— Идём? — Мар протягивает руку, я берусь за неё после заминки.

Мы пересекаем полупустую площадку, ярко освещенную мощными высотными светильниками, минуем скопление кораблей поменьше и крупнее… Мар ведет меня к огромному зданию: космопорт, наверное? Основной вход мы минуем, сворачиваем в боковой и долго петляем коридорами. Я не успеваю рассматривать, да и рассматривать особо нечего: стены вроде как из песчаника и простые круглые светильники. Мар не выпускает мою руку, и сотни крохотных игл идут от кожи вверх по кровотоку.

— Подожди меня здесь, — он усаживает меня перед какой-то дверью, за которой скрывается сам минут на десять; выходит он оттуда с парой карточек и одну протягивает мне.

— Это пока временно, потом сделаем тебе как положено.

— Хорошо… — я рассматриваю карточку по типу банковской с кучей непонятных символов. Удостоверение? Похоже на то…

— Можем ехать. Ты же не против… остановиться у меня?

Уф. Конечно я не против… как будто у меня есть другие варианты.

— Не бойся, я… ничего не сделаю, — голос тура звучит чуть глуше, чем раньше.

— А… эм… я не против… — и прежде чем это будет понятно (не)правильно, добавляю: — Не против у тебя остановиться. Я не слишком тебя напрягаю?..

— Нет. Не напрягаешь, совсем нет…

— Ладно…

Сделаю вид, что поверила.

Мы выходим наружу и идём в сторону, к стоянке местных мобилей — как две капли похожие на те, что возили нас на Рах, только меньше. Мар достает карточку, прижимает к ручке, и крышка поднимается. Мобиль оказывается двухместный, и я послушно забираюсь на пассажирское, пока Мар грузит багаж. Пока не страшно, пока все неплохо…

А потом он садится рядом, и салон погружается в темноту — только далекие отблески фонарей с посадочной площадки мягко очерчивают контуры сидящего рядом мужчины. Мобиль приподнимается, набирает скорость… за окном не видно ни зги, не слышно ни звука, двигатель инопланетного транспорта работает абсолютно бесшумно, и тишина пуховыми ладонями сдавливает мозг, сдавливает все тело. Мар молча управляет мобилем, не глядя в мою сторону, но от его присутствия, такого близкого, мне горячо в груди. Нужно поговорить. Нужно что-то спросить у него, нужно… что-то нужно делать, иначе виски у меня лопнут… Но горло свело, и голосовые связки словно обвисли — я не могу выдавить ни звука, только сижу и таращусь в темноту на белеющее пятно своих ладоней.

— Ехать часа полтора, — раздается голос тура, когда у меня от напряжения уже мушки начинают перед глазами скакать. — Отдохни пока.

Я едва сдерживаю истерический смешок — отдохнуть, как же — и хватаюсь за возможность диалога.

— А куда мы едем? В смысле… это какое-то поселение?..

— Да, мой родной город. Там я родился и вырос.

— Ясно… а он большой? Город, я имею в виду?..

Ну ясное дело, зачем уточнять…

— Ну, по нашим меркам не очень — тысяч пять там живет постоянно.

— П…понятно… а… рядом есть другие города?

Я скоро начну заикаться — и вот это будет полный финиш.

— Ближайший — в паре часов езды.

Мар замолкает, и меня накрывает — он же не хочет разговаривать сейчас, ему неудобно наверное управлять и разговаривать, или просто нет настроения — и жаркий стыд вперемешку с огорчением затапливают грудь. Я не открываю рта все оставшееся время пути, тур молчит тоже. Остановиться у него… точно хорошая идея?.. Я вроде как симпатична ему, во всяком случае у меня сложилось такое впечатление…

Вы судите о другой разумной расе, основываясь на опыте взаимодействия с существами вашей родной планеты?

Холод струится по животу — ведь то, что я приняла за симпатию, за интерес… Может быть чем-то иным… он же другой, другой, мать его, расы… Пусть и выглядит почти как человек, но он с другой планеты. Как вообще я могла об этом забыть и делать какие-то выводы? Черт возьми… Зачем тогда согласился меня забрать к себе?.. Пока не спрошу, не узнаю, но как же мать твою страшно знать ответы на некоторые свои вопросы…

Мобиль останавливается, когда у меня уже голову ведет от мыслей и сомнений. Мар молча выходит, я выбираюсь следом, вытягивая за собой шлейф тяжелых и темных мыслей… и застываю. Чернота вокруг сжирает пространство, оставляя лишь нечеткие контуры, но над ней…

— Боже…

Над всей этой чернотой небо просто ломится от звезд. Туманный розоватый шлейф, мерцающая звездная пыль, она сеет мягкий рассеянный свет вокруг… я была среди этих звезд, они пугающе холодны, но здесь, внизу…

Плеча мягко касается горячая ладонь, я вздрагиваю и оборачиваюсь. Лицо тура в темноте не разглядеть, но в голосе сквозит… нежность?.. я обрываю мысль, не дав ей согреть себя изнутри.

— Оно никуда не денется. Идем домой.

Мы идем пустыми улицами — двухэтажные дома, окруженные деревьями, тихи и темны. Улица петляет, уводя все дальше вглубь леса, забирается в гору… я пыхчу и по инерции хватаю Мара за край его безрукавки — и тут же отпускаю, как ошпаренная. Он это замечает — и спустя мгновение мою руку сжимает его ладонь. Мы идем и идем через темноту и тишину, и склейка ладоней с каждой минутой становится все плотнее, все горячее...

— Пришли…

В темноте трудно что-то разобрать, но дом выглядит небольшим. Ни забора, ни изгороди… Мар подходит к дверям, снова прикладывает карту, слышен щелчок… В коридоре загорается свет, резко очерчивая крупную фигуру. Я сглатываю сухость во рту, мне снова страшно и… что-то еще, но в голове уже такая каша, что скоро потечет из ушей. В любом случае… я уже здесь.

Бежать некуда.

Дом у Мара и правда небольшой. На первом этаже — совмещенное пространство, вроде как кухня и гостиная, в дальнем углу — лестница на второй этаж. Деревянная мебель выглядит привычно, лишь некоторые детали вызывают недоумение. Большие окна, светлый пол и стены из какого-то шероховатого камня… Я осторожно касаюсь — теплый… и пахнет будто-то бы морем… Дом мне нравится — в нем легко дышится, в нем уйма пространства, в нем… ни души. Запоздалая тревога вспыхивает в груди.

— А… ты один живешь?

Ну и что будешь делать, если нет?

Мар поднимает голову — он разбирает содержимое своей сумки, на столе перед ним уже уйма всего.

— Да. Отца уже давно нет. А мать я никогда не видел.

— Вот оно как… — ладно, никаких вопросов про семью. Я прислоняюсь к высокому стулу, на секунду прикрываю глаза.

— Устала? Сейчас я закончу и покажу тебе спальню.

Спальню? А спать мы…

— Я лягу внизу. Не волнуйся.

— Хорошо…

— Присядь пока… воды?

— А… нет, не нужно…

Мар кивает, возвращается к своим вещам, а я неловко взбираюсь на стул — как и думала, ноги до пола не достают.

— Скажи...

Я вздрагиваю — сколько можно уже, успокойся!..

— Да?

— Может быть ты… боишься меня?

Боюсь? Его?

— Нет, — отвечаю быстро. — А… а должна?

— Конечно нет… — он чуть заметно выдыхает с облегчением, но до конца напряжение его не отпускает, и только теперь я понимаю, как сильно он был напряжен… А ведь ему тоже непросто — привести в свой дом незнакомку с другой планеты, от которой неизвестно чего ждать… у которой черт знает что в голове происходит…

Может, как-то еще и можно преодолеть эту тяжесть непонимания между нами… я знаю лишь один способ.

— Я не боюсь тебя, просто не понимаю, о чем ты думаешь. Не понимаю, почему ты делаешь те или иные вещи… И от непонимания мне становится тревожно.

Мар откладывает в сторону рулон серых бинтов и молча подходит ко мне. Когда я так сижу, мне уже не нужно задирать голову, чтобы видеть его глаза… они темные, почти черные… дышать становится тяжело, еще тяжелее — когда он медленно берет мою руку в свою и чуть сжимает.

— Рахшаса предупреждала… — говорит он. — Мне жаль, что я слушал ее недостаточно внимательно. Мы… разговариваем не так много. А для тебя это важно. Я буду стараться, но если тебя что-то тревожит или что-то непонятно — сразу говори или спрашивай, я всегда отвечу. Я молчу не потому, что не хочу говорить с тобой… просто нет такой привычки.