И все же мне было плохо. Грусть от смерти родных словно придавила, в памяти были только мертвые овечки да ясная ночь, в которую я чуть не умерла. Какая уж тут свадьба?

К тому же, про Арделиана ходили разные слухи. Говорили, он убийца, хоть и не похож на монстра. Но вдруг я ошибаюсь?

Тем временем граф поднялся, подмигнул мне и направился к выходу.

— Не думай об этом, не страдай о мертвых, Нина, лучше поразмысли о нашем будущем. Твои раны скоро затянутся. И не называй меня господин, просто Даниэль. Хорошо?

— Да, господин, в смысле: Даниэль, — я смущенно приложила руку ко рту.

Граф вышел, и я осталась одна.

Легко сказать: «Не горюй о мертвых»! Сам он, похоже, совсем не переживает о Руфусе, которого недавно убил. Что за странный господин?

С этими мыслями я подошла к гардеробу и взялась за позолоченную ручку.

Святая Мария! Чего здесь только не было! Тугие корсеты, великолепные платья, которые впору носить знатным дамам, пышные юбки и шляпки с разнообразием цветов. Тонкие шелковые чулки больше напоминали предмет искусства.

Я ахнула и села на стул с резными ножками.

В дверь постучали.

Я громко сказала:

— Войдите.

В комнате появилась негритянка в скромном платье. При виде меня она сделала реверанс.

— Если леди желает одеваться, Марта помогать. Марта — слуга господина.

Она еще раз склонила голову.

Подумать только! Раньше я сама мечтала работать служанкой у богатых господ, иметь жалование и бесплатную еду, а теперь служанка пришла помочь мне надеть одно из этих восхитительных платьев.

— Да, Марта, помощь нужна. Я ведь совсем не умею носить такое.

В глазах негритянки мелькнул слабый интерес:

— Какое платье госпожа желает надевать?

Я показала пальцем на синее, оно выглядело самым скромным, без глубокого выреза и вычурных цветов на подоле.

— Хорошо. — Негритянка со знанием дела принялась затягивать на моей спине корсет.

— Марта, а ты тоже из тех, кто пьет кровь? — Неуверенно спросила я.

Служанка кивнула:

— Я служить по крови господину и пить кровь, разумеется, — она взглянула на меня с сочувствием. — Не бойтесь, хозяин щедр. Он часто оставляет слугам недопитых людей. Это лакомство, вкусно, — Марта улыбнулась, обнажив клыки, и тут мне стало нехорошо.

— Ты хочешь сказать, что он убивает людей?

— Господин великодушен, не плодит «немертвых», стреляет в выпитых серебром и делится едой со слугами. Вам очень повезло, юная мисс.

Я кивнула, хотя внутри все заледенело и сжалось. Убийца! Я попала в лапы к убийце.

Как же так! О боже…

— Может, для вас сейчас это будет непривычным, но потом вы войдете во вкус. — Марта ловко натягивала на меня чулки. — Многие мечтают стать избранницей господина.

— Не сомневаюсь, — к горлу подступила тошнота. Я смотрела на свое отражение в настенном зеркале. Волосы причесаны и волнами спускаются по плечам, синий цвет платья оттеняет зеленые глаза. Сейчас я ничем не отличалась от благородной леди.

И все же я была самой несчастной лед на свете!

Неожиданно вспомнилось незнакомое слово, услышанное от графа:

— Марта, м-мм, а кто такие инквизиторы?

На лице служанки отразился страх:

— Это убийцы, смерть для слуг и немертвых, даже для таких, как господин, они опасны. Эти отродья носят кресты и святую воду, их ружья отравлены освященными пулями.

Когда леди обратили, в ее поселение приехали инквизиторы. Вам с графом пришлось бежать. Бросить замок и уехать в более безопасное место. Но граф не так прост! — Марта подняла вверх указательный палец и снова улыбнулась, обнажив клыки, — он взял в плен одного инквизитора, мальчишку, с целью допросить.

В моей голове появились обрывки воспоминаний. Мы с графом едем на коне, а рядом с нами мчится черный скакун, к его спине привязан человек, лицо которого искажено ненавистью, в тело впиваются плотные веревки. А потом я отключилась.

— Вот как, тогда где мы находимся Марта? — Я отодвинула тяжелую штору и вскрикнула от внезапной боли. Яркий полуденный свет слепил глаза, обжигал кожу. Подумать только, ведь раньше я так любила солнце!

— Ничего-ничего, миледи, — Марта приложила что-то холодное к моему лицу. — Вы привыкать. Солнце слишком яркое для таких, как мы. Постепенно боль пройдет, вы будете лишь морщить носик от его лучей. Ну-ну, полно вам, — служанка ловким движением вытерла выступившие на моих глазах слезы. — Будьте прекрасны, как полуночная роза, и радуйте хозяина.

Я кивнула:

— Спасибо, Марта.

Наверное, сейчас мне очень не хватало добрых слов.

— Вот и хорошо, — она нацепила на мою шею массивную подвеску, затем прищурила глаза и улыбнулась, довольная увиденным.

— Нам надо торопиться на завтрак. Хозяин не терпит опозданий. Кстати, сейчас мы в любимом замке графа. В Нортенвиле. Здесь безопасно. В округе много наших союзников, клятые инквизиторы не кажут в Нортенвиль носа. — Марта уперлась руками в массивные бока и топнула ножкой. Выглядело это настолько комично, что я невольно улыбнулась.

Мы вышли из комнаты и направились по длинному коридору туда, где нас ждал граф. В замке царила полутьма, окна завешаны шторами, лишь на стенах кое-где горели тусклые лампы.

Повсюду висели темные гравюры, это было красиво и одновременно немного пугало.

Я схватила Марту за рукав и задала вопрос, который меня мучил все это странное утро:

— Скажи, такие, как мы, обязательно должны убивать людей? Я просто…

Негритянка остановилась и тяжело вздохнула:

— Наивное дитя, впрочем, я и сама когда-то была наивной. Таков закон. Сильные убивают слабых, без этого никак. Ты поймешь потом.

Затем она засуетилась, словно очнувшись, и начала открывать возникшую не пойми откуда тяжелую дверь:

— Проходите, госпожа, это комната для завтраков. Все готово. Марта оставит вас здесь и уйдет работать.

Когда я зашла внутрь, она сделала реверанс и торопливо вышла.

Дверь захлопнулась.

Передо мной был массивный стол, уставленный всевозможными яствами. Только есть не хотелось. Один вид еды вызывал отвращение. Я выдохнула, стараясь не смотреть на гроздья винограда в серебряной тарелке, и начала оглядывать стены.

По всему периметру комнаты висели великолепные портреты в резных рамах.

Я подошла к одному из них. С темного холста на меня смотрел человек, лицо которого было до боли знакомо.

— Сенатор Джон Уилкс, — прошептала я.

Словно, услышав мой голос, сенатор на картине улыбнулся и снял шляпу.

Это было настолько странно…

— Магия, да и только, — прошептала я, усмехнувшись.

С другой картины на меня смотрел еще один герой газетных новостей, конгрессмен Эшли Бэзил, рядом с ним стоял сам помощник президента. Оба джентльмена тоже склонились в поклоне.

Не удержавшись, я сделала реверанс и услышала смех, который раздался на другом конце зала.

Там, прислонившись к камину, стоял Даниэль Арделиан:

— Тебе не стоит тратить реверансы на этих любезных господ, Нина. Перед тобой всего лишь ожившие картины. На них художники запечатлели наших собратьев.

— Собратьев? — Я перевела взгляд с графа на холсты. Здесь были сенаторы, конгрессмены и их жены, а также богачи-плантаторы.

Невольно вырвался вздох:

— Неужели все они…

— Нуу, — граф каким-то чудесным образом оказался совсем близко, — скажем так, не все из них — высшие, кто-то просто слуга. Но в одном ты права, милая пастушка, все они пьют кровь.

Граф улыбнулся, казалось, все происходящее его забавляло.

В этот момент я испытала доселе незнакомое чувство разочарования и обиды. Страной правят кровопийцы! Такие же, как этот Руфус, убивший мою семью ради забавы.

— А инквизиторы? Марта рассказала мне о них.

Услышав вопрос, граф скривился:

— Эта жалкая кучка проходимцев. Вскоре они станут нашими ручными псами. Мы воюем с ними не первую сотню лет, но инквизиторы слабы. Многие из них нас ненавидят, но времена меняются, Нина! Миром правит капитал, и вскоре мы заключим договор с нашими врагами на вполне выгодных условиях.