— Вот как, — я кивнула. В голове путались мысли. Внезапно мне стало жаль инквизиторов. Жалкая кучка проходимцев?

Я пробормотала:

— Они ведь защищают простых людей от таких, как мы.

И тут граф схватил меня за руку. В его серых глазах читались гнев и непонимание.

Он провел пальцем по моей щеке:

— Какая ты непокорная. Это мне и нравится. Совсем еще ребенок, не понимаешь правил игры.

Он прикоснулся губами к моим плотно сжатым губам, и я почувствовала ледяной холод и горький привкус злости.

Похоже, граф был ужасно раздражен.

Мне стало страшно. Внезапно я осознала, что стала пленницей замка и заложницей прихотей его владельца. Он сильнее меня. Интересно, сколько графу лет? Может, мне стоит бежать?

И тут горло сдавила жажда. Снова.

Я сделала глубокий вдох и прислонилась к стене. Сенатор на портрете подмигнул мне и указал пальцем на накрытый стол.

— Вижу, ты голодна, — Арделиан бережно обнял меня за талию и повел к столу. — Садись, Нина.

Он налил из бутылки красную жидкость и я, закрыв глаза, быстро осушила бокал. Затем сама налила себе добавки и снова выпила. Мне стало немного легче.

— Это кровь, да? — Спросила я с вызовом.

Граф с улыбкой кивнул.

— И чья же?

— Какая разница? — Он безразлично пожал плечами. — Просто кровь.

— Господин Арделиан, и тут я вспомнила просьбы графа называть его по имени, — Дэниэль, мне интересно. Таким, как мы, обязательно убивать людей? Как это делал ваш Руфус. Можно ведь пить кровь животных…

Граф тяжело вздохнул и наполнил свой бокал:

— Видишь ли, Нина, мы охотники по зову крови. Кровь животных не приносит полного насыщения. Вот, к примеру, ты ведь ешь мясо, хотя есть люди, которые предпочитают овощи, дабы не убивать животных. Но это глупо! Ты ешь своих любимых овечек, потому что можешь это сделать и превосходишь их по развитию. Ты наверху пищевой цепи, так зачем же себе отказывать?

Я смотрела на графа, широко раскрыв глаза. Похоже, вампиры считали людей обычным скотом.

— Но овечки не равны нам по разуму. Они всего лишь животные!

Я ударила кулаком по столу, и неожиданно деревянная поверхность хрустнула, оставив на месте удара покрытую трещинами дыру.

— Ничего страшного, — улыбнулся граф, — вскоре ты научишься управлять своей силой. Как видишь, мы тоже превосходим людей, живем гораздо дольше, владеем магией, а значит, вправе быть на вершине пищевой цепи, Нина.

Я снова вздохнула. Все это мне не нравилось, но спорить с графом было бесполезно, к тому же я его боялась.

— Руфус был неправ. Он слишком увлекался кровью и бесконтрольными убийствами, — граф примирительно поднял ладони вверх.

Для таких, как я, пища — не самое главное. Люди для меня — низшие существа, которыми можно управлять.

Граф с улыбкой показал на портреты. Сенаторы и конгрессмены с картин начали ему одобрительно аплодировать,

— Как видишь, не только для меня. Мы предпочитаем политические игры, делим власть над людьми, а кровь… Если тебе угодно, можешь пить кровь овечек, Нина.

Я понуро уставилась на тарелку и поджала губы. Затем схватила несколько виноградин и быстро засунула их в рот. На вкус они были, как глина или бумага. До чего противно!

Я еле сдержалась, чтобы их не выплюнуть.

В ушах все еще звучали слова графа: «Низшие существа, которыми можно управлять». Как жестоко!

— Почему…Почему вы решили сделать меня своей женой?

И тут граф поднялся, подошел ко мне и обнял. Я почувствовала его руку в тонкой перчатке на своей шее

— Ты непокорная, юная и очень несчастная. К тому же, мне не хватает голоса совести, Нина. Стань моим сердцем и тогда я превращу твою жизнь в сказку.

Наверное, мне нужно было что-то сказать в ответ, но слова не находились. В глазах застыли слезы. Да-да, он прав. Сейчас я была самым одиноким и несчастным существом на планете, скучала по убитым родственникам и своей прошлой жизни. Только сможет ли это понять вампир?

После завтрака граф отправился в город по делам, а я осталась абсолютно одна: бродила по бесконечным коридорам и изучала картины.

И тут я услышала полустон-полукрик. Он доносился откуда-то снизу. Идти на звук или не нет? Может, позвать Марту? Граф велел обращаться к слугам, если что-то понадобится.

Все же любопытство победило, и я начала спускаться по крутой лестнице.

Сон оборвался внезапно.

Я кое-как разлепила глаза и вылезла из-под одеял. Похоже мы с Майклом заснули прямо в медпункте, а медсестра не стала нас будить. Кстати, где он?

— Майкл? — Я с замиранием сердца огляделась.

Пусто, только белые стены, стол и шкафчик с колбами. Рядом со мной лежала записка на белом клочке бумаги: «Во сне ты дрожала от холода. Пришлось пожертвовать своим одеялом».

Какая непривычная забота от несносного Майкла! Я растеряно смотрела на записку, стараясь не вспоминать вчерашний день, но получалось плохо.

Что же я наделала и зачем?

Голова раскалывалась от непрошенных мыслей, да еще этот сон, где я видела Николаса Ридели, не давал покоя. Точнее, во сне был граф Арделиан, который выглядел точно так же, как ректор Ридели.

Рядом со мной появился воображаемый Эрни:

— Что ж, малявка Нина, пришло время сопоставить факты. — Эрни сидел на подоконнике, лучи солнца падали на его лицо. — Думаю, тот граф из твоего сна и есть ректор Ридели.

— Как такое возможно? — Пробормотала я в ответ.

— Есть разные сумасшедшие теории про перерождения души. Реинкарнации. Почему бы и нет? Скажешь, что это безумно? Но ведь в Нортенвиле безумно все, — Эрни подошел ближе.

— То есть я реинкарнация той девушки из сна? А мистер Ридели раньше был графом Арделианом? Но причем здесь Майкл? Почему, когда мы держались за руки, у нас были эти видения?

К тому же вчера в нашем самодельном шалаше, я не видела никаких галлюцинаций.

По щекам разлился жар, хотя температуры не было, я усилием воли запретила себе думать о том, что произошло на другом берегу озера.

Воображаемый Эрни пожал плечами:

— Думаю, у Майкла своя роль в событиях прошлого. Мы просто еще не знаем, какая.

И вообще, Нина, послушай мой совет, — Эрни склонился над моей головой, — прекрати о нем думать. Просто забудь, иначе…

— Перестань! — Я кинула в воображаемого брата подушкой. — Ты просто плод моей больной фантазии. Исчезни!

Эрни растворился в лучах солнца, и я снова осталась одна. Только по окнам тихо стекала вода. Наверное, сейчас уже начались уроки, чувствую я себя нормально, значит, пора идти.

Моя одежда уже давно высохла и болталась на спинке стула.

Я натянула джинсы и свитер, вышла из медпункта и хмуро направилась в свою спальню.

В голове был полный сумбур. Хотелось есть, пить, но больше всего увидеть его снова. Просто поговорить. Хотя это невозможно. Здесь в академии мы абсолютно чужие: у Майкла своя жизнь, у меня- своя.

Повторяя эти слова, как мантру, я вышла в коридор прямо к портрету падшего ангела в сутане.

Он смотрел все также мрачно, словно пытался скрыться среди волн прибоя от бесконечного одиночества. Я остановилась, не в силах отвести взгляд, и тут раздался знакомый мелодичный голос:

— Правда, красиво?

Я вздрогнула и обернулась. Рядом с окном в лучах света стояла Арабелла Ридели.

Выглядела она просто потрясающе, впрочем, как и всегда: массивные украшения, красная блузка под форменным жакетом вместо белой рубашки, длинные светлые волосы струились непокорными волнами, на глазах у нее были темные очки.

Поймав мой взгляд, она сняла очки и, сморщив носик, сказала:

— Не люблю слишком яркое солнце, это у нас с Николасом в крови.

Я кивнула и, увидев, как Арабелла приближается ко мне, сделала шаг назад.

Вся ее фигура излучала угрозу. Уверенная, непокорная, не привыкшая к отказам, она напоминала ожившую статую греческой богини. Наверное, Арабелла злится на меня.

Я вспомнила легкое движение ее руки и слова: «Упади. Cadere», после чего моя лодка перевернулась.