— Третья дверь справа, — подсказала я, предположив, что та ищет брата.

— Что? — не поняла Ревекка, растеряв добрую часть решимости, с которой подошла.

— Комната Шейна, — пояснила я, кивнув в нужном направлении. — Находится по правой стороне, третья по счёту.

Судя по тому, как крылья её носа затрепетали от недовольства, блондинка хотела обсудить отнюдь не это.

— Я пришла не к нему, а к тебе, — уведомила Ревекка, раздражаясь из-за того, что приходится это произносить. — Нужно поговорить о вас.

Я изобразила вопрос поднятием бровей, предчувствуя, что грядёт увлекательное общение.

— Про вас шепчутся на каждом углу, — сердито пыхнула девушка, не заставив себя ждать. — Мне это не нравится. — Она откинула белокурую прядь волос назад, обуздывая эмоции и возвращая лицу спокойное выражение. — Ты ведь не глупая девушка, Кассандра. Должна же понимать, что у вас нет будущего? Зачем плодить лишние слухи? Тем более, когда у Шейна есть гораздо более подходящая партия.

Пока Ревекка усердно пеклась о благополучии родственника, я пребывала в лёгком потрясении. Знал бы только её брат, что та за его спиной занимается сватовством, — взбесился как минимум. Наверное, мне следовало успокоить заботливую сестрёнку, признавшись, что мы с Шейном далеки от романтических отношений, но я не стала этого делать. Её заявление всколыхнуло во мне волну смутных чувств. Видимо, причиной тому стало то, что совсем недавно я призналась сама себе в симпатии к Анварену.

— Подходящая партия — это твоя подруга Аделинда? — едко уточнила я, силясь абстрагироваться от пострадавшей самооценки и зарождающейся ревности.

— Да, она, — гордо произнесла Ревекка, с вызовом вздёргивая подбородок. — Линда из достойной семьи чистокровных мальфаров.

— Звучит так, будто ты пытаешься втюхать Шейну породистую кобылу, — усмехнулась, хотя забавным происходящее мне давно перестало казаться. Как же нужно прикипеть к подруге, чтобы слепо бороться за её союз с братом?

— Они любят друг друга! — воскликнула младшая из Аваренов с такой пылкостью, что меня обожгло. — Пусть сейчас у них возникли недопонимания, но это временно. А что у вас? — распалялась собеседница; её щеки, ставшие пунцовыми, напоминали запечённые яблоки. — Как долго ты планируешь пользоваться его чувством обязанности? Неужели веришь, что сможешь удержать Шейна, раз твоя мать спасла ему жизнь?

В ушах раздался оглушительный звон, словно у самой головы разбили хрупкое стекло. Пространство вокруг померкло, теряя краски, а ноги сами пришли в движение. Ревекка что-то громко щебетала вслед, я уже не вслушивалась, лишь бросила напоследок, чтоб та наконец отстала:

— Никто не будет удерживать твоего брата. Можешь не переживать за его свободу.

Не знаю, в какой момент Ревекка решила покинуть моё общество, но, когда я добралась до желанной двери, той и след простыл. Я постучала костяшками пальцев по дереву, но ощущения оказались какими-то смазанными, будто рука вовсе не коснулась полотна. Потянулась, чтобы повторить процедуру, как дверь распахнулась, подсказывая, что мне всё же удалось оповестить о своем приходе хозяина комнаты.

Шейн застыл в дверном проёме, его удивлённые глаза сообщали, что тот никак не ожидал встретить на пороге своей спальни меня.

«Кого же ты здесь хотел увидеть, золотце?» — съехидничал внутренний голос. Однако у меня были более важные вопросы на повестке дня. С них я и начала, без всяких прелюдий и вступлений:

— Это правда? История про ведьму и спасённого мальчика, которую ты поведал в первый день нашей встречи, была о тебе и моей маме?

Анварен переменился в лице, после чего подтолкнул дверь, увеличивая проход. Его молчание стало красноречивым свидетельством того, что Ревекка не солгала.

— Зайди, — велел он, первым продвигаясь вглубь комнаты и не оставляя выбора, кроме как последовать за ним. Несправедливость кипятком клокотала в груди, требуя выхода. Прикрыв за собой дверь, я повернулась лицом к источнику внутреннего беспокойства.

— Почему, Шейн? Почему ты не признался ещё тогда в хижине? — мой голос задрожал под стать рукам. Я никак не могла отделаться от ощущения, что меня обокрали и предали. Будто варварски вырвали важную страницу из моей жизни. Речь ведь о моей маме. Маме! Которой мне так не хватало и в которой я так нуждалась. Каждая крупица её прошлого была чрезвычайно значима для меня. Любая история о ней, любое место, где она проводила время, словно бы сближали нас. Чёрт возьми, я заслуживала знать, что провела ночь в жилище не чужого человека, а родной матери! Как и быть осведомлённой о её специфической сфере деятельности.

А потом вдруг картинка сложилась в моей голове, как будто кто-то осветил её прожектором. Брэм Дарвелс ведь рассказывал, что перекладывать проклятие с одного объекта на другой могут лишь чародеи. Это и логично, конечно же, моя мама тоже чародейка. Как я сразу не подумала об этом? Использовав свои силы, она выдала себя, но спасла жизнь Анварену. Теперь понятно, какой рычаг давления на Шейна был у отца. Он манипулировал его чувством вины и долга. Вот почему тот до сих пор возится со мной!

Осознание этого выдалось сокрушительным. Из лёгких будто выбили воздух, а комната поплыла перед глазами. Я попыталась сконцентрироваться на каком-нибудь предмете, чтобы окончательно не провалиться в развернувшуюся пропасть.

— Так всё из-за этого? Ты печёшься за мою сохранность, потому что обязан жизнью моей маме? — Собственный голос прозвучал словно со стороны и показался чужим. — Этим долгом постоянно давит на тебя отец, да? — Невообразимо, но я откуда-то нашла силы на то, чтобы удержать взгляд на молчаливом лице мужчины. — Шейн Анварен, я, как представитель рода Блэквуд, снимаю с тебя долг перед нашей семьёй, — холодно отчеканила. Может, это прозвучало в какой-то степени глупо, но я была убеждена, что в этом мире подобные слова имеют магический вес.

Шейн дёрнулся, как от пощёчины, сильнее закрепляя мои предположения, а затем собирался сделать шаг в мою сторону, но я тут же попятилась.

— Не надо, Кассандра, — с мольбой произнёс он, прекращая попытки приблизиться, чтобы не спугнуть. — Дай мне обо всём рассказать…

— Рассказать? — фыркнула я, чувствуя себя одураченной. — В этом больше нет нужды. Твоя сестра смогла прояснить всё за один день, в то время как тебе не хватило даже нескольких месяцев на это.

— Что тебе наговорила Ревекка? — уцепился за мои слова Анварен; черты лица стали приобретать грубые и жёсткие формы. — Уверен, что она сумела перевернуть всё с ног на голову.

Как же мне хотелось ему поверить. Чтобы из его уст полились целебные слова и легли бальзамом на моё изувеченное сердце. Сумели повернуть время вспять и возвратить утраченное доверие. Несомненно, слова имеют магическую силу в любом из миров, особенно когда мы сами выбираем, что хотим услышать, однако поддаваться самообману я не собиралась.

— О пикантных подробностях нашей беседы ты можешь расспросить её лично, — бросила я, чувствуя, что с меня достаточно. Я больше не буду ничьей навязанной обузой. Не позволю обманывать себя. И уж тем более не стану выполнять роль помехи к их высокой любви с Аделиндой.

В несколько шагов я добралась к выходу — благо, далеко отойти не успела — и потянула за ручку.

— Да постой же ты! — выкрикнул Шейн, чем только ускорил моё бегство. Я юркнула в коридор, боясь, что мальфар бросится следом за мной, и поспешила укрыться в астрономических покоях от потенциального преследователя.

Оказавшись в относительной безопасности, я подпёрла спиной входную дверь и стукнулась о неё затылком, желая отогнать огорчение, окружившее меня, словно голодная мошкара. Грудную клетку пронзало жгучей болью, будто сердце перекачивало по артериям не кровь, а расплавленный свинец. Хотелось разодрать кожу, лишь бы добраться и извлечь источник боли. Я потянулась к воротнику рубашки — казалось, что тот мешает дышать — и наткнулась пальцами на деревянные бусинки магического ожерелья. Схватившись за медальон, собиралась сорвать его, но тут деревянная опора за моей спиной завибрировала, а через секунду толчок повторился.