Арэн смотрит прямо на меня, и я, с ужасом, вгоняю клинок глубже в его сердце. Моих сил не хватает, чтобы прорваться сквозь межрёберные мышцы, и он сильнее нажимает на мои руки. Его лицо почти не меняет выражение, только булькающий хрип раздаётся из его горла.
— Всё… будет… хорошо, — едва разборчиво шепчет он.
Нож вошёл до конца. Всё. Я убила его, убила собственными руками по его просьбе. Тело Арэна начинает слабеть, руки, которые ещё несколько секунд назад держали мои, безвольно падают на его грудь. На меня накатывает новая волна паники.
— Арэн… — зову я, зная, что он не ответит. — Арэн… Арэн..!
В безумном порыве, я наклоняюсь ближе и трясу его за плечи, словно надеясь, что он откроет глаза. Какая глупость, никто не выживет с ножом в сердце и такой потерей крови. Но вместо осознания я впадаю в полное отрицание. Такого не может быть, ещё минуту назад он сказал, что вернётся, но теперь его глаза закрыты и дыхания совсем не слышно. Я сделала что-то неправильно? Мне нужно было прочитать заклинание или что-то подобное?
— Арэн, пожалуйста… Пожалуйста!
Мой голос срывается на крик, истошный, болезненный. Руки всё ещё дрожат, когда я решаю вытащить клинок, который едва поддаётся. Может быть, это сработает? Может быть, он забыл сказать об этом условии? Оружие с громким лязгом падает на пол.
Проходит минута, две, но ничего не происходит. Моё сердце разрывается на куски, и я падаю на его грудь, прижимая его к себе, ощущая, как тепло медленно покидает его тело. Я обнимаю его сильнее, в тщетной надежде, что смогу удержать его здесь, со мной. Мир вокруг замирает, и я остаюсь наедине с болью и отчаянием, и его глупым обещанием вернуться.
— Вернись ко мне… Вернись… — шепчу я сквозь слёзы, надеясь, что он услышит.
Тело Арэна лежит безжизненно, его лицо, обычно такое сильное и уверенное, теперь кажется спокойным и умиротворённым. В голове крутится мысль о том, что я предала его последнюю надежду, не справилась, не спасла. Может быть, его спасение было в смерти?
— Почему… — шепчу я, не ожидая ответа. — Почему…
Горячие капли скатываются по щекам, падая ему на грудь. Внутри меня всё сжимается от боли и горечи. Я никогда не прощу себе этого. Никогда. Боль настолько сильная, что кажется, я не смогу больше дышать.
В пучине собственных мыслей я даже не сразу замечаю еле заметный огонь на его коже, который медленно начинает разгораться. И с каждой секундой пламя становится всё больше, охватывая всю его фигуру. Нет, нет, нет! Он же сгорит и исчезнет уже навсегда. Я пытаюсь тушить огонь голыми руками, но ничего не получается. Жар опаляет мою кожу, перекидывается на тонкую ткань моей пижамы. В страхе, я отпрыгиваю в сторону, шипя от боли.
Все моё тело сковывает страх, пока я трясусь, пытаясь придумать хоть что-то. Мысль приходит мгновенно, и вот я уже несусь в маленькую ванную, шарю по полу в надежде найти любую тряпку. Смочив её водой, возвращаюсь и начинаю сбивать огонь. Это не даёт никаких результатов, огонь становится лишь сильнее. В воздухе появляется запах гари — это его одежда и обивка дивана превращаются в пепел.
Сквозь пламя я вижу очертания его тела и пытаюсь подойти ближе, но всё ещё слишком жарко. Внезапно в воздухе раздаётся судорожный глубокий вздох. Невозможно, просто невозможно. Я только что убила его! Убила собственными руками!
Проходит несколько минут, когда огонь почти исчезает, оставляя за собой только потрескивание в воздухе. На обугленном диване лежит Арэн, в копоти, крови и по большей части голый. Мужчина открывает глаза и одним движением руки заставляет оставшиеся языки пламени потухнуть.
— Ч-что..? — мой голос звучит неуверенно, безумно напуганно. Вместо того чтобы подойти, я пятясь назад, запутываюсь в собственных ногах и падаю на пол.
— Отвернись, пожалуйста, мне… — отвечает он и садится, прикрываясь рукой.
Что происходит? Что прямо сейчас происходит? Он же умер, умер у меня на руках, от моей руки!
— Мора, пожалуйста…
Снова просит он, и я наконец отворачиваюсь, смотря на свои окровавленные трясущиеся ладони. Я сошла с ума. Точно, я сошла с ума от горя и это морок. Другого объяснения у меня нет. Или же он просто призрак, неупокоенная душа, которая будет терзать меня до конца моей жизни. Такое вообще возможно?
Слышу, как он встаёт и делает несколько шагов в сторону кресла. Хочется поднять глаза, удостовериться, точно ли это он, но я не решаюсь. Уже через пару секунд снова слышатся шаги, но теперь в мою сторону. Моё тело вздрагивает, и я сжимаю кулаки, пытаясь подавить новый приступ рыданий.
— Посмотри на меня, пожалуйста, — говорит он мягко, успокаивающе.
Поколебавшись, я поднимаю голову. Мужская фигура расплывается перед глазами: те же красные волосы, то же лицо, те же руки.
— Ты умер… этого не может быть… — всхлипываю я, едва выговаривая слова.
Арэн молча наклоняется и подхватывает меня, заставляя встать на ноги. Чувствую, как его руки обхватывают меня, заключая в объятия. Опустив взгляд, сразу же замечаю, что теперь его бедра прикрыты пледом, видимо взятым с того самого кресла. Как иронично, он стесняется наготы, но не стеснялся просить убить его.
— Я тут, — шепчет он, касаясь пальцами моего лица. — Смотри, я здесь.
Мужчина ведет меня к креслу, садится сам и усаживает меня к себе на колени, как ребенка, обнимая крепко и нежно. Его дыхание всё ещё тяжелое, он слаб, но не на грани смерти. Если это сон, то я не хочу просыпаться.
Не думая о последствиях, своих принципах или прошлых решениях, я обнимаю его в ответ, зарываясь лицом в его шею. Теплый. Настоящий. Мужские пальцы запутываются в моих волосах, когда он поглаживает мою голову, мягко укачивая. Мне всё ещё не верится. Восстал из мёртвых, как?
— Ты такая молодец, — бормочет он мне на ухо. — Сделала всё правильно.
— Я думала, что потеряла тебя, — шепчу я в ответ, задыхаясь от слёз.
— Нет, нет, звёздочка, никогда, — его голос не свойственно дрогнул. — Я бы не посмел сделать это так.
Арэн тяжело вздыхает, прижимая меня крепче, словно я самое драгоценное, что может у него быть. И я хочу в это верить.
— Я… — начинает он, но не заканчивает.
Вместо этого, ректор оставляет несколько поцелуев на моей макушке и виске. Нежно, бережно, наполняя мягкие прикосновения смыслом.
Мы сидим так несколько минут в тишине, прерываемой только моими тихими всхлипами. Арэн же не оставляет попытки утешить меня, поглаживая и оставляя россыпь поцелуев на моей коже. Хотелось бы сделать вид, что ничего не произошло, но я не могу. Перед глазами всё ещё его искажённое болью лицо, кровь, огонь. Даже если он просил сам, даже если это было нужно, чтобы спасти его, где-то глубоко внутри меня гложет гнилое чувство вины.
Мои руки вновь сжимают его сильнее, в страхе, что он исчезнет прямо сейчас. Вдруг мой воспалённый разум лишь играет со мной в игру? Показывает его образ в надежде спасти хрупкое сознание жестоким обманом.
Заметив этот жест, маг разворачивает меня, и его пальцы касаются моего подбородка, поднимая вверх. Мужчина смотрит с состраданием, сочувствием и чем-то ещё, что мне сложно понять.
— Вдох… — мягко приказывает он, ожидая, когда я подчинюсь. — Выдох.
Я послушно повторяю, снова и снова, сотрясаясь в объятиях. Мне нужно успокоиться, но едва ли это получается.
— Ещё раз, давай. Вдох, выдох.
Ректор обхватывает моё лицо двумя руками, заставляя смотреть только на него, в попытке привести в чувства. Его большие пальцы стирают мои горячие слёзы с кожи, и я вижу, как он хмурится.
— Всё хорошо. Я здесь и никуда не уйду. — он наклоняется и оставляет на моём лбу мягкий поцелуй.
Странно. Всё так странно и страшно одновременно. Успокоиться никак не получается, разве что сердце немного замедлило свой ритм. От слабости я вновь падаю ему на грудь, обнимая за шею. Я жмурю глаза, утыкаясь носом ему в ключицы, втягивая запах его тела. Сажа, кровь, мускус — так он пахнет, а не табаком, цитрусом, или что там ещё.
