Ветер шумел на крыше, поднимал редкие листья и уносил их вдаль. Синюю полоску неба разрезали отчаянно красные лучи солнца. Утро казалось абсолютно обычным. Казалось. Потому что сегодня все будет по-другому.

В это утро сводятся счеты.

Тварь рядом со мной тяжело вздохнула. Она стояла на коленях на крыше, словно безмолвная статуя. Ее тонкая фигура, прикрытая легкой тканью одежды, казалась хрупкой и невесомой.

Сторонний наблюдатель наверняка бы решил, что я главный злодей в этой истории — направил дуло пистолета на совсем еще юную девчонку с копной растрепанных волос, в легком белом платье.

Только она не была человеком. Твари снаружи выглядят, как люди. Это одурманивает и сводит с ума. На самом деле они гораздо сильнее людей — адские создания, наделенные невероятной ловкостью, способные управлять другими при помощи голоса, хитрые и изворотливые.

Их надо уничтожить. Всех. Я видел цель и намеревался идти до конца. Жажда убийства рвалась наружу. Я видел цель и намеревался идти до конца.

Говорят, один взгляд твари способен отнять человеческую жизнь, поэтому я завязал ей глаза черной лентой, а на кисти рук надел металлические наручники, которые часто используют охотники. Что ж, я все предусмотрел, пора приступить к делу.

Пистолет в моих руках будто стал тяжелее. И тут тварь заговорила:

— Ты правда хочешь меня убить? Я все та же…

— Все твари одинаковы!

Мой голос предательски дрогнул. Проклятье! Охотник не должен себя так вести! Сейчас не время для сантиментов. И все же сердце забилось невпопад. Она действительно выглядела так же, как раньше, словно и не была тварью.

Я судорожно вздохнул и постарался успокоить дыхание. Какая позорная слабость! Хорошо, что учитель этого не видит. Она больше не человек… Она больше не человек… С этими мыслями я снова поднял пистолет и направил дуло прямо к ее голове.

Яркие лучи солнца ударили в лицо, порыв ветра чуть не сбил меня с ног. На губах твари появилась улыбка, до боли знакомая. И тут черная лента, закрывавшая ее глаза, съехала вниз. Она развязалась и упала на серую кровлю, а затем улетела с порывом утреннего ветра.

А потом тварь на меня взглянула, и я умер.

В моей жизни все было не так. В последнее время я чувствовала себя водителем, свернувшим не туда. Ноги по инерции давят на газ, а перед глазами уже отчетливо видна огромная кирпичная стена — мое незавидное будущее.

Такие мысли стали частыми гостями в голове, но я продолжала нестись, не разбирая дороги по бесконечному лабиринту под названием «Жизнь Нины Райн». (водителем, попавшим на гололед)

Вот и сейчас я сделала очередной шаг в пугающую неизвестность из плотного лесного тумана. Под ногой хрустнула ветка дерева. Рингвудский лес по утрам обычно дарит мне давно потерянное спокойствие, только сегодня все было по-другому. Я продиралась сквозь заросли, стараясь не поцарапаться о колючую листву. Позади раздавались чьи-то шаги. Может, это олень?

Олени часто гуляют по лесу и даже пару раз заходили в наш сад рядом с домом. Вот и сейчас наверняка один из них просто идет за мной следом.

Признаться честно, я уже немного успокоилась, как вдруг рядом раздался мужской голос:

— Тебе не уйти… Может, хочешь поговорить со мной, милая пастушка?

Я резко обернулась и увидела позади силуэт незнакомца, одетого в серое. Это был определенно человек. И тут мне стало по-настоящему страшно. Я рванула вперед, обдирая локти об острые ветви, цепляясь одеждой за густой кустарник. Надо бежать подальше. Незнакомцы в лесу порой куда опасней зверей.

— Ну где же ты, милая пастушка?

На сей раз голос раздался ближе. Я поскользнулась на мокрых листьях и с криком рухнула на сырую землю. Боли не было, а вот страх остался. И еще появилось странное тянущее ощущение под левой лопаткой. Мой личный предвестник беды.

Я растянулась на ковре из желтых листьев, а рядом со мной неизвестно откуда появился он. Мой Эрни.

— Брат? — Я схватила его за руку. — Как ты здесь оказался? Впрочем, неважно. Главное, что я тебя нашла!

Он прикоснулся холодной рукой к моей щеке.

— Видишь, я снова рядом.

Все это было так странно и сюрреалистично. Эрни пропал два месяца назад!

— Это ведь не сон? — Я обняла брата, боясь, что он исчезнет.

— Конечно нет. — Эрни погладил меня по голове. — Здесь все по-настоящему.

Я чувствовала на своей макушке его дыхание. И все же с Эрни было что-то не так. Какая-то мелочь не давала мне покоя. Я отстранилась и спросила:

— Эрни, почему у тебя не бьется сердце?

— Потому что его нет.

Он улыбнулся. Эта улыбка больше походила на гримасу боли.

Рядом раздались шаги.

— Это — серый человек, — шепотом сказал брат. — Не волнуйся, я тебя спрячу.

Ветви кустарников обвились вокруг моих рук и ног. Я дернулась, пытаясь пошевелиться, но все бесполезно. Ветви разрастались над моей головой, закрывая солнце, мешая дышать. Где-то вблизи виднелся серый подол плаща незнакомца. Мне стало страшно. Я закричала и проснулась.

Солнце уже давно встало. Одеяло и подушка валялись на полу, словно погибшие в ходе моей ночной битвы воины.

В дверь три раза постучали.

— Со мной все в….

В комнату ворвался вихрь по имени Джанетта Райн. Я увидела копну маминых рыжих волос, белый фартук и ее руки, которые настойчиво начали трясти меня за плечи.

— Тебе снова снился кошмар? Отвечай, Нина! — Она смотрела на меня с ужасом в глазах, словно перед ней был какой-то неизвестный в природе зверь. — Ты звала его во сне! Своего… — Она отвела глаза. — Своего воображаемого брата.

— Мама-а. — Я закатила глаза. Мама была сейчас похожа на необузданную стихию, впрочем, как и всегда. — Мама, это всего лишь сон. Я даже не помню, что мне приснилось! У меня нет никакого брата! Мы проработали эту проблему с мисс Морган!

Она села на краешек стула и удовлетворенно кивнула. Паника на лице сменилась обычным беспокойством.

— Да-да. Прости, Нина, я просто за тебя волнуюсь и боюсь, как бы это не повторилось снова. И все-таки, похоже, два месяца работы с психологом дали свои плоды.

Она подошла к окну и раздвинула шторы. Солнечный свет озарил стол из белого дерева, на котором лежал мой дневник, закрытый на прочный металлический замок. Хорошо, что мама не знает о том, что я пишу на бледных фиолетовых листах по вечерам. Никто не знает.

— Нина, я принесла тебе таблетки, — произнесла мама. Она протянула две белых капсулы и одну красную. Поставила на стол стакан с водой и красноречиво на меня взглянула.

Я покорно засунула в рот таблетки и сделала глоток воды, чувствуя себя подопытной овечкой.

— Ма, кажется, из кухни пахнет горелым.

— Ой! Тыквенный пирог! — Она решительно подобрала подол длинной юбки и с видом воина, готового к атаке, ринулась на кухню.

Я вздохнула и выплюнула таблетки, затем кинула их в черную прорезь копилки-свиньи, стоявшей на столике рядом с кроватью. Эти движения я повторяла уже на протяжении двух месяцев, они стали чем-то вроде ритуала.

От таблеток хотелось спать и путались мысли, поэтому я предпочитала жить в добром соседстве со своим безумием. Лучше врать о том, что Эрни никогда не существовал, что я всего лишь несчастный подросток, съехавший от одиночества.

Я вздохнула и достала из-под подушки амулет в виде круга с изогнутыми символами внутри. Рядом с ним лежала коротенькая записка: «Дорогой Нине от Э. Р.» — единственное доказательство того, что Эрни — не плод моей больной фантазии.

А может, записку написала я сама?

Отгоняя грустные мысли, я спрятала амулет в карман и подошла к окну. Наш небольшой сад был покрыт плотным снежным покрывалом. Этот бесконечный белый цвет слепил глаза. Казалось, мир забыл о существовании других цветов. Даже ветви деревьев спрятались под густым слоем снега.