Поэтому просто влетела за Богданом в Болота и словно хвостик, тихой мышью следовала за ним, предвкушая, как через час окажусь в своей комнате и, несмотря на утреннее время, завалюсь спать до вечера, а лучше до следующего рассвета.

Но, как это частенько стало со мной происходить, мои, казалось бы, самые примитивные желания и те не сбывались.

— Деяр?

Вот уж чье имя я не ожидала услышать в ближайшее время. Но, тем не менее, ведун и правда появился на горизонте в паре со Жданом.

— Что они тут делают?

Глупый вопрос, учитывая, что я уже догадывалась каков будет ответ.

— Бачевский! Хвала Сварогу! Мы летели за вами, — голос Ждана полнился волнением и дрожал, хотя раньше за ним такого не замечалось. Он был гласом всей академии, а сейчас как будто растерял всю свою уверенность. — Болотники пугают соседнюю с феодом деревню. Несколько людей утопло, маленькую девочку ели достали из болота. Говен отправил нас, но сказал, что только с вашей двойкой в паре.

— А что, ацыги не могут отвадить нечисть? — спросила я, полнясь искреннего недоумения. Обычно этот народ охранял округу получше любого Паламенда. А тут картина как будто не складывалась.

— Если бы могли, Радзиевская, то твой папочка нас бы не отправлял, — слова Деяра сочились ехидством, чему я совершенно не удивилась. — Бартош до сих пор не залатал брешь в защите, и все ресурсы уходят на это. Ацыгам не до чужих бед.

Я промолчала. Не хотелось спорить. Тем более с другом Богдана, когда он на любое мое слово найдет тысячу в ответ. А я была и без того измотана душевными терзаниями — лишних на себя брать не собиралась.

— Нет, — ровный голос Богдана, словно ушат холодной воды, вверг нас в некое подобие шока. Деяр даже головой помотал, не веря тому, что слышит.

— Богдан? — вопросительно обратилась к своему компаньону. — Ты же понимаешь, что мы обязаны отозваться на приказ Говена.

— Понимаю, — острый взгляд прожигал меня до основания, задевая, казалось, саму нить. — Но все же вынуждены отклонить распоряжение.

— Там люди страдают! — вокруг меня стал клубиться туман, он тянулся на мои эмоции, которые легко читались на лице. — Ты ведешь себя неразумно.

— Я?

— Голубки, — Ждан попытался прервать наш спор. — Может, вы потом…

— Замолчи, — отозвались мы хором и вновь вернулись к перепалке.

— Мы полетим!

— Нет!

— И с чего ты решил, что можешь решать за нас двоих?

Уверена, что моим взглядом можно было резать бумагу. Я действительно разозлилась. Да, я в чем-то была виновата перед Бачевским, и это чувство не покидало меня ни на секунду, но это не давало ему права распоряжаться нашими судьбами в угоду собственным интересам.

— С тех самых пор, как ты стала делать вещи, неподдающиеся осмыслению, Велислава!

Я лишилась дара речи. В моей голове роились мысли, одна ужаснее другой.

— О чем ты говоришь? — влез в наш разговор Деяр, но его вопрос так и остался висеть в воздухе.

Для меня все вокруг перестало существовать, даже Болото, которое темнело и искрилось в тумане, стоило ему прикоснуться к кому-нибудь из нашей двойки. Богдан что-то знал. Молчал, зараза, держал внутри. И вот теперь вывалил на мою голову, недвусмысленно намекая на мои ошибки.

— Мы все обсудим, Богдан, — постаралась произнести как можно спокойнее. — Но только после того, как разберемся с болотниками.

— Не хотелось признавать, но я вынужден согласиться с ведуньей.

Три пары глаз уставились на колдуна. Кулаки его сжались, скулы стали острее, но ему пришлось все же сдаться под нашим напором.

— Как только мы вернемся в академию, Радзиевская. Ни одной секунды лишней тебе не дам на осмысление. Ты выложишь мне все как есть.

Богдан сорвался с места и полетел вслед за Жданом, тогда как Деяр специально притормозил и поравнялся со мной.

— Раздор в вашей крепкой двойке — услада для моих ушей.

— Иди ты к лешему, — огрызнулась я.

— Смотри, как бы Богдан не послал тебя туда же, — и издевательски подмигнув, парень ускорился, оставляя меня позади.

И вроде я понимала, что его слова — это результат обиды и неоправданных ожиданий, но, тем не менее, он сумел достигнуть цели и попасть мне прямо в сердце.

— Он все поймет, — постаралась утешить себя. — Обязательно поймет.

Но верила ли я сама своим словам? Ни капельки.

В Хойниках нас уже ждали люди. Они галдели, шумели, кричали и ругались. Конечно, у деревенских беда, а Паламенд не спешил предпринимать никаких действий. По Бедрусу еще не успел распространиться слух, что сейчас почти каждая вторая деревня находится в опасности. И нет в стране такого количества двоек, чтобы помочь каждому. Поэтому академия Равновесия и главные магистры кидали свои силы на самые тяжелые дела. И болотники, багники и баламутни были именно такой работенкой. Я бы даже сказала — почти безнадежной. Ведь все, от мала до велика, знали, что изгнать эту нечисть можно только осушив болото. И если это сделать, то деревня скоро останется без лесного подкорма.

— Ну что, рыжая, какие у тебя планы? — нагло обратился ко мне Деяр, пробираясь между листвой и зарослями, ветви которых больно били по лицу и рукам. Они-то не были рады чужакам в своих просторах. — Раз ты у нас самая умная, то должна была что-то придумать.

— А твоя голова столь пуста, что и напрягать нечего? — не осталась я в долгу. На самом деле я бы и больше ему наговорила, да только сил не было. По сути, мы с Богданом уже больше суток находились без сна и помимо этого участвовали в сражении с не маленьким таким волколаком. Ко всему прочему, моя нить и так была напряжена до предела, о чем я, конечно же, молчала, но разумно держалась от Бачевского на расстоянии. Правда, ноги то и дело шли по диагонали, и я натыкалась на колдуна раз за разом. Притяжение между нами с каждым днем становилось сильнее, я чувствовала это телом, чувствовала это душой и ничего не могла поделать.

— Ну, ты! — не нашелся, что ответить ведун. Но он так сжал зубы, что казалась, они сейчас посыпятся мелкой крошкой прямо на травушку-муравушку.

— Не кричи, — шыкнула на него, пряча довольную улыбку. — Там, где болотника, можно и менква встретить. А они ой как охлестышей любят, — демонстративно погладила себя по животу. — Ты ему точно по вкусу придешься. М-м-м…

Рядом послышался смешок, и я краем глаза заметила чуть приподнятые уголки губ Богдана. Он старался не подавать виду, что его наша перепалка с Деяром хоть как-то касается, но все же внимательно слушал.

— Это я охлестыш⁈ — ведун взревел, но тут его уже остановил Ждан. Ухватил за руку и чуть дернул.

— Хватит уже, — мотнул он головой. — Менквы хоть в наших лесах и не водятся, да на твой крик кто-нибудь другой прибежит. Держи себя в руках.

— Тебя это тоже касается, — изрек шедший рядом колдун. Прямо на меня он не смотрел, и почему-то это ранило больше всего. Хотелось схватить его за плечи, встряхнуть, найти глазами глаза, увидеть в них… Что? Нежность? А может, что-нибудь более глубокое, более потаенное. То, о чем говорят только наедине.

Щеки и шею мои опалило, и я, боясь, что это выдаст мои чувства с головой, ускорила шаг. Но далеко идти мне не пришлось, потому что спустя пару шагов я чуть не угадила в то самое болото, в котором, по рассказам местных, водился болотник. Большой, прожорливый и очень агрессивный. Видимо, вырвался из самых низов Нави.

В воздухе витал отчетливой запах гнили. Сладковатый и мускатный. Мне пришлось даже призвать туман, чтобы он, словно незримое сито, закрыл мои ноздри.

— Какая вонища.

— А нечего воздух портить, — не удержалась я от шпильки.

— Величка, — Бачевский воздел глаза к небу, которого в плотных ветвях и видно почти не было.

Я примолкла. Но, заметив победоносную улыбочку Деяра, не удержалась и показала ему язык. Кто-то скажет ребячество и будет прав, но я никак не могла себя остановить. Казалось, я просто нашла себе мешок для битья, на котором срывала все накопившиеся эмоции.