— Пожалуйста?

Он со вздохом сжимает мою руку, чуть надавливая и потирая большим пальцем ладонь…

— Ты бы сейчас себя видел, — тянет сидящий на диване злыдень, чуть прищурившись.

— Тебе слово не давали.

— Я сам беру.

Я отворачиваюсь — видеть эту ухмыляющуюся рожу не хочу.

— Мар?

— ...Иди, только осторожно.

— Спасибо, — я улыбаюсь с облегчением и, поддавшись моменту, наклоняюсь и неловко целую его в щеку. Тур вскидывает взгляд — ошарашенный, нет, шокированный даже!.. Булькает Раш’ар, словно подавившись воздухом, в комнате повисает странная тишина — как за секунду до взрыва.

И как это понимать? Они что, не целуются тут? А ведь Мар ни разу… вчера… да и раньше… не целовал меня…

Я решаю не дожидаться этого взрыва.

— А… эм… извини… я пойду… там сообщение… ответить нужно…

— Да... Конечно... Будь осторожна...

— Что?

— А?..

— Нет, ничего... — и быстрей-быстрей, вверх по лестнице в надежде, что местное подобие поисковой системы даст мне какой-то внятный ответ...

"Ничего не найдено, пожалуйста, уточните запрос."

... Так и знала.

До дома Гриды я добираюсь относительно без приключений. Он выглядит похожим на наш, только стены чуть другого оттенка, и вокруг — что-то вроде палисадника. Я на несколько минут отвлекаюсь на инопланетные цветы и зелень: маленькие розовые бутоны россыпью на крепких стеблях, серо-дымчатые шары… похожи на суккуленты, но при таком климате это неудивительно. Я вспоминаю Рах с его буйством красок — вот уж где можно разгуляться садоводу… Здесь и половины той растительности не вырастет — просто загнется. Но той, что вырастет, это только прибавит ценности.

Отдышавшись больше, чем требуется легким и меньше, чем требуется голове, я стучусь и отступаю, заслышав шаги.

— Иду-иду!

Какой голос… с ума можно сойти…

Дверь распахивается — и все заготовленные фразы покидают меня вместе с уже набранным воздухом.

С ума… сойти…

Передо мной стоит самая красивая женщина из всех, что я когда-либо видела. Красивая настолько, что у меня спирает в груди и краснеют щеки.

— Проходи, что ты, проходи, — улыбается ангел во плоти и отступает. Я иду за ней завороженная… надо хоть поздороваться… надо что-то сказать…

Я не вижу дома, не вижу ни стен, ни порога, чудом только не спотыкаюсь и захожу в прохладу. Может, у меня это от жары?.. нет, в помещении она так же прекрасна… Как-то так я представляла эльфов, когда читала Толкиена… Красота на грани восприятия…

— Ммм… ты в порядке? Воды?

— ...Да?

— Мой муж… говорил обо мне?..

— ...Да… нет… простите, что?

Я тупица. Я самая настоящая тупица, как я буду учиться у нее, если мои мозги за полминуты превратились в кисель?..

— Тогда слушай сейчас внимательно и постарайся сосредоточиться. То, что ты видишь, не совсем реально. Мое тело испускает волны на определенной частоте, поэтому я кажусь тебе такой… какой ты меня видишь. Картинка, которую ты видишь, создана твоим мозгом, ты любуешься сейчас творением собственного сознания, а не мной.

По мере её слов свечение чуть угасает — и дышать становится легче. Передо мной женщина со светлой кожей и белыми волосами, прозрачными голубыми глазами… все еще очень красивая, но не настолько, чтобы сойти с ума.

— Ох… простите…

— Ничего-ничего, это обычное дело. Странно, что Шарр тебе не объяснил.

— Он сказал, что это надо один раз увидеть.

— Вот хитрец… Ладно. Позволь представиться официально, меня зовут Грида. Я буду учить тебя языку Тавроса, но если есть вопросы о жизни здесь, задавай смело, буду рада помочь. Здесь мало девушек, и я очень рада твоей компании.

Она улыбается — приветливо и мягко, ей невозможно не улыбнуться в ответ.

— Очень приятно. Спасибо, что согласились уделить мне время.

… Начинаем мы с банального — с алфавита. Каждый символ означает слог, и практически сразу выясняется, что часть из них я выговариваю не так как нужно из-за особенностей строения гортани, а некоторые не могу выговорить вовсе. Но понять меня будет можно, а если потренируюсь, то акцент будет совсем небольшим. Кроме слоговой азбуке, есть еще азбука старой словесности — это символы, каждый из которых означает слово. Мы занимаемся пару часов — и к концу занятия я уже могу написать свое имя, имя Мара, поздороваться и попрощаться по-туриански. Мы договариваемся о следующей встрече, а когда я заикаюсь об оплате — любой труд должен оплачиваться, таково мое строгое убеждение — Грида машет руками и просит не обижать её так больше.

Ладно… потом придумаю, как отблагодарить её… хоть бы даже фруктов принесу, а то неудобно как-то…

На улице жарко — ветер лежит у земли, усталый и заморенный. Шерхентас перевалила на другую половину неба, чуть окрасившись розовым… Я бреду по каменистой земле, бездумно разглядывая высоченные деревья, берренех кажется… В голове с трудом укладывается, что я на другой планете — под ногами та же земля, над головой — почти солнце… если забыть про корабль и станцию, можно представить, что я просто в далекой-далекой стране… Если не видеть здешних обитателей, конечно…

Навстречу мне идет незнакомый тур, молодой по виду. Он здоровается — и я, ошалев от собственной смелости, здороваюсь в ответ. Легкая удивленная улыбка скользит по лицу незнакомца, а потом он складывает пальцы странно, прикладывает ко лбу и идёт себе дальше. И я иду дальше, чувствуя как лопаются внутри пузырьки чистого восторга.

Первый шажок — всегда самый страшный и самый важный.

По моему возвращению дома тихо — и я не знаю, радоваться этому или бежать за соседями. Но все оказывается куда проще — Раш уехал на службу, он работает инженером в космопорте, и будет только к ночи. У Мара пока выходные, но через три дня и он выйдет на работу — получается, я останусь дома одна? Вспыхнувшая было тревога гасится спокойствием тура — раз он не боится оставлять меня дома одну, значит, и мне нечего бояться. Видимо, мой самостоятельный — и успешный — поход вселил в него определенную уверенность.

Будущее начинает вырисовываться — пока штрихами-набросками, но все же лучше, чем ничего. Я буду учить язык — а сил и времени это займет будь здоров — буду делать что-то по дому, чтобы не нахлебничать… Грида обещала помочь, значит, можно же будет попросить её научить меня еще и готовить? Надо попробовать, пока не попробую — не узнаю… а поддерживать чистоту в полупустом доме не так уж и сложно.

...

— Можно тебя отвлечь на минуту?

Я поднимаю голову от своих записей — Мар стоит в дверях с довольно объемным свертком и кажется немного смущенным.

— Давно хотел отдать... Не уверен, что угадал с размером, но может хотя бы примеришь?

Сначала колечко, теперь одежда... Смущаюсь уже я, когда неловко забираю свёрток. Внутри — что-то вроде туники из тонкого материала. По краям украшенная причудливым орнаментом, ткань приятно холодит кожу, когда я разглаживаю ее ладонью. Красиво… Мар и сам носит похожую, только попроще и погрубее, и свободные штаны из похожей ткани.

— Да, сейчас же и примерю...

…Все он угадал. По фигуре, но не слишком облегает… Не слишком — но достаточно, чтобы вернувшийся домой Раш’ар долго молчал, глядя на меня. Мне нехорошо от его взгляда, нехорошо ему самому — вены на шее смолы чернее. Я отворачиваюсь, так и не дождавшись ответа на свое приветствие.

И вот так… мы будем теперь жить?..

Через три дня утром я провожала обоих туров на работу — странно было остаться одной в доме, но постепенно, день за днем, я входила в подобие ритма. До обеда училась: язык, с наскока показавшийся не очень сложным, быстро обломал мне зубы, но Грида утешила — так со всеми на первых порах, дальше будет легче. Она же учила меня готовить по-местному — это было проще и намного веселее, чем учить турианский. После занятий я возвращалась домой и управлялась по хозяйству — право на это пришлось в прямом смысле отвоевывать — одной логики оказалось недостаточно, чтобы убедить Мара. У него крепко засело в голове равенство маленького и беспомощного, так что мне пришлось, краснея до кончиков ушей, шепотом напомнить ему, что он делал с маленькой и беззащитной мной — и только тогда тур сдался. Спали мы с ним вместе на втором этаже, Раш'ар ночевал внизу, но с той ночи максимумом были объятья — мне было неловко, а Мар… не знаю, может, тоже?..