Я интуитивно отступила:

— Майкл!Что ты делаешь?

Нина! Нина, проснись! — Его мягкий голос заставил меня открыть глаза. Как хорошо, что этот сон закончился!

Я взглянула на Майкла, затем на часы. Почти одиннадцать. Нортенвиль спит. А это значит…

— Мы проберемся в кабинет миссис Уинстон и найдем это зеркало, так?

Майкл пристально на меня взглянул, а затем пробормотал:

— Надеюсь, нас не поймают слуги Арабеллы.

Я кивнула и спросила сонным голосом:

— А где Стив? Он решил ночевать в своей спальне?

Майкл лишь пожал плечами:

— Думаю, слуги Ридели его не тронут. Белла — не из тех, кто бросает слова на ветер.

На миг сердце кольнула ревность: он так хорошо знает Арабеллу, все ее привычки… Неудивительно, они ведь так долго были вместе. А вот я знаю о Майкле совсем немного и не иду ни в какое сравнение с его прекрасной бывшей невестой.

— Тебя что-то тревожит? — Словно прочитав мои мысли, спросил он.

— Нет-нет. Я просто…

Он подошел ко мне и положил руки на мои плечи:

— Представь, что ты сейчас там, где тебе уютно. Например, в рингвудском лесу. В лицо тебе дует теплый ветер, распускаются цветы, а на душе спокойно.

Я невольно вспомнила, как мы с Эрни гуляли по лесу, играли в прятки среди весенних луж.

Голос Майкла становился все ближе:

— «Ты — как ветер в летнюю ночь, легкий и невесомый». — Он улыбнулся. — Помню. Эти слова мне говорила тетя Ингрид в минуты, когда я волновался.

— Та самая, с которой не общаются твои родители?

— Да. — Майкл опустил взгляд и нахмурился, словно его и сейчас что-то тревожило.

— Ты готова? Хочу побыстрее все закончить.

Я кивнула и надела спортивную куртку поверх школьной рубашки.

Уже через десять минут мы стояли у кабинета миссис Уинстон. Я достала из кармана ключ и вложила его в замочную скважину.

— Щелк, щелк…

Дверь со скрипом отворилась, и мы оказались внутри. Майкл включил свет.

На столе стоял знакомый макет глаза на ножках-подставках. В углу на стуле пылились книги.

Я подошла к деревянному шкафу и открыла дверь. Внутри друг на друге громоздились выдвижные ящики.

Мы с Майклом переглянулись и стали вытаскивать их один за другим.

Из-под слоя пыли я достала старинную чернильницу с наклейкой: «Невидимая чернильная паста».

Майкл извлек из нижнего ящика золотистый гребень с пометкой, сделанной почерком миссис Уинстон: «Божественная красота на 30 минут».

Далее последовало зелье, «способное превратить любого желающего в крысу без видимых последствий для здоровья от мистера Олдсмита — известнейшего лондонского алхимика». Именно так было написано темно-синими буквами на бутылке с мутной жидкостью.

Под ним оказался рог единорога, три пачки «гаванского табака для эстетов», что-то подозрительно напоминавшее крысиный хвост, катушка толстых черных ниток и книга в мягком переплете под названием «Голоса сирен».

Майкл открыл ее на первой странице, и в классе раздался мелодичный женский голос:

— Что ищешь, путник? Могу составить компанию…

Он изумленно уставился в книгу и пробормотал:

— Нам нужно зеркало «Лефевр».

— Это в нижнем ящике, — продолжил голос, — давай поговорим еще немного.

Майкл быстро захлопнул книгу и тяжело вздохнул, облокотившись о дверцу шкафа:

— Этот голос… Он как будто подавляет волю.

В эту минуту в коридоре послышались шаги.

Мы с ужасом переглянулись. Майкл схватил меня за руку и потащил за собой в пыльный шкаф. Только мы успели спрятаться, прихватив с собой содержимое ящиков, как дверь открылась и кто-то зашел в класс.

В шкафу было до ужаса тесно: я кое-как согнулась и заглянула в замочную скважину.

Рядом с дверцей шкафа я увидела знакомую юбку миссис Уинстон, а внизу торчали острые носы ее туфель.

— Дьявол, — тихо прошептал Майкл, и я рукой зажала ему рот. Что будет, если нас найдут? Лучше не думать.

Около ног учительницы появился ее неизменный спутник, мистер Берри.

— Я устал, Шарлотта, хочу домой к Сирин, — жаловался кот. — Не люблю Жатву, убивать котят — это слишком даже для меня…

— Берри, Берри, — проворчала миссис Уинстон, — за такие слова хозяин может из кота превратить тебя в жалкую крысу.

— Да-да, я знаю, слуги во всем должны подчиняться высшим. — кот вздохнул. и лизнул лапу. — Долго нам еще ждать?

— Не знаю, — взволнованно ответила учительница, — он сказал, что зайдет в окно. Надеюсь, хозяин в хорошем настроении и не будет гневаться.

Наступила мучительная тишина. Сердце мое заколотилось. Хозяин? Сюда придет мистер Ридели? Владелец Нортенвилля и высший? На миг я почувствовала себя неуютно, словно вскоре окажусь в клетке с хищным зверем. Только присутствие Майкла избавило меня от паники.

Он прошептал:

— Чертов пижон Ридели!

Я толкнула его локтем в бок. Не хватало еще, чтобы нас услышали.

Вдруг со стуком распахнулось окно, запуская в комнату холодный мартовский воздух. Раздались чьи-то шаги, легкие крадущиеся. Прозвучал голос, тот самый, что я слышала несколько раз во сне и всего один наяву:

— Шарлотта и Берри, мои верные друзья, как я рад вас видеть! Вы исполнили мою маленькую просьбу?

Голос был низким и мелодичным. Кто же он? Человек, который был графом Арделианом…

— Да, милорд, — хором ответили слуги.

Затем миссис Уинстон сказала:

— Она обычная школьница, ничего особенного. Пожалуй, ее брат представляет больший интерес. Я про Эрни Райна, который стал отступником и ждет суда.

Эрни? Они говорят об Эрни и обо мне?

— Да-да, я помню этого паршивца, — в голосе ректора послышались ледяные ноты. — А насчет его сестры, что вы можете сказать про Нину?

В замочной скважине я разглядела светло-серые ботинки из мягкой кожи. В груди похолодело. Зачем ректор спрашивает слуг обо мне?

Берри сделал шаг вперед, я увидела, как он нервно виляет пушистым хвостом:

— Нина Райн, дочь Джон Райна, ставшего законной жертвой одного из слуг клана Ферстон пять лет назад.

— О, как грустно, — перебил его ректор, а затем снисходительно добавил, — продолжай.

Мать Джанетта Райн работает в цветочном магазине города Рингвуд. Про Эрни Вы уже знаете. До этой весны Нина училась в рингвудской старшей школе и…

— Берри, — я увидела, как тонкая рука ректора берет кота за шкирку, — ты же помнишь, о чем я просил узнать, не так ли? Количество друзей, любимые предметы — это, конечно, очень важно, но меня интересует другое.

— М-милорд… Я искал следы магической силы в девчонке, но это обычная школьница!

В следующий миг мистер Берри с протяжным «Мяу!» приземлился на пол, шерсть на его спине встопорщилась.

— Обычная, говоришь…Шарлотта, надеюсь ты меня не разочаруешь.

На несколько секунд в классе повисла тишина, затем раздался испуганный голос миссис Уинстон:

— Господин, я ее проверила при помощи колдовского оракула, миссис Кроул также использовала свои чары. Нина Райн — человек. Ей семнадцать лет. Вы никогда с ней не встречались раньше. Версия, согласно которой вы ее знали когда-то давно, а потом вам стерли память, абсурдна. Клянусь…клянусь честью, милорд!

— Вот как, — ректор тяжело вздохнул. — Сплошные загадки во тьме. Отчего же мне кажется, что я ее знаю? Что мы виделись когда-то давно, еще до основания школы в Нортенвиле?

Ответом послужила напряженная тишина. Видимо, слуги боялись произнести что-то, что может разозлить хозяина.

— Хочешь сказать, что у меня галлюцинации Шарлотта?

— Вовсе нет…

— Мы не сомневаемся в вашем величии, — с нажимом произнес Берри, — и преисполнены уважения.

— Так и преисполнены, — в голосе Ридели прозвучала насмешка. — Ну, тогда пошли вон отсюда. Вон!

Раздался звук торопливых шагов. Похоже, слуги с радостью покинули класс.

— Что ж, — Ридели прошелся по классу. — Я сам поговорю с тобой, Нина Райн.