката мучила Агату и бедных служительниц, изводя своими требованиями, и, вдруг стала очень напоминать свою мать.
Лидия хотела платье, которое было бы красивым, утонченным и женственным, но удобным и не сковывавшем движения, целомудренным, но при этом слегка соблазнительным. Ее требования отчасти противоречили друг другу и им пришлось изрядно поломать голову, чтобы свести их все воедино.
Глядя на Лидию, осматривающую эскизы, приготовленные швеями, Агата невольно вспомнила ее мать — княгиню Дуаре.
Эта женщина больше не вызывала у нее того страха, что был прежде. Теперь она испытывала к ней неприязнь и злость. Она обещала, что погубит семью Агаты если та не выполнит их уговор и не сделает Лидию женой дракона-императора.
Агате было самой противно от своих мыслей, но она не могла не замечать очевидного, теперь когда Пинны больше не было, она сама стала первейшей претенденткой на место императрицы. Иногда Агата думала со злорадством о том, как запоет княгиня Дуаре, если она займет трон. Будет ли та перед ней пресмыкаться, и угождать? Наверняка будет.
Агата уже видела, как изменилось к ней отношение всех вокруг, когда дракон-император выделил ее среди прочих, окончательно сделав ее своей возлюбленной фавориткой.
Служители теперь почтительно кланялись ей, сгибаясь едва ли не до пола, Кир Аверин больше не смел глядеть на нее надменно, графиня Дэву по прежнему была строга к ней, и все же гораздо чаще ей улыбалась и называла своей голубкой. Однако же, ее отношения с другими невестами, стали как будто холодней. Поэтому, Агата очень радовалась вечеру, устроенному для них Исорой.
Она мечтала, чтобы все между ними оставалось по прежнему.
Вечером Агата пробралась в опочивальню Исоры. Хозяйка комнаты полулежала на кровати возле подноса, где стоял кувшин с терпким персиковым нектаром и блюда с сыром, перезревшим виноградом, сладкими грушами, яблоками, медовыми кольцами, орехами и прочими угощениями. Магда устроилась на подушке на полу, а Агата села на пуфик возле туалетного столика.
Они веселились и болтали, также как в самом начале Отбора, когда их было больше, и их плечи не тянула вниз тяжесть пережитых испытаний.
Графин понемногу пустел и разливая остатки по чашам в последний раз Исора вновь вспомнила Пинну:
— Бедняжка, и как только ее угораздило свалиться со скалы? Признаться, я все держала на нее обиду за порезанные ноги, но теперь мне стыдно, что мы все так ополчились на нее. Если бы можно было вернуть все обратно… Тогда… Не знаю, что тогда бы я сделала. Может быть надо было поговорить с ней? Вдруг, это и правда была не она, как вы думаете?
У Агаты вино попало не в то горло и она закашлялась. Она уже давно знала, что за порванными платьями и осколками, подброшенными в туфли стояла не Пинна, а Лидия. Агата так никому об этом и не сказала. Все старые обиды остались для нее далеко в прошлом и ей не хотелось портить хрупкую гармонию установившуюся среди невест.
После их возвращения с Испытания медного кольца, никто не вспоминал больше былое. Пинна трапезничала и гуляла вместе со всеми, и хотя в ее отношении с Исорой все еще была холодность, ее уже нельзя было назвать изгоем. Да, и сама она, казалось, давно простила Лидию, но кто знал, какой камень висел у нее на сердце? Вдруг, именно он-то и утащил Пинну вниз?
— Как думаете, могла она… Ну знаете, не оступиться, а сделать этот шаг намеренно? — продолжила Исора, сделав глоток.
— Может и могла, — пробубнила Магда. Ее лицо было красным от всего выпитого, и она тяжело опиралась грудью о кровать. — Но, не думаю, что дело тут было в платьях и туфлях. Скорее, в том, что это она ранила Миру, отчего та умерла.
— Что?! — рука Исоры дрогнула и алая капля скатилась на белые простыни, замарав постель. — Разе это Пинна ранила Миру? Как же так? Вы, что… повстречали ее во время испытания?
Исоры не было с ними, когда они наткнулись на Миру и Пинна ее ранила. Она знала лишь то, что им поведала графиня Дэву — что Мира, каким-то образом после исключения из Отбора смогла спрятаться на Лунном острове. Ее нашли служители, и пытаясь сбежать от них, она случайно поранилась отчего позже умерла.
— Да, мы случайно на нее наткнулись, — продолжила Магда. — И вот… Пинна пырнула ее кинжалом, но она сказала, что это случайно вышло, а Лидия ее поддержала. А кроме Лидии никто больше ничего не видела, так что вот так. Но потом-то Мира умерла, а Пинну видимо загрызла совесть. Не знаю, если бы я кого ткнула кинжалом, а он потом помер, то тоже, наверно, винила бы потом себя.
