Охота — хороший вариант. Может быть, если я окроплю свои руки кровью в очередной раз, мысль о разбитом сердце юной девушки оставит меня в покое. Но, несмотря на все усилия, мысли о Море вновь и вновь возвращаются. Её образ преследует меня, не отпуская даже здесь, в центре зимнего леса.

Хотел бы я сказать, что моё сердце ни разу не сжалось просто от осознания того, что я сделал, но врать самому себе больше нет смысла. Я самолично связал нас, тем самым вырыв себе могилу, в которую готов лечь прямо сейчас, только бы не чувствовать больше. Её боль, тревогу, страх, ненависть, любовь — всё это смешивается с моим собственным всепоглощающим чувством вины. Хладнокровие, столь тщательно выработанное годами, дрожит на грани, грозясь треснуть и обнажить мою уязвимость.

Я готов на всё, лишь бы вычеркнуть её из своей жизни, из своей души. Жениться хоть завтра, опоить её зельем забвения, чтобы она никогда больше не вспоминала обо мне. Но внутри всё равно остаётся отвращение к самому себе.

Отвращение от того, что я монстр, отщепенец. Вместо сердца у меня холодный камень, но даже оно способно страдать. Всеми своими поступками я только подтверждаю звание урода, который разрушает всё, к чему прикасается. Иногда я думаю, что лучше было бы закрыться где-то в горах, жить в одиночестве, вдали от людей. Так было бы проще для всех.

Я останавливаюсь на мгновение, закрываю глаза и прикасаюсь пальцами к вискам, массируя их. Очередная вспышка эмоций пронзает голову и грудь, но кажется не такой болезненной, как последние пару дней. Она смеётся? Надеюсь, что да. Её смех… Нет, нельзя, нельзя. При любой мимолётной мысли о ней внутри меня снова и снова что-то умирает, делая меня слабым.

За спиной слышится свист, я распахиваю глаза и поворачиваю голову в сторону — Иладар стоит в двадцати метрах впереди, между деревьями. Он подаёт мне знак, и я понимаю, что нам нужно разделиться. Охота, точно. Знак простой и понятный: я пойду вперёд, чтобы загнать зверя, маг же будет ловить.

Делая несколько шагов вперёд, моя рука тянется к поясу, проверяя, что проклятый кинжал на месте. Мы охотимся на зимнюю химеру — древнее, могущественное существо, которое не сдастся просто так, но и мы не новички. Шкура химеры состоит из льда и снега и, как правило, почти неразличима на фоне зимнего пейзажа. Её глаза светятся синим огнём, угрожая заморозить путника на месте. Её клыки и когти способны разорвать человека на части, заставляя кровь превращаться в лёд и стыть в жилах.

Я двигаюсь дальше, осторожно, стараясь не издавать лишних звуков. Знаю, что должен быть сосредоточен, собран и спокоен, но меня передёргивает. Лицо искажается в гримасе, ощущая новый прилив её эмоций. Тьма бы её побрала. Я делаю глубокий вдох, очищая сознание, мысленно ругая самого себя. Глупый мальчишка, которому больше трёхсот лет. Здесь и сейчас моя задача — загнать химеру. Остальное не имеет значения. Когда охота закончится, мысли о Море вновь захлестнут меня, но не сейчас. В этот момент — я охотник, а не жертва собственной боли.

Через несколько минут натыкаюсь на свежие следы, чёткие и неглубокие. Это она. Где-то близко, ветер ещё не успел замести небольшие впадины на снегу. Адреналин льётся по венам, и я могу чувствовать отголоски биения сердца в висках, когда тянусь за кинжалом. Мои движения осторожные, каждый шаг по снегу отзывается тихим хрустом. Впереди, в метрах десяти, я замечаю блеск шкуры химеры, её ледяная поверхность отражает лунный свет. Дело за малым.

Моё тело напрягается, когда я уже готов выйти из-за деревьев, но позади слышится странный звук. Хруст ветки под чьими-то ногами. Это не может быть Иладар — он ждёт на другой стороне леса. Я мгновенно оборачиваюсь, совсем позабыв о химере, и прищуриваюсь. В темноте, за деревьями, мелькают две большие фигуры — мужские. Вряд ли это случайные путники посреди леса, в темное время. В моём горле внезапно становится сухо, я тяжело сглатываю, когда болезненное осознание просачивается в мою голову: охота изменила свой ход, и я сам стал добычей.

Мгновение растягивается в вечность. Я быстро анализирую ситуацию. Двое мужчин — по виду маги, но с такого расстояния не рассмотреть подробнее. Одежда тёмная, мешковатая, плащи до земли, лица скрыты за капюшонами. В свете луны я вижу что-то блестящее на поясе одного из них, скорее всего фляги, значит, алхимики. Если это так, то всё плохо, мне снова придётся бежать, скрываться, в надежде прожить остаток своего века.

— Арэн! — кричит один из них, приближаясь и выходя на свет. — Мы так долго тебя искали, наша драгоценная птичка!

Мужчина раздаётся хриплым хохотом, пока у меня сводит желудок от отвращения и злобы. “Птичка”. Ненавижу.

— Ага, нашли, — отвечаю я холодно. — Но не стоит радоваться раньше времени.

Я вытягиваю руку, и из пальцев вырывается пламя, освещающее снежный лес ярким оранжевым светом. Мужчины бросаются в стороны, избегая прямого попадания, но я вижу, как их пальцы ловко открывают фляги с зельями. Они готовились, раз достают свои запасы дрянного варева, и это опаснее, чем химера.

Один из них выливает содержимое склянки на землю, и мгновенно вокруг его ног поднимается густой туман, скрывающий движения. Ветер гонит туман ближе, из-за чего я тоже оказываюсь внутри густого облака в окружении врагов. Из пелены виднеется тёмная фигура, а через несколько секунд в воздухе появляется пузырёк с ярко-жёлтым зельем. Я реагирую мгновенно, отшвыриваю его вспышкой огня, из-за чего зелье взрывается прямо в воздухе. Волной меня отбрасывает назад, заставляя повалиться на снег, но я быстро встаю на ноги.

Мой разум работает чётко и ясно, анализируя каждое их движение, даже если их не видно, я чувствую их магическую энергию. Десятки лет военного опыта и пройденные войны сделали из меня неубиваемого солдата, если не учитывать мой маленький секрет бессмертия.

В попытке рассеять туман, выжечь его, из обеих моих рук вырывается огонь, образуя огненное кольцо вокруг моего тела. Кольцо увеличивается в размерах, испаряя отравленный влажный воздух, пока я снова не вижу одну из тёмных фигур. Мужчина решает воспользоваться моментом и бросает ещё одну склянку. На этот раз её содержимое разбрызгивается вокруг, и земля под моими ногами начинает покрываться ледяной коркой. Я едва успеваю отскочить, прежде чем ледяные шипы пронзают воздух там, где я стоял.

Капюшон нападающего спадает, и я вижу уродливое лицо и копну рыжих волос.

— Демиан, какая встреча! — кричу я, издав низкий угрожающий смешок.

Демиан, который ещё 20 лет назад был близок к тому, чтобы посадить меня в золотую клетку, но в итоге лишился правого глаза. Неужели он так глуп, что решил снова испытать судьбу? Это смелость или безрассудство?

— О, ты помнишь меня? Как мило, — отвечает он, и я вижу движение его руки, когда он снова тянется за следующим зельем. — Можно сказать, я скучал по тебе всё это время. Где же ты был, Арэн?

— Какая разница, если ты уже нашёл меня.

Я не скажу ему, не скажу, чтобы он не решил наведаться в Академию просто в качестве мести. Даже если охранный купол не пропустит его и его больного дружка, ты никогда не можешь быть уверен на все сто.

— Да, это так, светская беседа. Ты знаешь, мы ведь не чужие друг другу люди.

Демиан двигается медленно, обходя меня по кругу, словно хищник, загнавший добычу в угол. Позади меня несколько старых деревьев, стволы которых прикрывают мне спину и дают хороший обзор. Только облегчения этот факт не приносит: где-то затаился второй алхимик. Мои чувства кричат мне, что он где-то рядом, но не за спиной, а где?

— Не думал, что ты будешь так вежлив, даже противно. — Я сплёвываю на снег с отвращением. — Но раз уж ты хочешь добраться до меня, советую закрыть свой рот.

С этими словами я покидаю своё укрытие, двигаясь в сторону, и выпуская новые огненные всплески в сторону Демиана. Пламя встречается с зельями, взрывы и вспышки освещают ночное небо. Я двигаюсь быстро, избегая атак, возвращая свои. В голове крутится мысль: я не могу позволить себе проиграть. Даже если в этой победе нет смысла.