— Знаю здесь кто-то есть, свет горит! Откройте! Это Майкл Корнер! Мне нужна помощь!

— Майкл?

Моя рука непроизвольно дернулась к дверной ручке: а что, если он — один из них? Что если его послала Арабелла? Она ведь уже пыталась меня убить.

Решение пришло само.

Я открыла защелку и громко сказала: «Запрещаю заходить внутрь, оставайся на…»

Майкл влетел в комнату, словно торнадо, и чуть не сбил меня с ног.

Взгляд его метался по стенам, затем остановился на мне:

— Ты? Ты ведь человек, да? — Майкл бесцеремонно схватил меня за подбородок. — Отвечай, Нина!

Он отдернул ворот моей пижамы и уставился на шею.

— Пусти! — Я едва вырвалась из его цепкой хватки. — Конечно, человек.

Следующие несколько секунд мы молча друг на друга смотрели, затем Майкл прошептал:

— Слава богу.

А потом обнял меня.

— Хорошо, что в этой вонючей подсобке оказалась именно ты. Хотя бы одно мое желание сбылось.

— Угу. — Мне стало неловко, и я, с трудом освободившись, спросила:

— На тебя тоже напали?

Он кивнул, окинул взглядом наше скромное убежище, поморщился и подошел к покрытой пылью полке с пачками бумаг, чернилами для печатей и разноцветными шариковыми ручками.

— Нам надо все обсудить. Я так мало о тебе знаю. Зачем тебе плеер? Где ты пропадала в библиотеке? Кто ты такая, Нина Райн, и почему приехала в место, где собираются эти твари?

Столько вопросов, но я была не против поговорить, по крайней мере, это лучше, чем сидеть в тишине в окружении монстров.

Где-то наверху скрипнула половица, мы синхронно вздрогнули и переглянулись.

— Надеюсь, они нас не найдут, — прошептал Майкл и сел на диван. Немного потоптавшись на месте, я села рядом:

— Это называется очная ставка, да?

— Типа того, — он усмехнулся. Незаметно его теплая рука накрыла мою холодную от пережитого страха ладонь.

Это было так непривычно, просто сидеть вдвоем и разговаривать, словно мы знаем друг друга всю жизнь. Первый раз я говорила кому-то о пропавшем Эрни и не боялась, что меня примут за сумасшедшую.

Я вспоминала события последнего месяца: путешествие в Нортенвиль, говорящего кота, пророчество миссис Уинстон и поиски карты, ведущей в место «куда приходят они».

Когда я дошла до перевернутого каноэ и Арабеллы, Майкл покачал головой:

— Это сделала она, даже не сомневайся. Мне жаль. Арабелла испугалась, что у нее украдут любимую игрушку, она вечно боится остаться ни с чем, — в его словах промелькнула горькая ирония.

— Подожди, но ведь Арабелла — дочь ректора, она купается в роскоши и…

— Все не совсем так, — Майкл склонился ко мне настолько близко, что я могла чувствовать его дыхание:

— Во-первых, Белл — приемная дочь Ридели. Это тайна, которую она ревностно охраняет. Ректор забрал ее из приюта и окружил заботой. Такое благородство обычно не свойственно проклятому пижону Риделли, которого больше всего на свете беспокоит цвет галстука и манжеты шелковой рубашки. Не знаю, почему он удочерил именно ее, — Майкл нахмурился. — И, кстати говоря, мы с Белл расстались, но, наверное, надо рассказать все по порядку.

Он вздохнул и начал говорить. В голове моей эхом отдавались его последние слова:

«Мы с Белл расстались»

Расстались…

Сердце бешено застучало. Это ведь не из-за меня, да?

Оказывается, Майкл не очень-то ладил с Беллой. Подумать только!

Я и не знала, что он мечтал освободиться и разорвать помолвку.

И еще: Майкл не стал слугой, предпочел остаться человеком.

Внутри сразу стало легко и спокойно, несмотря на кучу проблем, свалившихся на мою несчастную голову. Теперь мы будем вместе пытаться выбраться из этого жуткого замка. Вместе…

«Как когда-то давно», — услужливо подсказала память.

— Знаешь, это все так странно. — Он поднес ладонь к лицу, затем сжал пальцы в кулак. — Когда я тебе все рассказывал, в голове появились недостающие детали. Оказывается, родители постоянно мне врали. Отец… Когда он начал работать на Ридели, то стал вести себя несколько странно. Например, у него появилось отвращение к еде, боязнь яркого солнца, да и в церковь папаша перестал ходить.

— Думаешь, он стал одним из них? Слугой Ридели? — В груди похолодело.

Оказывается, вампиры давно живут среди нас и умело притворяются людьми.

— Думаю да, — Майкл прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана, — похоже, родители специально перевели меня в Нортневиль, я должен был стать слугой Арабеллы, но почему никто не сказал мне об этом заранее? Почему? — Он ударил кулаком по потертой красной обивке.

— Это странно, думаю, другие школьники знали о монстрах, Эвелин говорила, что несколько поколений в ее семье служили Ридели. — я посмотрела на Майкла. Наверное, надо было сказать слова утешения. В моей голове что-то щелкнуло, и все стало на свои места. На глаза навернулись слезы.

— Нина? Ты плачешь? — Он взял меня за руку

Сейчас мне не хотелось ни о чем говорить, даже дышать было тяжело, потому что несколько секунд назад я поняла одну очень важную и бесконечно грустную вещь.

— Папа, — я вытерла слезы рукой, — он умер семь лет назад, нам с мамой сказали, что его ограбили и застрелили на заправке ночью, когда он возвращался с работы. На опознании я увидела на папиной шее два странных пореза или прокола, они походили на укусы какого-то зверя. — Неужели его убили эти твари?

Я почувствовала руки Майкла на своей спине и уткнулась ему в плечо.

— Плачь, — шептал он в то время, когда я не могла унять слезы и лишь до дрожи в пальцах сжимала ткань его рубашки.

— Плачь, — так говорил мне отец когда-то давно, когда я упала и содрала кожу на коленке. Он никогда не укорял меня и был очень добрым, любил нас с братом, маму и даже соседскую собаку, которую боялись все в округе.

— Неужели он стал жертвой? Так они называют тех, кого собираются осушить

По венам разлилась грусть. Я злилась на свою беспомощность. Быть жалким человеком в мире монстров — удел слабых. Неужели мы — всего лишь жертвы, такие же, как птицы, на которых папа любил охотиться?

— Что нам делать, Майкл? — Я высвободилась из его объятий. — Ты еще не знаешь всего. Скоро они объявят ночь Великой Жатвы и расправятся с учениками, которые не стали их слугами. Вздохнув, я рассказала о последних словах Кристины и Дэна, записанных на диске. Единственное, о чем я умолчала, был странный разговор с ректором. Наверное, лучше обсудить это позже.

Зрачки Майкла на миг расширились от ужаса. В комнате повисла тишина. Было слышно лишь тиканье настенных часов:

— Тик-так. Тик так.

У нас так мало времени!

Майкл внимательно посмотрел на мой плеер:

— Завтра мы поговорим с Арабеллой и узнаем правду о твоем отце.

— Что? Но она ведь….

— А что нам остается, Нина? Из Нортенвиля невозможно бежать, к тому же, здесь пропал твой брат. Мы полностью во власти Ридели. Но сначала, надо встретиться с мистером Блейном и попросить защиты охотников. Он ведь охотник, да?

— Наверное, — я пожала плечами, — по крайней мере, так его называл Берри.

— Охотник, инквизитор, — Майкл задумчиво скользнул взглядом по моим плечам. — В своих снах я тоже был инквизитором, а ты…

— Пастушкой, — я перевела взгляд на старые часы, — дочерью фермера и одной из монстров.

Почему-то меня не удивляло, что Майкл видит такие же странные сны. Все правильно: это наше прошлое, другая жизнь.

Но ломать голову над странными снами сейчас не имеет смысла.

— Послушай, Нина, тогда мы не могли быть вместе, а сейчас можем. Давай, когда наконец выберемся из Нортенвиля, уедем в Нью-Йорк и забудем обо всем, поступим в один институт. Как тебе такое будущее?

Я изумленно на него взглянула, в первый раз за эту ночь мне стало легко и весело, я представила, как мы гуляем по большому городу и смотрим на бруклинский мост. Эрни спасен, с мамой все в порядке, а монстры — монстры остались в прошлом.